Annotation
«Моя философия» — увлекательный сборник эссе Олеся Бузины, его жизненная позиция, ироничный, философский взгляд на главные вопросы бытия. Речь идет о цивилизации и варварстве, об истинном патриотизме и правосудии, о взаимоотношениях мужчины и женщины.
Яркий стиль изложения, документальная основа письма, неожиданные параллели, сочные и смелые образы — вот отличительные черты стиля Олеся Бузины, которые делают его книги весьма привлекательными для широкого круга читателей.
Олесь Бузина
Из цикла «Моя философия»
Интим с Богом
Ад сбывшихся желаний
Экономия скупости
Дух роскоши
Свобода легкомыслия
Энергия заблуждения
Поэзия запрета
Кухня самообороны
Пир побежденных
Стереотип Голиафа
Эти шикарные белогвардейцы…
Преступления детектива
Памятка отечественному законодателю
Журналистика как ремесло падальщика
Мат компроматом
Безукоризненное несовершенство
Матерная сила
Насилие высокой культурой
Цивилизация колеса против цивилизации забора
Из цикла «Женщина глазами мужчины»
Верните женщинам гаремы
Идеальная женщина
Супербаба
Удавка женской верности
Извращения внешности
Лошади верхом на принцах
Воспитание воспитательниц
Сексуальность непорочных дев
Увольнительная для кухонного солдата
Без дамы-консервы на юг ни ногой!
Женщины и юмор — две вещи несовместные
Уроки феминизма
Изгнание из рая
Истребитель женщин
Укрощение корыстолюбимой
Апофеоз женщины будущего
Из цикла «Хамло женского рода»
Ударницы гламура
Девушка напрокат
Лишняя вещь в доме
Модные твари
Директива домашнему повару
Формы в униформе
Хамло женского рода
Из цикла «Манифест сексуальной контрреволюции»
Инфляция девственности
Святое зло порнографии
Чума не от мира сего
Женщины честного поведения
Пиявка для миллиардера
Манифест сексуальной контрреволюции
notes
1
2
Олесь Бузина
МОЯ ФИЛОСОФИЯ
Из цикла «Моя философия»
Интим с Богом
Подозреваю, что Господь создавал Вселенную из самого себя, разделившись на мириады монаду в каждой из которых — луч его света. А после смерти мы только возвращаемся к единому целому.
Бога нет, и значит — все можно. Эта мысль не так радикальна, как кажется, на первый взгляд. Хорошим человеком можно стать, прочитав и «Библию», и «Устав караульной службы». Отморозки часто бывают весьма религиозными. Атеисты — моральными. И наоборот.
В этом нет никакой системы. Как в жизни. Средневековые маньяки любили гнездиться в церкви. Современные — предпочитают штаб-квартиры политических партий. Отгадка в том, что изувер — явление вечное. А юридический адрес для него — только форма прикрытия.
Надевая сшитый по мерке костюм, выбирая по вкусу и средствам машину и строя собственный дом, человек хочет и персонального Бога. Не одного для всех — вездесущего, но вечно занятого Небесного Отца, а индивидуального папу, который приласкает или даст по попе в нужный момент.
Для Украины такой подход естественен. Нация индивидуалистов не любит тех, кто пытается накинуть на нее универсальную религиозную петлю. Самодержавие, православие, народность — лозунг не для нас. Мы любим анархию и сразу двух конкурирующих патриархов, чтобы было с кем сообразить на троих, выйдя на крыльцо родового хутора.
У нас каждый — Вольтер, Ницше и Папа Римский в одном лице. Стоит нам захотеть, и мы жили бы только за счет экспорта духовности, не прикасаясь плугом к заповедному чернозему. Даже из представителей нашего шоу-бизнеса можно вытянуть вполне дельную мысль насчет моральности и устройства Вселенной, если предварительно запретить им кривляться и прыгать по сцене. Чего уж говорить о трактористах и дворниках, которые знают о Боге такое, чего тот сам не знает о себе?
