Впрочем, кошачьими консервами пита-ются не только те, кому это положено по штату. В Англии недалеко от меня был небольшой ма-газин, где обычно я отоваривался. Несколько раз я видел, как заросший неопрятной бородой бич набирает в сумку кошачьи консервы. Однажды в разговоре с общительным индусом – владельцем магазина, я заметил, что бич, наверное, очень любит свою кошку, если набирает для нее столь-ко продуктов.

- Да, нет, он берет кошачьи консервы для себя. Так получается намного дешевле. –

Собственно, судя по запаху, эти консер-вы – просто-напросто ливерный паштет. Пом-ните "собачью радость"? Если у нас она пользо-валась большим успехом, то чем хуже англий-ский бич?

Этот нищий обитал где-то неподалеку. Он мог часами просиживать на автобусной ос-тановке, окутанный дымом самокрутки. И в Англии, и в Америке продается дешевый табак в пачках с уложенной там же папиросной бума-гой. Мало того, с одной стороны листочка нане-сена клейкая полоска, как на конверте. Свернул, лизнул и дыми себе на здоровье.

Английские бичи по своему обличью и поведению ничем не отличаются от наших. Аме-риканские - те более нахальные. Они пристают и просят мелочь. В Англии этого нет. Там попро-шайничать запрещено законом, а закон англича-не трепетно уважают. Каждый раз, когда я при-езжал в Рединг, на вокзале можно было увидеть двух-трех бомжей, родных братьев наших с Курского и Казанского. То же тряпье, та же ис-тома в движениях, тот же устремленный в бес-конечность похмельный взор.

Да, попрошайничества в Англии нет, но есть другие любопытные варианты.

По выходным центральная улица Рединга перекрывается для движения транспорта и прев-ращается в некое подобие Арбата. Бренчат на гитарах барды, развлекают прохожих всякого рода фокусники и актеры. Мне всегда нравилось слушать маленький перуанский оркестр. Трое индейцев в пончо играют красивые народные мелодии. Наслушавшись, встаю с лавочки и иду к узенькой боковой улочке, ведущей к моему из-любленному месту в Рединге – букинистической лавке Келлога.

Неожиданно меня останавливает доволь-но молодая женщина и заводит со мной разго-вор. Это странно. В Англии незнакомые люди не заговаривают с прохожими на улицах. Можете задать вопрос и вам ответят, но не более того. А женщина тем временем спрашивает, настоящее ли золото у меня на коронках. Совсем замеча-тельно! На Западе таких коронок давным-давно уже нет, поэтому блеск самоварного золота сра-зу выдает во мне иностранца. Хорошо, конечно, что это не передние зубы, но я с удовольствием избавился бы от такого богатства вообще.

Вопрос незнакомки повергает меня в пол-ное изумление, потому что народ здесь крайне щепетилен относительно privacy, а мои коронки, несомненно, относятся к сфере приватной. Что за черт? Нужно мне закругляться с этой заду-шевной беседой.

Будто услышав мои мысли, дама пред-лагает купить у нее крошечный букетик. Даже не купить, нет, это благотворительная акция и все средства пойдут…… Я как-то не расслышал, на что именно, потому что с облегчением шарил по карманам, выгребая мелочь. Мелочь-ме-лочью, а полфунта пришлось отдать.

Сую букетик в карман куртки и быстро смываюсь в переулок под звучным названием Smelly Alley – "Вонючая аллея". Название пол-ностью оправдано, потому что с обеих сторон в тесный переулок выходят открытые рыбные лавки. Там же стоят продавцы, громко расхвали-вающие свой пахучий товар. Что-то выкрикива-ют с невероятной скоростью и абсолютно нераз-борчиво. Точнее, если им задать вопрос, то от-вет будет понятен. А вот когда они заводят хва-лебную песнь, скажем, камбале, тут уж все – ха-на. Я специально вслушивался в литанию лоточ-ников на толкучках и в торговых рядах, но ни разу не смог уловить ни одного знакомого слова. Для переводчика неплохо, да?

