Обалдеть!!!
Передо мной фотография часового у мав-золея Ленина. Ясно видны голубые погоны с буквами "ГБ".
- "С клена падают листья ясеня
"Ни хрена себе", - сказал я себе...."! -
Утирая пот со лба, полчаса втолковываю американцу, почему этот слайд ни в коем случае нельзя показывать. Рассказываю о мавзолее и о том, что означают буквы "ГБ". Поясняю, что ас-социации у русской аудитории возникнут яркие, но совсем не те, на которые он рассчитывает. "Ройс, будет скандал", - убеждаю я его.
Убедил. Слайд на глаза публике не по-пал.
Переводчики обычно достаточно четко подразделяются на устных и письменных. Слишком разные предъявляются требования к этим двум видам нашей профессии. Устный пе-ревод требует быстрой реакции, гибкости и находчивости, умения импровизировать.
Дикция, строй речи, манера говорить, манера излагать свои мысли - все это индивиду-ально. А мне нужно не только понять говоря-щего, но и психологически подстроиться на его волну. Нельзя забывать и об упомянутом куль-турном барьере. При идеальном варианте ауди-тория вообще не должна замечать переводчика. Сидящие видят выступающего и слышат хоро-ший литературный русский язык. Переводчик как бы выпадает из восприятия.
Аудитория тоже бывает разная – враж-дебная, равнодушная, дружественная, что, ес-тественно, облегчает или затрудняет работу. Во Владивостоке, например, практически каждый день на первых рядах появлялись несколько длинноволосых молодых парней из какой-то сатанистской секты. Они просто смотрели - пристальным, нехорошим, больным взглядом. Присутствие сатанистов очень нервировало и приходилось как бы выключать их из поля зре-ния, чтобы они не мешали переводить.
Отработав, я потом невольно проигры-ваю в уме все заново. Вот тут-то время кусать губы и бить себя кулаком по дурной головушке. Всплывают более точные слова, лучше постро-енные фразы. С огорчением вспоминаешь свои неудачные обороты и приблизительности в пе-реводе. Такая уж наша профессия, что загор-диться ну никак не получается. Если сегодня соколом взлетел, значит завтра мордой об стол.
Очень важна психологическая совмести-мость с выступающим. Например, того же док-тора Дэвидсона переводить было легко, хотя чи-тал он сложные и специальные богословские предметы по курсу магистерской программы. Его я мог без всякого затруднения переводить синхронно стилистически хорошим русским языком, чувствуя наперед, как он будет гово-рить дальше.
Самым же неудобоваримым для меня "клиентом" был человек, которого я, наверное, переводил больше всех. В своих опусах я уже упоминал специалиста по сельскому хозяйству, доктора Миттлайдера. Мы с ним работали нес-колько лет, но психологического контакта меж-ду нами не было вообще. Переводить Миттлай-дера было и трудно, и неинтересно. Весь пере-вод на голой технике без малейшего элемента вдохновения.
В идеале переводчик должен знать все сферы человеческой деятельности. Необычность нашей профессии в том, что она требует от тебя всех знаний, накопленных за свою жизнь. Не-возможно предугадать, в какие области унесет говорящего. Однажды я слушал выступление, которое переводил очень хороший молодой пе-реводчик. В какой-то момент американец стал рассказывать историю, в которой дело происхо-дило в Японии. И в центре рассказа был рикша.
Мой коллега оказался в нокдауне. Петя (так звали переводчика) не знал, кто такие рик-ши. Он выкрутился (тоже необходимый элемент профессии - выкрутиться, когда вдруг спотыка-ешься о вещи незнакомые). Но Пете пришлось тяжко - тем более, что вокруг рикши был завер-чен весь рассказ.
Или, вот, буквально на прошлой неделе я переводил в суде, уже здесь, в Америке, в Мин-несоте. У парня врожденный порок сердца, он не может много работать и поэтому просит снизить размеры суммы, которую он выплачи-вает на содержание ребенка. Все, казалось бы, просто. Но судья неожиданно начинает задавать вопросы о его заболевании. И понеслось: сер-дечные камеры, клапаны, шунты и все, что хо-тите. Сваливается это мне на голову без предуп-реждения и с обилием специальной терминоло-гии, которой, естественно, нахватался этот пар-нишка. Вот уж пришлось покрутиться.
