- Евгений Тимофеевич, - обратился я к Максимову, - Кирилл согласовал со мной содержание и текст сообщения для прессы.

- Ну ладно он, - Максимов бросил взгляд на Кирилла, - а ты-то что творишь? Совсем оху... Что хотим, то и творим... Виктор Петрович, обратился Максимов к своему заместителю, - срочно провести служебное расследование. Наказать обоих, вплоть до рассмотрения вопроса об увольнении... - он сделал паузу, - Тимурина. Чтобы в следующий раз думал, что говорить и о чем писать. Все, оба свободны.

Я задержался. Проглотил подступивший к горлу ком, как можно спокойней сказал:

- Евгений Тимофеевич, Кирилл не виноват, а то, что касается меня и моих сотрудников, честно скажу, надеялся услышать другие слова - слова благодарности. Разрешите идти?

- Иди, - ответил Максимов, стоя и глядя в окно.

Еще никогда за время службы не было так обидно. Вот она, оценка твоей работы - служебное расследование.

- Да успокойся ты, Михалыч, - сказал Старостин. - Все уляжется. Максимов отойдет, и все образуется. Не обращай внимания. Его тоже можно понять. Давят со всех сторон, министерство, Хинштейн. Давай лучше по вискарику. У меня отличное есть - шотландское.

На улице было сыро и пасмурно. Шел мелкий, моросящий дождь. Осенний ветер гонял по асфальту листву, еще хранящую золотистый оттенок бабьего лета.

Я свернул с Садового кольца, проехал по Петровке, привычно проскочил под "кирпич" налево, запарковал машину у фитнесс-клуба.

Не успел войти в кабинет, как раздался телефонный звонок.

- Алле, - послышался в трубке женский голос.

- Слушаю вас, - ответил я.

- Андрей Михайлович, моя фамилия Брумель, Инесса Аркадьевна. Я адвокат Пименова. Если не возражаете, хотела бы с вами встретиться.

- А почему со мной? - спросил я. - Дело в прокуратуре, так что вам лучше общаться со следователем, а не со мной.

- Андрей Михайлович, - продолжала она, - насколько мне известно, именно ваш отдел задерживал Пименова и ваш отдел осуществляет опреативное сопровождение по этому уголовному делу. У меня к вам есть серьезный разговор.

- Ну что ж, приезжайте.

Инесса Аркадьевна, словно новогодняя елка обвешанная кольцами и цепочками, была похожа на персонажа спектакля театра кукол Оброзцова "Необыкновенный концерт".

- Андрей Михайлович, - начала она, - вы же понимаете, что обвинения, выдвигаемые против моего подзащитного, абсурдны. О каких разбоях может идти речь, если мальчик из интеллигентной семьи! Вы же знаете, кто его отец...

Она пристально, исподлобья посмотрела на меня и сделала паузу.

- Инесса Аркадьевна, - прервал я ее. - Если вы пришли ко мне для того, чтобы рассказать, какой хороший мальчик Леша Пименов, то поверьте, я знаю о нем побольше вашего. А вот отец его действительно заслуживает уважения, и думаю, что человек он порядочный.

- Послушайте, Андрей Михайлович, - продолжала она. - Я хочу вам и тем, кто с вами работает, сделать очень интересное предложение. Почему вам? Потому что с Морозовой у меня очень сложные отношения. Мы с ней не можем найти общего языка. Сами понимаете, две женщины... Мне с мужчинами как-то проще... Андрей Михайлович, - она взяла лист бумаги и ручкой написала цифру 300 000 $. - Это в том случае, если Пименова выведут из дела, - добавила она.

- Ну и как вы себе это представляете? - спросил я.

- Это достаточная сумма, чтобы ее разделить с Татьяной Юрьевной, произнесла она. - Потерпевшие изменят показания, скажут, что ошиблись при опознании. Ну что, разве мне вас учить, дорогой вы мой.

- Инесса Аркадьевна, - сказал я, - вы знаете, где у нас выход.

- Зря, - произнесла она. Взяв со стола клочок бумаги, разорвала и аккуратно убрала к себе в сумочку.

- Вы знаете, - бросила она на ходу, уже выходя из кабинета. Существует закон равнодействия. То, что не хотите делать вы, сделают другие. А вы так и останетесь нищими со своей принципиальностью. Кому она сегодня нужна?

