— Ты не похож на простого шофера, Костя, — сказала она.
Быков пожал плечами и улыбнулся.
— Люди все сложные, сестренка. Это же не кирпичи.
Она нетерпеливо дернула плечом.
— Мне кажется, ты прекрасно понял, что я имею в виду.
— Может быть. Шофером я действительно не очень давно… Но это не важно. Поехали, хозяйка!
— Ты собирался куда-то звонить? — спросила Гульбахор.
— Теперь это тоже не важно. А ты?
— А я передумала. Поехали!
* * *
В салоне Гульбахор немедленно включила магнитофон и закурила. И то и другое раздражало Быкова. Он не переносил ни громких звуков, ни дымящих девиц. Тем более что сквозняком весь дым несло на него. Быков терпел, а потом протянул руку и убавил звук.
— Откуда такая машина? — спросил он в надежде отвлечь Гульбахор от музыкального грохота. — Твоя?
Она отрицательно качнула головой.
— Подруга одолжила.
— Хорошие у тебя подруги, — позавидовал Быков. — А документы-то в порядке? Если ГАИ спросит…
— Не беспокойся, все в порядке. У меня доверенность. Подруга вообще просила машину в Москве продать.
— В пути у нас было маленькое происшествие, — сообщил Быков. — Какие-то люди очень тебя искали. А также какие-то документы.
— Документы? — вскинулась Гульбахор. — Откуда они могли знать?.. Впрочем, я догадываюсь.
— Это те самые документы, которые ты спрятала в кабине? — напрямик спросил Быков.
Гульбахор повернулась к нему так резко, что он слегка вильнул рулем и вынужден был притормозить.
— Не беспокойся, — сказал он, — их не нашли. Никто о них, кроме меня, не знает. Лежат, где положила. Я, кстати, в них даже не заглядывал, если это тебе интересно. Просто не успел.
Показывая, что разговор окончен, Быков снова увеличил громкость музыки и даже сам начал подпевать, немилосердно при этом фальшивя, но Гульбахор сама выключила магнитофон.
— Мне кажется, — медленно сказала она, — я могу тебе доверять, Костя.
— Тебе правильно кажется, — кивнул он. — Нам совершенно нечего с тобой делить.
— Я могу тебе рассказать, если хочешь…
— Хочу, — согласился Быков после короткого раздумья, — И не потому, что любопытен. Просто после нашего знакомства столько всего случилось, что с твоей стороны молчать просто неудобно. Мало ли что еще может произойти.
— Хорошо, — некоторое время Гульбахор словно обдумывала, с чего начать. — Отец захотел, чтобы я вышла замуж за одного человека, Ты знаешь, у нас такие обычаи… Но я не хотела. Этот человек… он из очень известной семьи в нашем городе. Его отец крупный руководитель. Строительство квартир… Я сказала своему отцу «нет», но он и слушать не хотел и… Тогда я решила сделать так, чтобы тот человек сам от меня отказался. Я попросила одного своего друга, журналиста, мне помочь. Кое-что рассказала ему об отце того человека, подсказала, где можно найти…
— Компрометирующие материалы? — спросил Быков. — Что там? Строительные дела?
— Он делал огромные деньги, перепродавая строительные материалы, которые поступали в республику. В принципе для многих это не было секретом, но прямо обвинить его было невозможно, да и никто не осмелился бы.
— Ага, — сказал Быков. — Фиктивные объемы, списание на стихийные бедствия… По его документам, наверное, у вас каждые два дня землетрясения, а по вторникам — извержения вулкана. Так?
— Откуда ты знаешь? — Гульбахор настороженно взглянула на него.
— Раньше я работал в строительстве, Гуля, — не задумываясь, соврал он. — Мне все эти дела вот где сидят. Потому и ушел в водилы, чтобы не пачкаться.
Еще некоторое время Гульбахор внимательно изучала его профиль, но в конце концов сочла объяснение удовлетворительным.
— В общем, я сказала тому человеку, что, если он не откажется, будет большой скандал. Боюсь, я наболтала лишнего, — с досадой призналась она. — Они принялись искать пропавшие документы. Мой друг, журналист, вынужден был даже некоторое время скрываться, и я решила взять у него эти опасные бумаги.
— Дальнейшее я, кажется, видел, — произнес Быков. — А эти люди, что останавливали нас? Кто они? И откуда узнали, что документы могут быть в машине?
