И главное, если бы Рич просто проходил мимо, как обычно молча присматривая за всеми в лагере. Но стоило только к Мэрфи подойти какому-нибудь альфе, и неважно кто - тренер с разговором о работе, воспитатель с вопросом о детях, которые участвуют в тренировках или отец ребенка в воскресный день, который хотел узнать об успехах сына, мгновенно рядом появлялся Рич. Буквально из ниоткуда, вот к Мерфи подходит альфа, а через секунду возникает Рич и вклинивается в разговор с самым независимым видом, как будто именно этот разговор является самым важным для старшего в лагере. Как будто именно с этим альфой Рич хотел обсудить все насущные вопросы и узнать его мнение о жизни в лагере.

Мэрфи бесился в душе, но в лицо мило улыбался, пытаясь сдержаться из последних сил. Это надо же быть такой лицемерной тварью, чтобы трахаться самому, делая при этом вид святоши, который никогда, ни с кем и ни за что. Осуждать вслух интриги и романы, а самому по-тихому крутить с кем-то из омег, не стесняясь носить на себе его запах.

Хотелось назло этому лицемеру закрутить с кем-нибудь из альф, просто так, назло! Чтобы этот гад понял, что у Мэрфи тоже может быть личная жизнь! Но стоило только подумать об этом серьезно и начать составлять план боевых действий по охмурению какого-либо самца, то в душе разливались апатия и тоска. Подпускать к себе чужого альфу только для того, чтобы досадить Ричу, не хотелось… Да с какого фига! С какой стати ему ломать себя? Зачем доказывать Ричу, что бы то ни было? Было бы ради кого!

И вот опять… Как только Тайсон Ранзани, приехавший узнать, как поживают его сыновья, Крейг и Райан, подошел к Мэрфи, рядом, как чертик из табакерки, возник Рич. Ему, видите ли, срочно надо было поговорить с мужем наследника, так как остался еще один нерешенный вопрос. А может и не один! Мэрфи сунул руки в карманы, чтобы случайно не врезать по наглой морде. Тем более что от альфы этим утром пахло новым омежьим запахом. Вот ведь тварь!

Прищурившись Мэрфи посмотрел на Рича, про себя составляя план, как бы отбить у Рича всякое желание околачиваться поблизости и влезать в чужие разговоры. А потом ему в голову пришла интересная идея. Зачем на него злиться без толку? Надо просто поймать его с омегой, причем лучше в пикантной ситуации, и посмотреть, как нахал будет выкручиваться - чужие-то романы он осуждает! Лицемер! Потрахушки чужие ему среди воспитателей, видите ли, претят! “Давайте будем помнить о том, что рядом подростки, и мы должны быть для них достойным примером!”

На душе сразу полегчало, а злоба отступила от горла. Мэрфи довольно улыбнулся в предвкушении того, что он скажет Казанове местного разлива, когда застукает его на горячем. Рич от такого пристального взгляда омеги даже с мысли сбился и замолчал на секунду, с тревогой вглядываясь в крайне довольное лицо Мэрфи. После этого быстро свернул разговор и ретировался. Мэрфи с многообещающей улыбкой посмотрел ему в спину.

Так, решено. Надо поймать сволочь и ткнуть его носом, как поганого кота, в ссаные тапки. Пусть вначале свое вынюхает, а потом к другим лезет!

========== Застукал, или кто не спрятался я не виноват ==========

Сказано - сделано!

Мэрфи ждал вечер с большим нетерпением. Днем Рич всегда бродил по лагерю, разговаривая со всеми подряд и для личных встреч у него времени не было. Ну, по крайней мере, в течение дня в его запахе не появлялись новые нотки, а значит, он держался в стороне от своих любовников. Из этого следовало, что за ним стоит проследить ночью или на рассвете. Видимо, пока весь лагерь спит, этот неугомонный Казанова и окучивает своих воздыхателей.

Следующим днем было воскресенье, и к детям должны были приехать родители, а это значило, что в лагере будет намного больше народу. Поэтому сегодня никто особо не засиживался у костра. Мэрфи с интересом рассматривал, как образуются отдельные группы. Рич расслабленно посидел немного, почти ни с кем не разговаривая, и ушел спать едва ли не первым. С того места, где сидел Мэрфи, было прекрасно видно дерево, на вершине которого был сделан небольшой домик явно для одного жильца. Вскоре наверху хлопнула дверь. Мэрфи сел поудобнее, готовясь к долгой охоте.

