Торио сам потянулся к сладким и умелым губам, мучительно сожалея о том, что нельзя остановить время или хотя бы замедлить движение кабинки. Вкус Барсика его ошеломил. Это была яркая спелость персика, приправленная сильным ароматом желания. Его еще никто никогда так не целовал, да и он сам никогда так самозабвенно не отдавался во власть чужих и одновременно желанных губ – до подгибающихся ног, трясущихся рук и полной потери ориентации в пространстве. Борис изнутри вылизывал его рот, исследуя, приглашая расслабиться и отдаться. Торио не просто повело, он полностью потерялся в ощущениях, и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы у Бориса не начал наяривать мобильный.

Борис раздраженно шипел, разыскивая трясущимися руками в карманах мобильный. Но к тому времени, когда противная вещь была найдена, Борис уже взял себя в руки и вполне будничным голосом ответил на звонок.

- Да! Я понял, куда ехать-то? В каком парке? Так я уже здесь. Нет, скоро не подойду, мне еще минут десять – пятнадцать отсюда не выйти. Я в луна-парке на колесе обозрения. Хорошо, ждите…

- Извини, - Борис испытующим взглядом посмотрел на Торио, ожидая его реакции, - свидание отменяется, меня вызывают на работу.

Торио молча пересел с колен Бориса на сиденье напротив и поправил одежду. Борис напряженно ожидал решение альфы.

- Хорошо, я все понимаю, – Торио перехватил взгляд из-под удивленно приподнятой брови и решил пояснить, - я все же альфа, а не склочная омега. И потом, я с самого начала знал, кем ты работаешь, и принял твою профессию, как неотъемлемую часть тебя. Я достаточно взрослый мальчик и понимаю, что ты работаешь не стандартные восемь часов, сидя на стуле в офисе.

- Хорошо, если понимаешь, – Борис заметно расслабился и, улыбнувшись, продолжил, - в воскресенье начинается утиная охота, поедешь со мной на природу, заодно со всеми моими познакомишься. Будут братья, отец, да и папа, как всегда, поедет присматривать, чтобы никто не голодал на свежем воздухе.

Когда кабинка спустилась вниз, Борис отвел Торио на стоянку такси и, назвав адрес, сразу расплатился с водителем. Но Торио не хотел уезжать, и когда машина завернула за угол, велел остановится и вышел. В том углу парка, куда ушел омега, было много зевак, стояли полицейские машины, и все было огорожено сигнальными лентами. Торио увидел Бориса совершенно другим человеком. Суровое волевое лицо, прищуренный взгляд. Он разговаривал с кем-то, фотограф указывал на что-то лежащее в траве. А совсем рядом лежало тело человека, прикрытое сверху куском целлофана. От того, что люди так буднично ходили рядом с лежащим трупом, Торио с удивлением понял, что для них это не новость, а привычная работа. Хотя разве можно привыкнуть к смерти и насилию? Торио пришел домой на дрожащих ногах и ему всю ночь снились кошмары.

***

На следующий день Торио позвонил Борису и спросил с дрожью в голосе, не может ли он подъехать к нему в Академию и подняться в аудиторию номер триста двенадцать?

Борис по дрожащему голосу Торио решил, что того кто-то обидел и рванул на всех парах на выручку. Когда он рванул дверь аудитории, то на него уставились сразу же сорок пар восторженных глаз.

- Вот он! – радостно воскликнул Торио, - видите, я ничего не придумал и ни грамма не приукрасил! – когда он затащил в аудиторию растерявшегося Бориса, раздались восторженные вздохи.

– Представляешь, они мне не поверили, – объяснял Борису художник, - и пытались мне доказать, что ты не настоящий, а эротическая выдумка от долгого воздержания.

К Борису подошел преподаватель и с восторгом осмотрел его, поцокав от удовольствия языком. Потом он поинтересовался, не согласится ли тот позировать? Борис огляделся. На подиуме сидел обнаженный пожилой человек и смотрел на все происходящее равнодушными глазами. А вот у студентов, сидевших за мольбертами, глаза горели от предвкушения.

- Нет!! – Торио заслонил Бориса своей тушкой, - это мое!

- Твое, твое, - Борис, засмеявшись, склонился и поцеловал защитника в шею, - даже не сомневайся.