- Ну, видно, кому-то нужна, - ответил я, - если ни со мной, ни с Морозовой вы не договорились.

После ее ухода я перезвонил Татьяне.

- Татьяна, привет, это Данилов.

- Привет Андрей.

- У меня сейчас была адвокат Пименова, некая мадам Брумель.

- Что, деньги предлагала? - спросила Татьяна.

- Ну да, почти полмиллиона, - ответил я.

- Она, видно, от меня сразу к вам поехала, - усмехнулась Татьяна и продолжила: - А если серьезно, то они что-то затевают. Я сегодня была в Генеральной, так вот там парень наш работает, он мне по секрету сказал, что из Белоруссии к ним поступил материал о якобы незаконном вывозе Пименова сотрудниками МУРа.

- Отобьемся, Татьян. Мы-то знаем, что это не так, - ответил я.

- Ну ладненько, не пропадайте! - Татьяна положила трубку.

Пропасть не удалось, через три дня Татьяна перезвонила.

- Андрей, - начала она, - то, о чем мы с тобой говорили позавчера, подтвердилось. Генеральная прокуратура в отношении вас - тебя, Сергеева и Рината - возбудила уголовное дело.

- И что же нам инкриминируют? - спросил я.

- Целый букет. Похищение человека, превышение должностных полномочий и еще грабеж. Якобы у Пименова пропали какие-то вещи.

- А что послужило основанием для возбуждения дела? - спросил я.

- Заявление матери Пименова. Хочешь зачитаю, у меня есть копия.

- Давай.

Генеральному прокурору

Республики Беларусь

г-ну Божелко О.А.

от гражданки Республики Беларусь

Пименовой Людмилы Ивановны,

проживающей по адресу:

Минск, ул. Шульженко, 19-22.

Копии направлены:

государственному секретарю СБ,

министру иностранных дел,

посольству РБ Российской Федерации,

посольству РФ в РБ

Уважаемый Олег Александрович!

Обращаюсь к Вам с надеждой, что, несмотря на всю Вашу занятость, Вы найдете время прочитать мое обращение и принять единственно правильное и верное решение.

14 октября 2000 года, в субботу, около 7 утра, был похищен из моей собственной квартиры по адресу: Минск, Красная, 24-19, мой единственный сын Пименов Алексей Васильевич, 1970 года рождения, гражданин Республики Беларусь.

Присутствовавшая при этом невеста моего сына Шинкевич Рита Васильевна утверждает, что похитители представились сотрудниками Московского уголовного розыска города Москвы. Никаких подтверждающих документов, ни свидетельств, ни понятых с ними не было.

Похитители моего сына одновременно с ним забрали сотовый телефон, золотые часы (подарок родителей на день рождения), техпаспорт на автомобиль, ключи от него и от квартиры и карточку выезда из паркинга.

17 октября 2000 года мой сын Алексей позвонил из города Москвы и сообщил, что он находится в изоляторе временного содержания ГУВД города Москвы, ул. Петровка, 38, и ему вменяют в вину не совершенное им преступление.

Степень виновности моего сына должен определять суд Республики Беларусь, так как мой сын является ее гражданином, а не правоохранительные органы Москвы.

Действия так называемых работников МУРа нарушают все конституционные права моего сына как гражданина Республики Беларусь. Налицо правовой беспредел по отношению к гражданину Беларуси. А самое страшное то, что данное преступление, по-видимому, совершалось с молчаливого согласия местных властей.

На основании вышеизложенного убедительно прошу Вас оказать содействие в возвращении моего сына в Республику Беларусь, так как существует реальная угроза его здоровью и жизни.

С уважением и надеждой

Пименова Л.И.

31. 10. 2000

- Знаешь что, - выслушав Татьяну, сказал я. - Это дело нужно им для того, чтобы надавить на следствие. "Или мы посадим оперов, или прекращайте дело в отношении Пименова".

- Вероятней всего, - добавила Татьяна, - они будут добиваться его экстрадиции, передаче белорусской стороне.

- Каким образом? - спросил я. - Грабил-то он здесь, в Москве. И обвинение ему предъявлено за преступление, совершенное на территории России.