Ему было интересно посмотреть, пойдет ли кто следом за Ричем, или он сам спустится позже, когда все разойдутся. За то время, что жил в лагере, Мэрфи уже выяснил что «в гнездах» жили всего трое омег. Он, Кристи и еще один омега с мужем. Все остальные омеги предпочитали жить возле родничка на полянке, где всегда было солнечно и тепло. Кристи всегда спал в домике, он быстро засыпал и спал тихо до самой побудки, почти не шевелясь, по всей видимости, днем уставал с непоседливыми детьми.

Семейная парочка как раз поцапалась после ужина, и теперь они принципиально отворачивались, игнорируя друг друга. Мэрфи всегда был непонятен смысл такого поведения. Лично у него никогда не получалось долго злиться на Логана. Если альфа косячил в чем бы то ни было, то он быстро объяснял ему, в чем именно он виноват, и после этого давал возможность загладить свою вину. Виноватый муж - это прекрасно, из него можно было вить веревки или развести на крышесносный секс. А вот так тихо дуться друг на друга в надежде, что вторая половинка одумается и приползет на коленках, вымаливая прощения? Слишком долго и ненадежно. Намного проще дать своему альфе пару подзатыльников и злобно пошипеть для пущего эффекта. Так и зло наказано, и альфе все понятно, и можно сразу приступать к «примирению».

Вскоре, следом за Ричем, все стали тихо расходиться по своим домам. Мэрфи впервые внимательно разглядывал, кто, куда отправляется спать. Часть альф, оказывается, тоже жили на земле, они уходили по одному или группами в противоположную сторону от омежьих поселений. Те, кто жил в гнездах, предпочитали к своим домикам забираться не по лесенкам, а отправлялись по подвесным дорожкам от смотровой площадки.

Мэрфи выпил кофе, который прихватил с собой на посиделки, и отпустил зевающих дежурных по костру. Те, довольные, что можно отправляться спать, притащили и поставили возле Мэрфи ведро с водой, чтобы тот мог залить непрогоревшие угольки, и растворились в ночи. Кристи вскоре, устало зевнув, тоже отправился спать, и у костра остались три пары молодых воспитателей, которые с азартом сравнивали методики воспитания и приводили примеры из своего богатого опыта. А еще обиженный супруг с двумя друзьями, разведенными омегами, жаловались друг другу, какие альфы неблагодарные твари, и совершенно не ценят доброго к себе отношения. Мэрфи их слушал вполуха, напряженно присматривая, кто куда пошел.

Вскоре две разведенки отправились спать и позвали с собой приятеля, но тот, зябко кутаясь в кофту, отказался. Вскоре недовольный супруг решил, что его никто не видит и отправился к смотровой площадке. Омега несколько раз менял направление движения, по всей видимости, не решаясь на что-то определенное. Мэрфи с интересом наблюдал, у какого гнезда закончится его блуждания по подвесным дорожкам. В голове даже поселилась мысль, что тот собирается пойти в первый домик, но омега остановился у домика, в который час тому назад зашел его муж и, решительно дернув дверь, зашел внутрь.

Теперь у костра остались только молодые воспитатели, они уже говорили тише и даже разбились по парам. Судя по тому, как они тесно прижимались друг к другу, было без слов понятно, чем закончится их сегодняшняя дискуссия. Мэрфи хмыкнул и залил водой почти догоревшие угольки. Молодые люди восприняли это как команду расходиться и, прячась за клубами пара, тихо ускользнули в разные стороны.

Проверив, что все угольки залиты водой, Мэрфи убрал ведро и нашел местечко, откуда была хорошо видна дверь первого гнезда. В лагере было тихо, насколько тихой может быть ночь в лесу. Где-то перекрикивались какие-то животные, вокруг лампочек у дверей домиков сновали ночные мотыльки, время от времени проносились летучие мыши. Скрипели деревья, налетавший время от времени ветер раскачивал кроны елей. Кто-то вылез из домика на дереве и долго спускался по слегка покачивающимся скрипящим переходам. Хлопнула дверь в туалет. Потом этот кто-то, не видимый в ночи, так же долго пробирался обратно в свой домик, бурча что-то себе под нос. А потом опять все стихло.