Есть еще и "синдром лошади". Помните старую присказку о том, что лошадь все пони-мает, только сказать не может? Печально зна-комая каждому переводчику ситуация. Все тебе понятно, кроме пустяка - как это перевести. Са-мое грустное, что нужный вариант перевода ис-комого термина или фразы всплывает в голове ровно через минуту после того, как ты, запи-наясь, произвел на свет нечто невнятное, а то и просто глупое. Непрофессионалов такой синд-ром не тревожит - просто потому что они не зна-ют в достаточной степени ни своего языка, ни чужого. Тут дай Бог вообще хоть что-то сказать! И возникают такие перлы, как "опыт пережива-ния" или "делиться вызовами современности". Настоящего же переводчика терзает стремление говорить правильным (а если он совсем возгор-дился, то и красивым) русским языком и естест-венными фразами.
Бывает, что переводчики заваливаются с дымом и треском. Зрелище это тем более ужас-ное, что происходит всегда прилюдно.
В 1978 году я работал референтом Управ-ления внешних сношений одного из минис-терств. Мы встречали очень важную иранскую делегацию в составе министра труда, двух за-местителей министра и чиновника чуть пониже рангом. Принимали персов по высшему разряду. Нужно было найти переводчика фарси. Язык это достаточно редкий и пришлось обратиться за помощью то ли в МГУ, то ли в Институт восточ-ных языков, не помню точно. Прислали очень яркую девушку - аспирантку и специалистку по древней персидской литературе.
И вот персы в Москве, в депутатском за-ле аэропорта Шереметьево. Кроме наших деле-гацию встречают два представителя иранского посольства. Пока оформляются документы и принимается багаж, высокие стороны собесе-дуют. Тут-то и открывается ужасная истина. Возможно, что девочка из МГУ прекрасно раз-бирается в нюансах древней персидской лите-ратуры, но устного языка она не знает. Во вся-ком случае, не знает в достаточной степени.
Аспирантка сыпется, как сбитый "Мес-сершмидт". Особенно тягостны первые минуты, когда весь бомонд сидит и терпеливо ждет, пока девочка, запинаясь, мучительно медленно пере-водит дежурные фразы о здоровье присутству-ющих. Быстро сориентировавшись, мой шеф - начальник Управления внешних сношений - берет ситуацию в свои руки. Один из иранцев хорошо говорит по-английски. Теперь он пере-водит сказанное его коллегами на английский, а мой начальник переводит на русский для нашего министра и остальных.
Все эти ужасы наблюдаю мельком, по-скольку у меня хватает беготни и организацион-ных хлопот. Непосредственно в данную конфу-зию я не ввязан, кроме того, переводчицу зака-зывал не я. Поэтому разбор полетов мне не гро-зит, и можно наблюдать за ходом событий, не хватаясь за сердце.
Зрелище любопытное. Глава делегации - старый и важный перс - изрекает что-то на фар-си. Замминистра переводит на английский. Мой начальник переводит на русский. Наш министр, делая вид, что все идет, как задумано, оживлен-но отвечает. И все это время девочка из МГУ продолжает старательно и медленно переводить сказанную десять минут тому назад фразу, про которую уже все давно забыли. Торжественно и неподвижно сидят иранцы из посольства.
С умной аспиранткой, естественно, рас-прощались в тот же вечер. Самое грустное, что она так и не поняла, в какую дурацкую ситу-ацию попала сама и вовлекла всех присутству-ющих.
Говоря об устном переводе, нельзя забы-вать еще один его аспект - мандраж. Да, да, ба-нальный мандраж (это когда коленки трясутся). Не знаю, как другие, но я всегда волнуюсь, ког-да предстоит в первый раз переводить при скоп-лении людей. У меня сбивается дыхание. Я до ужаса боюсь, что задрожит голос. Избавиться от этой фобии так и не удалось. Сколько бы лет ни переводил, страх перед аудиторией все равно ос-тается. Пришлось придумать несколько фоку-сов, помогающих его обмануть. Например, нуж-но образовать паузу между появлением, скажем, на сцене и началом перевода. Эту паузу я орга-низовываю, как могу. Например, выйдя вместе с "объектом", можно тихо задать ему какой-то пустяковый технический вопрос. Пока он отве-чает, я уже привел в порядок дыхание и готов переводить. Не всегда, конечно, удается эту паузу сотворить. Тогда приходится переводить и приводить в порядок дыхание одновременно.