Преподаватель разочарованно пожал плечами, среди студентов пронеслось обличающее шипение: «Жадина! Эгоист! Посмотрел сам, дай посмотреть другому!»

- Так, решайте сами, - преподаватель хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание, - все равно я тебе эти эскизы не зачту, натура должна быть полностью обнажена, а здесь самые стратегические места, - он сделал глазки Борису, - ЗАКРЫТЫ!

- Ты ж моя стесняшка! – восхитился Барсик, тиская Торио, - почему ты не сказал мне этого раньше? Идем домой, я тебе сегодня буду позировать НЮ, главное, лубрикант не забыть купить! Ну, что ты на меня так смотришь? Начнем с позирования, а дальше - как получится!

Под смешки студентов и тягостные вздохи преподавателя Барсик вытолкал Торио из аудитории и потащил к машине. По дороге они заехали в пиццерию, и Борис купил парочку пицц. «Чтобы не отвлекаться на глупости» - объяснил он Торио.

Торио, как альфа, уже давно не был девственником, у него был опыт, правда, не слишком удачных романов. Однажды он даже пытался жить вместе с омегой, но совместный быт очень быстро убил всякую романтику, и они разбежались каждый в свою сторону. Но сейчас, сидя в машине с Барсиком, он чувствовал себя дремучим девственником. От воспоминаний о поцелуях в луна-парке у него начали дрожать руки и ноги, а, глядя на Барсика, он отчетливо понимал, что до одури хочет его, но не представляет, как подступиться к нему. И потом, если быть честным до конца, альфа был совсем не уверен, что сегодня принимающей стороной будет именно Барсик. Судя по тем алчным взглядам, что бросал на него Борис, скорее всего именно Торио окажется снизу. Но Борис был настолько красив и желанен, что Торио был готов на все, лишь бы удержать возле себя этого мужчину.

Торио жил с родителями в старом домике на окраине. Отец рассказывал, что когда-то здесь была деревня, но впоследствии город настолько разросся, что старое деревенское кладбище стало небольшим парком, посередине которого на деньги уже забытого всеми олигарха была построена маленькая церквушка.

Еще никогда альфа не оказывался дома так быстро. Торио забрал из машины свою сумку, а Борис – коробки с пиццей и, бросив машину у входа, они влетели в дом. Торио дрожащими от нетерпения руками пытался попасть ключом в замочную скважину, а у него за спиной переминался с ноги на ногу Барсик, дыша едва ли не в затылок.

Торио думал, что они начнут целоваться еще в прихожей, но Борис, едва переступив порог, с таким будничным видом отправился на кухню, будто жил в этом доме уже давно. Поставив коробки с пиццей на стол и включив чайник, он обернулся к дверям и увидел все еще обутого Торио, мнущегося коридоре.

- Ну, что ты, - улыбнулся Борис, - раздевайся, чувствуй себя как дома!

Торио даже рассмеялся от такой наглости. Это его дом и это Барсик здесь в гостях! Разувшись, он подошел к омеге и, обняв, поцеловал его в шею, будто они сто лет вместе, и он имеет на это право. Барсик только сладко вздохнул и запустил ему руки под одежду.

- Что, и даже чаю не попьем? - весело поинтересовался омега, – я, вообще-то, с работы, может в душ отпустишь?

Торио расцепил руки и с трудом оторвался от желанного тела. Барсика хотелось затискать и заласкать до звона в ушах. Но вспомнив, что он, прежде всего, радушный хозяин и альфа, а значит должен исполнять любое желание гостя, тем более их желания совпадали. Он заглянул в ванную с чистым полотенцем в руках, имея тайный умысел полюбоваться, как омега моется под душем. Но стоило Борису повернуть голову, как Торио бросил полотенце на стиральную машину и резко закрыл дверь. Сердце билось как тогда, когда он еще в школе бегал с мальчишками подсматривать в омежью душевую.

Барсик вышел из душа, обернув бедра полотенцем и прошлепав босыми ногами на кухню, устроился пить чай. Поймав удивленный взгляд Торио, поинтересовался:

- А ты освежиться не хочешь?

Торио сам не понимал, почему так отчаянно тупил, но чтобы не потерять лицо, хмыкнул и попытался выдавить деловым тоном: