- Мадлен, вы меня пугаете, - Тео рассматривал тарелки с пирожными, которые подали к чаю, его удивило, что в дополнение к песочным корзинкам подали соленую рыбу, горчицу, маринованные огурцы, сыр с плесенью и васаби, - вы хотите, чтобы я их задразнил и пёрышком защекотал?

- Нет, мой милый! – Мадлен смотрел на него с гордостью, как на собственного ребенка, который принес золотую медаль, - я хочу, чтобы ты поехал туда и вынес им мозг, для этого тебе нужно только одно - оставаться самим собой, - Мадлен похлопал Тео по спине, от чего тот подавился пирожным, которое жевал в этот момент, – а ты у нас милый, воспитанный и очень КРАСИВЫЙ ЮНОША! Жены у братьев Доминика старые грымзы, и, конечно, они начнут пускать на тебя слюни. Ведь недаром Ванесса мозгами поехала после того, как пожила рядом с тобой под одной крышей!

- Мадлен, чему вы на этот раз учите моего брата? – в комнату вошел Анджей, на нем было надето нечто черное и зловещее. Сняв кожаный плащ, он остался в полосатом костюме-тройке и остроносых лаковых туфлях, омега выглядел, как гангстер средней руки, – своего собственного альфу он и так уже дрессирует виртуозно. Доминик на работе штатным психологам вынес мозги вопросами типа, почему мой омега вздыхает и ходит печальным? Бедняги психологи делегировали ко мне своего представителя, чтобы узнать, почему его пара выглядит, как снулая рыба?

- Неправда! – Тео от возмущения подпрыгнул на кресле, - я веселый и милый, мне это Мадлен сказал!

Анджей, улыбаясь, налил себе чай, а потом Тео понял, почему к чаю принесли такой странный набор закусок. Анджей положил на песочную корзинку с ягодами кусочек соленой рыбы, помазал все это горчицей и, зажмурившись от удовольствия, съел. Тео судорожно сглотнул, представив только, какой должен быть вкус у этого «пирожного».

- Дорогой, тебя не было дома всю ночь, – Мадлен настороженно смотрел на Анджея, – я волновался. Где ты был? От тебя пахнет табаком и дешевым парфюмом.

- Не стоит волноваться за меня, – Анджей расстегнул пиджак и сел, но очевидно ему что-то мешало, поэтому он поерзал и, достав из-за спины пистолет, положил его на сервировочный столик. Через несколько секунд он опять заерзал, пытаясь устроиться в кресле, достал откуда-то большой черный нож, и, наконец, вытянул ноги, блаженно вздохнул. - Я был не один, а с ребятами. Мы пытаемся восстановить разорванные нити, и поэтому приходится шляться по притонам. Мне почему-то раньше казалось, что такая грязь бывает только в колониях. Но, оказывается, ее и здесь более чем достаточно, просто зарылась поглубже, приходится выковыривать.

- Анджей, – Мадлен, недовольно глядя на оружие, взвизгнул, - не забывай, в доме ребенок! Не разбрасывай оружие там, где его может найти Робби! Горничная была напугана до истерики, когда перестилала кровать и обнаружила под подушкой пистолет!

- Он не был заряжен, – Анджей зевнул, - простите, Мадлен, но когда я устаю, то по привычке кладу пистолет под подушку, для меня это лучше любого снотворного, а иначе всю ночь буду дергаться. Я хорошо помню, что дома ребенок, поэтому пистолет не заряжен!

- Анджей, но с шелка очень трудно выводить следы от оружейной смазки! – не сдавался Мадлен.

- Я уже говорил, - Анджей начинал сердиться, - не надо шелк, пусть стелят хлопок! А пятна не мои проблемы! Я уже покупал несколько комплектов постельного белья немаркого цвета с цветочками, но дворецкого не устроила расцветка, а я не собираюсь обсуждать с прислугой собственные привычки. Мне проще съехать.

Весь боевой азарт с Мадлена как ветром сдуло, и он примирительно похлопал зятя по руке.

- Не надо горячиться, я решу этот вопрос. Так, чем ты сейчас занимаешься? - Мадлен старался не смотреть на пистолет, небрежно лежащий среди чашек.

- Хайдом, все еще Хайдом, – Анджей прикрыл глаза, – все так запутанно, гаденыш был чокнутым фанатом собственной безопасности. Его так и не удалось идентифицировать. Зубной карты нет, поскольку этот ненормальный удалил все свои зубы, отпечатки пальцев сведены, лицевые кости полностью изменены, его новое лицо собирали «на скрепках» из переломанных и составленных по-новому костей. Жуть! Волосы везде тщательно удалены, причем волосяные луковицы полностью уничтожены, а в крови столько химикатов, что установить его ДНК не представляется возможным. Ребята пытаются определить хотя бы маркеры принадлежности. Но я не остановлюсь пока не найду заказчика. Меня терзают смутные сомнения, что разгадка где-то на поверхности, а я просто не могу разобраться. Как говорится, истина где-то рядом!

Зачарованный Теодор, приоткрыв рот, наблюдал, как брат сооружает следующую «вкусняшку». Если по отдельности, то наверняка вкусно, но вот вместе! Тео так задумался о сочетании вкусов, что пропустил вопрос брата, но Мадлен ответил за него.

- Теодор едет в Венецию на празднование дня рождения самого Чезаре Кантарини. Наш храбрый мальчик намеревается познакомиться с семьей Доминика. Что самое примечательное, со всеми разом!

- Я уже знаком с двумя братьями, - Тео улыбнулся, - они милые, и мне понравились!

- Милые?!! Ты говоришь о Пьетро и Стефано? – у Мадлена было потрясенное лицо, - Пьетро, вообще-то, бандит-отморозок, он не утруждает себя выяснением подробностей и так скор на расправу, что за глаза его называют Ястребом. Он так же быстр и беспощаден, как эта хищная птица. Может, в детстве и был «милым», но вряд ли, скорее всего, он уже родился с кастетом в руке! А Стефано! Он самый молодой первосвященник и уже пятый из девяти! А всем известно, что такой грызни за власть, как в совете Церкви Согласия, даже в Ватикане не бывало! Так что, думаю, ему тоже палец в рот не клади, он откусит вместе с рукой. А этот его пронизывающий взгляд! Как глянет, так сразу хочется повеситься и утопиться одновременно!

- Мне кажется, что мы говорим о разных людях! - Тео недоуменно пожал плечами. – Мы ужинали со Стефано совсем недавно, он такой лапочка! Он же омега, и знаете, какие у него ямочки на щеках, когда он улыбается? Он знает столько смешных историй! Я давно так не смеялся, как в тот вечер. И Пьетро хороший, он, может, вредничает немного, но вполне адекватный. Он мне и корзину принес, и шезлонги установил. А когда я испугался и стал кричать, то бросился мне на помощь вместе с Домиником! Нет, он хороший, у него только глаза грустные, будто его обидели в детстве, а прощения попросить забыли.

- То есть, ты хочешь сказать, что командовал Ястребом, а он тебя слушался? – Анджей улыбнулся, когда братишка пожал плечами и пробормотал: “Ну, да, как-то так”, – ну, что я вам говорил, Мадлен? Как дрессировать альф, моего брата учить не надо, это у всех Аберкорнов заложено на генном уровне!

- Осталось только с женами разобраться, - буркнул Мадлен, - там такие заклятые аристократки, и все, как на подбор, из «Золотой книги». Знаешь, Тео, это такая книга, в которую записывали все родовитые семьи дворян. Первые двести родов были записаны народом Венеции в честь знаменательных событий и заслуг перед Республикой. Это уже позже, во времена правления Османов, в нее можно было попасть каждому, заплатив в казну сто тысяч дукатов. Сейчас об этом стараются забыть, а то получается, что, по сути, бОльшая половина «Золотых» в прошлом были из разбогатевших купцов. Зато сейчас пальцы гнут, и носы задирают, как будто все потомки королевского рода.

- А что по этому поводу говорит Доминик? – Анджей зевнул и потянулся.

- Доминик сказал, что жены братьев – форменный серпентарий. И еще, - Тео довольно улыбнулся, - он выдал мне карт-бланш на шалости.

Мадлен и Анджей переглянулись и синхронно улыбнулись.

- Поступай с ними, как вода с камнями. Если они не захотят с тобой играть и веселиться, наплюй на них и журчи, как ручеек, от них подальше. Зачем застаиваться и вонять в каменной запруде или биться о равнодушные скалы? Будь весел и жизнерадостен, бурли и резвись на свободе. У кого живое сердце, тот сам потянется к тебе, а кто уже внутри мертв, тот на тебя не среагирует. Ну, так и плевать на этих зомби! Все, я спать!