В Англии степень образования человека можно моментально определить по выговору. Люди с высшим образованием говорят на окс-фордском литературном английском языке. Все остальные - на своих диалектах. Здесь масса местных говоров и многие из них очень свое-образны. Так, своего бригадира на работе я по выговору принял за австралийца, что вызвало дружный смех у других ребят-англичан. Ока-залось, он из Манчестера. Один из мастеров, Пол, кокни из Лондона. Его я не понимал во-обще. В Рединге тоже есть свой диалект, для которого, в частности, характерно проглатыва-ние некоторых согласных между двумя глас-ными. Но это так, кстати.

Вечером рассказываю о встрече с лю-бознательной дамой своему лендлорду, Майку. Он хохочет и дрыгает ногами. Потом просит по-казать букетик.

Отсмеявшись и отдышавшись, Майк по-ясняет, что я беседовал с цыганкой. А посколь-ку, как уже говорилось, попрошайничать в Англии запрещено, цыганки как бы продают та-кие вот пустячные букетики. Я только забыл название цветов.

Стараюсь вспомнить подробности встре-чи. Прилично одетая, цыганка ничем не напоми-нала наших чавел в цветастых юбках и с хрип-лыми голосами. Но в манере общения сходство определенное – та же навязчивая задушевность, с которой у нас ее соплеменницы предлагают погадать. Я просто забыл, что цыгане есть во всех странах Европы, иначе, возможно, и сам догадался бы.

Ну, вот, видите, стоит только начать. Вон, куда меня занесло – от Кузьки к английс-ким цыганкам. Давайте, все же, вернемся к мо-ему мохнатому другу. Кот сразу стал в доме важной персоной. Время от времени можно слышать: "Алиска, а где Кузька?" или "Полю-буйтесь на этого паразита – он в ванне спит!" или "Сын, отпусти кота немедленно! Видишь, не хочет он у тебя на руках сидеть!" Спит Кузька в самых непредсказуемых местах: в шкафу, под дверью или, например, свернувшись клубком в раковине умывальника.

Естественно, что дети таскают его на ру-ках. Я строго запрещаю им облизывать кота, но запреты мало помогают. Вечером, когда все улеглись, Кузька запрыгивает ко мне на диван и я, отложив книгу, с удовольствием глажу этого босяка.

Кузька не знает, как ему повезло в жизни. Американцы животных любят, они охотно и со слезой умиления говорят о своих котах и соба-ках. Но выражается эта любовь несколько, с нашей точки зрения, своеобразно. Например, чтобы коты, не мешали хозяевам своими инс-тинктами, их кастрируют, а чтобы не портили мебель, когти им отпиливают. А вот с отрезан-ными ...... и отпиленными когтями кот может наслаждаться жизнью, окруженный любовью и заботой хозяев. Вы не представляете себе, какое это жалкое зрелище – кошка, которая даже не может залезть на дерево.

Кузьке такие проявления человеческой любви не грозят. Пока он мирно подрастает, ва-ляя дурака в нашем дворике. Но придет март и уж тогда он грядет во всей своей красе и в

блеске кошачьей славы . Ой, держитесь, мурки

миннесотские! Ой, что будет, девоньки!

Миннесота

Ноябрь 2001

О тайнах очевидной профессии

П

ора, пора воспеть оду переводам и пе-реводчикам.

Профессия эта относится к тем занятиям, о которых судят легко и уверенно. Обыкновенный человек смотрит на процесс пе-ревода просто и без затей: берется слово иност-ранного языка, на его место подставляется слово языка родного - вуаля! Готово! То есть, имей под рукой достаточно толстый словарь и дело в шляпе - только успевай ассигнации скирдовать.

Есть и еще более забавная вариация тако-го взгляда. Я случайно слышал разговор двух знакомых, обсуждавших мою работу.

- Ты думаешь, он сам все это делает? - А я говорю тебе, что есть компьютерная програм-ма, которая все переводит. А он просто деньги дерет. -

Во, житуха! Компьютер запустил, и все: "Хошь спать ложись, а хочешь песни пой!"

Может так оно и будет, хотя сомневаюсь. Все образцы компьютерного перевода, которые я видел, вызывают приступ неудержимого хохо-та и прилив оптимизма.

В сфере устного перевода непонимание его сущности приводит к забавным ситуациям. Когда-то, еще в России, переводил я встречу знатного американского овощевода с нашими поселянами. Заходит речь о сорняках и вредителях.