Религия должна быть не опиумом для народа, а легко усвояемой духовной пищей. Это понимал еще князь Владимир. Выбирая из иудаизма, ислама и христианства, князь остановился на последнем. Оно разрешало есть свинину и не воспрещало спиртные напитки. «Руси есть веселие пити!» — сказал реформатор, причастившись в византийском храме сладким греческим вином. Бог, кровь которого символизировал продукт брожения виноградных ягод, был особенно понятен нашим пращурам. По будням они расслаблялись общедоступным медом, а раз в год на причастие получали бесплатную порцию импортного «шмурдяка». Не уверовать в такую высшую силу было сложно — паства ломилась в храм, как на экскурсию на винзавод.
Тем не менее, до сих пор большинство из нас — двоеверы. Еще с тех пор, как автор хрестоматийного «Слова о полку Игореве» умудрился удачно совместить язычество с христианством. Литературоведам — нравится. Говорят — никто в мире не додумался до такого.
Жить по принципу: «И Богу свечка, и черту кочерга» страна научилась давно, дойдя здравым смыслом до истины, что Иисусом Христом быть сложно и вредно для здоровья. Кто будет работать, если всем миром дадим себя распять? Поэтому грешим и каемся. Сначала врем, потом бежим очищаться. Зато больше всего ценим подвижников, всю жизнь положивших на то, чтобы молиться за других в Лаврских пещерах. Между прочим, действительно хорошее место. Кто не верит — советую сходить. Дышится, как нигде в мире.
Мы считаем поляков скучными, потому что они — поголовно католики. Русских — однообразными из-за их казарменного московского православия. А сами охотно пробуем все самое лучшее от всех вер. На похоронах бабушки меня особенно поразил поп-автокефал, мигом объяснивший, что отпевание — вообще не таинство, а всего лишь обряд, и что поэтому нет никаких причин беспокоиться за душу усопшей. Главное — чтобы я не забыл оплатить церемонию.
Любые догматы на просторах Украины теряют твердость. «Это земля запорожцев, — писал Вольтер, — самого странного народа на свете. Это шайка русских, поляков и татар, исповедывающих нечто вроде христианства и занимающихся разбойничеством; они похожи на флибустьеров». Вольтер был прав. Вся наша история это доказывает. Владимир пытался христианизировать страну, а получил полуязыческий народ, из которого половина до сих пор не догадывается о существовании Библии, зато верит в то, что Христос был галичанином. Поляки триста лет угробили, чтобы превратить нас в католиков, но самое большее, чего достигли — вывели на Западной Украине когорту убежденных униатов, из которых и вышли самые ярые ненавистники Польши — Бандера, Шухевич и ОУН в полном составе. Русские так долго рассказывают о наших общих духовных корнях, что в результате, уверен, патриарх рано или поздно переедет из Москвы в Киев, а Российская Федерация воссоединится с нами на правах удельного княжества.
Пока же главное, что разделяет нас с русскими — это манера каяться. Мы делаем это неохотно, с истинно украинской сдержанностью. А наши северные братья буквально не знают меры ни в святости, ни в грехе. То обожаемого монарха в Екатеринбурге замочат, то волокут его кости в Петербург и объявляют мучеником. Верно подметил Алексей Толстой: «Ненавижу, о, ненавижу рассейское, исступленное сладострастие: бить себя в расхлыстанную грудь, выворачивать срам, вопить кликушечьим голосом… «Гляди, православные, вот весь Я — сырой, срамной. Плюй мне в харю, бей по глазам, по сраму!..» О, харя губастая, хитрые, исступленные глазки… Всего ей мало, — чавкает в грязи, в кровище, не сыта, и — вот последняя сладость: повалиться в пыль, расхлыстаться на перекрестке, завопить: «Каюсь!..» Тьфу!»
Нет, точно текла в авторе «Золотого ключика» украинская кровь — как подметил! У нас такое не возможно в принципе. Мы за всю революцию ни одного своего вождя не ухлопали — ни Грушевского, ни Петлюру, ни Скоропадского, ни даже батьку Махно. Всех сберегли, сохранили, живых и здоровых доставили в эмиграцию. За что каяться? Кого провозглашать святым?
