– А если бы не было сигнализации и охраны, ты сумел бы открыть футляр?

Лу хмыкнул:

– Конечно. Замок откроет и младенец.

– Сигнализация будет отключена. Это я устрою. Мы провернем это во вторник. За четверть часа до твоего появления в музее два электрика в форме служащих городской компании займутся этим. Электрические провода подведены к музею в подвале. Все, что им придется сделать, так это спуститься туда и перерезать питающий кабель. В толпе у входа в музей кто обратит внимание на двух электриков в форме. Даже если кто-то из охраны что-нибудь почует, ребята с ним управятся. Они ловкие ребята, и я снабжу их нужными документами. Думаю, с сигнализацией все будет в порядке.

– Если ты говоришь, Эд, значит, так и будет.

– Хорошо. Ну, а как с вьетнамцами? Ты с ними разговаривал?

– Да. Тридцать пять вьетнамских беженцев прибудут на автобусе, чтобы познакомиться с сокровищами Эрмитажа, – сказал Бреди с хитрой улыбкой. – С ними будет преподобный Сэмюэль Хардкастл, то бишь я. Билеты уже куплены, администрация музея поставлена в известность, автобус заказан. Здесь нет проблем.

Хеддон извлек из «дипломата» какой-то плоский предмет.

– Пришлось пойти на некоторые расходы и соорудить вот эту штуку. Дымовая шашка. Она пластмассовая, так что пронести ее через металлоискатель не составит труда. Вот кнопка. Тебе надо только нажать на нее, и будет чертова прорва дыма. Хватит на весь этаж. Начнется паника, охранники забегают, публика с воплем ринется к выходу, а в это время ты незаметно откроешь футляр, заберешь икону, а на ее месте оставишь копию, запрешь замок и – ходу оттуда.

Бреди откинулся на спинку кресла и задумался. Наконец он сказал:

– Увы, Эд, это не сработает. Во-первых, бомба. Охранники не такие дураки и знают свое дело. А бомба все же довольно объемная. Ее в карман не положишь. Меня сразу засекут. Дальше – копия. Ее тоже не пронесешь. Да и как вынести икону? Паника паникой, но наверняка охрана утроит бдительность. Что-то мне это не нравится.

– Естественно, – улыбнулся Хеддон. – Но ты меня не дослушал. Я все взял в расчет. Ты хитер, но и я не вчера родился. А сейчас скажи мне: что является непреходящей ценностью во всем мире? Или сформулирую так: кто пользуется уважением всех, в том числе и охраны?

– Ха! – Бреди пожал плечами. – Я бы сказал, бутылка виски.

– Ничего подобного. Беременная женщина. Очаровательная молодая женщина, собирающаяся родить очаровательного здорового карапуза.

– Эд, ты что, свихнулся?

– Ты помнишь Джоя Лака?

– Разумеется. Лучший карманник из известных мне. Но он, кажется, отошел от дел.

– Точно. Но я использовал один из его трюков. Его дочь подвязывала к своему животу плетеную корзинку в форме яйца, надевала свободное платье, какое обычно носят беременные женщины, и в таком наряде вместе с Джо отправлялась в магазин самообслуживания на охоту. Она набивала корзинку едой! Блестящая идея, и действует всегда без осечки. Представляешь, девочка ни разу не попалась. Так вот нам нужны две хорошенькие девушки, которые разыграют роли беременных женщин. Одна пронесет дымовую шашку, а вторая – копию иконы. Настоящая икона покинет музей таким же образом. Ну и как тебе это?

Бреди закрыл глаза, обдумывая все это. Хеддон наблюдал за ним, улыбаясь. Потом Бреди открыл глаза и расхохотался:

– Черт побери, Эд! Ты гений! Надо же такое придумать!

– Ну хорошо. Так как насчет девушек? Это достаточно важная часть плана.

– Вот здесь проблем никаких. Среди вьетнамцев есть парочка симпатичных девушек. Шлюхи. Готовы перерезать горло своей матери, если им хорошенько заплатить. – Бреди поглядел на Хеддона. – Но это обойдется недешево, Эд, им придется заплатить по пять тысяч каждой.

– О'кей. Для такого большого дела пять тысяч – это мелочь. Теперь о Кендрике. Ему необходимо доставить икону в Цюрих, в Швейцарию.

Бреди равнодушно пожал плечами:

– Это уже его проблема, и чертовски трудная. Как только станет известно, что икона исчезла…

– Это я знаю, и он тоже. Вывезти икону из Штатов так же сложно, как и изъять ее из музея. Но икону нужно доставить именно в Цюрих. Если мы не сможем это сделать, останемся без денег – и он и мы. Надо помочь Кендрику. Разумеется, он тоже будет искать способ. Но если Кендрик ничего не придумает, мы останемся с носом.

Бреди покачал головой:

– У него ничего не получится. Мы можем сразу все отменить. Если бы можно было придержать икону месяцев на шесть, пока не уляжется шумиха…

– Ее надо доставить туда не позднее чем через десять дней.

Бреди пожал плечами:

– Но это невозможно… Ладно, посмотрим, что придумает пройдоха Кендрик. Мозги у него что надо! Будем считать, что он решит эту проблему. Я хотел бы, чтобы ты поехал с ним в Цюрих получить наши деньги. Два миллиона для меня и один для тебя. О'кей?

– Ему придется придумать что-нибудь исключительное. Но если у него будет подходящая идея, то с моей стороны все в порядке.

– Хорошо. Давай считать, что мы сможем привезти икону в Цюрих. А теперь займемся деталями.

Хеддон вытащил из кейса подробный план музея. На втором этаже размещалась экспозиция Эрмитажа. Двое мужчин придвинулись ближе друг к другу и начали отрабатывать мельчайшие подробности предстоящего похищения.

В последние годы Кэрол Лепски частенько останавливалась возле витрины самого прекрасного и дорогого салона мод Маверика. Она подолгу с завистью рассматривала выставленные в витринах элегантные платья и меха, так же как Лепски глядел на отбивные в витрине у Эддиса, потом она вздыхала и отходила.

Но сегодня у Кэрол были деньги, и она вошла в салон. Сердце ее трепетало от возбуждения.

Она оказалась в большом помещении, обставленном антикварной мебелью; стулья были обиты декоративной тканью, а на стенах висело несколько довольно ценных картин современных художников. За большим старинным столом сидела женщина средних лет, одетая с таким вкусом, что Кэрол остолбенела. Женщина поднялась ей навстречу, и ее глаза оценивающе оглядели дешевое льняное платье Кэрол, поношенные туфли и сумочку из кожзаменителя.

Владелец салона Роджер Маверик был двоюродным братом Кендрика. Все находившиеся в салоне произведения искусства, включая картины, поставлялись именно галереей Кендрика и раз в полгода полностью обновлялись. Одним из неписаных правил, которое установил Маверик для своих служащих, было: «Не суди клиента по тому, как он одет».

Люсиль много лет проработала у Диора в его знаменитом салоне в Париже. Теперь ей было сорок восемь лет, и она переехала в Парадиз-Сити, так как высоко ставила таланты Маверика в вопросах высокой моды и необычайную перспективность его салона в этом городе-курорте, столь популярном в сезон у богатых дам. Строго исповедуя принципы хозяина, Люсиль мило улыбнулась Кэрол, полагая про себя, что эта симпатичная, но плохо одетая женщина пришла просто поглазеть.

– Слушаю вас, мадам?

Но Кэрол ничем нельзя было напугать. Она сразу выбрала правильную тактику, понимая, что ее одежда говорит о финансовом положении яснее всяких слов. Прямота, с которой Кэрол пошла в атаку, привели Люсиль в замешательство.

– Я миссис Том Лепски, – заявила Кэрол. – Мой муж – детектив первого класса в управлении полиции города. Я получила небольшое наследство, и мы едем в Европу. Я бы хотела обновить свой гардероб. Но я не собираюсь тратить больше семи тысяч долларов. Что вы можете мне предложить?

Во время мертвого сезона дела в магазине шли неважно. Отказываться от семи тысяч не стоило, и улыбка Люсиль стала еще шире:

– Разумеется, миссис Лепски. Я уверена, что мы подберем вам что-нибудь подходящее. Пожалуйста, посидите здесь. Мистер Маверик с удовольствием обсудит с вами ваши проблемы. Подождите минутку…

Люсиль поднялась на второй этаж, где Маверик подгонял платье в длину на какой-то скучающей девице.

Роджер Маверик в свои пятьдесят пять был высоким стройным мужчиной чрезвычайно привлекательной наружности. Талантливый дизайнер женской одежды, Маверик был, кроме того, гомосексуалистом и занимался скупкой краденых мехов. Эта побочная деятельность приносила ему огромную прибыль.