— Я дура, — самокритично сказала Гульбахор, — я проболталась своей подружке. Той, которая дала мне машину. Оттуда и пошло. Мне вообще кажется, что за мной весь город охотится.
— Не за тобой, Гуля, — усмехнулся Быков, — вернее, не только за тобой. Значит, тебя могут догонять? И машина твоя им известна?
— Я не знаю, Костя, — с отчаянием сказала Гульбахор. — Мне все надоело. Единственное, чего я хочу, — порвать эти бумажки и уехать подальше…
— Настигнуть нас им будет, пожалуй, трудновато, — подумал Быков вслух, — если, конечно, у них там за рулем не профессиональный гонщик. Может, где-то на дороге попытаются перехватить? Хотя тут уже другая республика. Пардон, государство. Ладно, посмотрим. Сейчас нам Озода надо для начала догнать.
Быков выжимал из «жигулей» все, что позволяли двигатель и дорога. Но вечер настигал их еще более стремительно. Начинало темнеть. Понимая, что Озод вряд ли рискнет ехать в темноте, Быков чуть снизил скорость и, напрягая зрение, вглядывался далеко вперед и окрест: Озод мог выбрать себе стоянку и в стороне от дороги. Но вокруг простиралась степь, ровная, как тарелка, машина тут была бы заметна издали.
Неторопливо ползущий впереди «КамАЗ» они увидели еще до наступления полной темноты.
— Ну что же ты! — азартно воскликнула Гульбахор. — Догоняй скорее!
— Зачем? — возразил Быков. — Догоню, и что дальше? Напугается Озод и будет всю ночь пилить, пока в кювет не съедет. «КамАЗ» же так просто не остановишь — это же танк. Спешить не надо. Поедем за ним потихоньку, через час-полтора он и сам встанет.
Произошло именно так, как и предсказывал Быков. Он держался за «КамАЗом» примерно в километре — только чтоб не терять из виду габаритные огни. Увидел, как зажегся стоп-сигнал, и тоже съехал на обочину, погасив фары.
— Сейчас, — успокоил он Гульбахор. — Пусть Озод как следует на ночлег устроится, чего мешать.
К трейлеру Быков пошел пешком. В кабине было темно и тихо. Быков распахнул дверцу, одним прыжком заскочил внутрь и включил свет. С койки, испуганно моргая, смотрел Озод.
— Ну что, напарник, — грозно сказал Быков, — далеко удрал?
— Я добра тебе хотел, честное слово, — торопливо забормотал Озод. — Деньги все отдал, если хочешь, еще дам.
Он решил, что Быков его сейчас побьет, и в страхе съежился. Быкову стало смешно.
— Ты почему уехал? — спросил он. В душе у него не было злости. — Зачем меня бросил? Разве так друзья поступают?
— Я хотел как лучше. Ты хороший парень, я знаю. Нельзя тебе дальше ехать.
— Почему?
Озод отвел взгляд и привычно шумно вздохнул.
— Роберт Ганиевич узнал, что ты в милиции работал. Ему Джума сказал.
— А он откуда знает?
— У него много друзей, — объяснил Озод. —И в Москве тоже…
— Ну и что? — пожал плечами Быков. — Мало ли кто где работал? Я бы и сам ему сказал, если б спросил. Это когда было! Какая ему разница, кто у него за рулем?
— Я не знаю, я ничего не знаю, — взмахнул руками Озод. — Знаю, что тебя в Ташкенте человек Джумы со следователем видел.
— Вот оно что, — усмехнулся Быков. — Случайная встреча, Озод. Знакомы были в прежние времена — только и всего. По хлопковому делу вместе работали. Так ведь не докажешь, что случайная, верно?
— Не надо ничего доказывать, — горячо заговорил Озод. — Уходить тебе надо. Роберт Ганиевич велел мне все рассказать о тебе тем, кто нас встретит.
— Кто это нас должен встретить? — насторожился Быков. — И зачем? Почему я раньше ничего не знал?
Озод снова тяжело вздохнул.
— Зачем тебе знать? Я знаю то, что мне сказали, — а больше ничего не хочу знать. Зачем лишние хлопоты? У меня семья, ее кормить надо. Я работаю, получаю деньги и ничего лишнего не хочу знать.
— Понятно, — Быков ненадолго задумался. — Пожалуй, ты прав. Нечего мне тут больше ловить. Придется тебе одному дальше ехать. Будь здоров, Озод.
