Попав в Мегиддо, Хети не мог думать ни о чем, кроме как о своих товарищах-хабиру и о других содомитах, к которым он успел привязаться. Шарек поселил его в своем дворце, окружил многочисленными прислужниками. Царю не терпелось познакомить дочь с ее будущим супругом, ставшим для него сыном. Велико было его разочарование, когда он узнал, что царевна Аснат покинула дворец, желая пожить какое-то время в другой царской резиденции. У царя было несколько резиденций в разных районах страны. Одна из них находилась в городе Акко, называемом еще Акрой, на берегу моря. В свое время отец Шарека построил там порт, второй порт в его царстве после Газы. Вторая резиденция находилась в Иерихоне, старинном городе в долине реки Иордан, а третья — на юге, в городе Хеброн.
Хети узнал, что раньше этот город назывался Кириат-Арба. Сначала это было просто небольшое поселение, где жили кочевники — предки Шарека. В те времена племя называлось анакимы, и происходило это название от имени их мифического предка Анака. Говорили, будто этот Анак был сыном человека по имени Арба — основателя деревни, давшего ей свое имя. По решению Арбы племя отказалось от кочевой жизни. По другим источникам, заслуживающим большего доверия, Арба назвал своего сына Анак, потому что так звали предка, чье имя дало название племени. Скоро поселение выросло в деревню с каменными постройками, которая стала называться Кириат-Арба. Анакимы продолжали жить на земле, разводя теперь, помимо овец, еще и крупный рогатый скот, благо, земли были богаты и пастбищами, и водой. Мужчины племени были высокими и крепкими — большое преимущество перед представителями других кочевых племен и оседлых жителей Ханаана, живущих на этой земле с незапамятных времен.
Со временем анакимы подчинили соседей: сначала кочевые племена, бродившие по близлежащим территориям, а затем и жителей окрестных деревень и городов. Начало этому процессу положил дед Шарека. Отцу же удалось объединить под своей дланью, когда уговорами, а когда и мечом, всех жителей Ханаана. Именно он сменил название города: древнее поселение Кириат-Арба превратилось в крупный город Хеброн, столицу вновь созданного государства. С языка ханаанеев слово «хеброн» как раз и переводилось как «союз, объединение». Хеброн стал столицей объединенных народов Ханаана под управлением царей-пастухов. Шареку пришлось войной усмирить некоторых царьков, возомнивших, что смерть его отца вернет им независимость. Он усилил мощь и расширил границы своей империи за счет присоединения городов северной части Ханаана, до поры до времени ускользавших из-под власти царей-пастухов. Территория государства расширилась в сторону севера, поэтому Шарек решил и столицу перенести севернее. Его выбор пал на Мегиддо, прославленный древний город. Там построили дворец, достойный могущественного царя, потом начались работы по укреплению города на случай осады.
— Должен сообщить тебе плохие известия, — сказал Шарек Хети.
— Твой слуга слушает тебя, господин, — отозвался Хети спокойно, не выказывая ни малейшего волнения.
— Речь идет о моей обожаемой дочери. Сначала до нее дошли слухи, что меня укусила змея, и она очень огорчилась, потому что любит своего отца. И очень обрадовалась, когда узнала, что я выздоровел и встал на ноги. Но, как рассказал слуга, который приносил ей вести обо мне, услышав, что я пообещал ее руку человеку, который меня исцелит, — а мне теперь придется сдержать слово — отдать ее своему спасителю, заявила: «Выбирать супруга я буду сама и не позволю выдать меня за первого встречного». Больше всего меня огорчает вот что: мой слуга успел ей сказать, что ее будущий супруг — египтянин.
Шарек замолчал. Он казался смущенным. Хети посмотрел на него вопросительно. Шарек продолжил свой рассказ:
— Так вот… Она сказала, что никогда не выйдет за побежденного из Черной Земли. Дескать, муж, которого ей предлагают, едва ли достоин стать ее рабом, потому что очень скоро все жители Египта превратятся в рабов ее отца. Она так разозлилась, что уехала из Мегиддо в Хеброн и поселилась в тамошнем дворце. И теперь я боюсь, что она не захочет вернуться к своему отцу…
— Если так, мой господин, — обратился к Шареку Хети, — не тревожься. Никогда я не стану навязывать себя женщине, которая меня ненавидит. Если мой господин и отец захочет, я освобожу его от клятвы. Я с радостью останусь твоим слугой, не будучи твоим зятем.
Закончив свою речь, Хети почувствовал облегчение: теперь никто не сможет сказать, что он предал Исет.
Но Шарек, очевидно, думал по-другому. Он громогласно заявил:
— Ты — мой сын, и ты станешь моим зятем! Я не позволю тебе так легко сдаться, это недостойно мужчины и воина, тем более это недопустимо для военачальника! Знай, я уже послал к дочери гонца с приказом вернуться во дворец. Я дал ей двадцать дней, и если на двадцать первый она не вернется, я пошлю за ней отряд и притащу сюда силой. А пока, сын мой, тебе следует сделать вот что: поезжай в Хеброн и найди способ увидеться с моей дочерью. Ты предстанешь перед ней не как мои спаситель, а как богатый человек и доблестный воин. Я хорошо ее знаю, она неравнодушна к сильным и храбрым мужчинам. К тому же ты недурен собой — высок и красив, женщины таких любят. Сын мой, ты — настоящий воин-гиксос. Нельзя сдаваться без боя. Ты должен захватить эту крепость, уговорами или силой! Не важно, каким оружием ты воспользуешься, главное — одержи победу! — После недолгой паузы царь продолжил: — Познакомься с моей дочерью, но только не пытайся устроить встречу с помощью писем. Не ходи во дворец, чтобы увидеть ее там, — тебя выставят вон. Нет, надо сделать так, чтобы вы встретились случайно — на улице или в трактире, где она бывает. Она любит слушать музыку и песни в таких заведениях и, как и отец, не прочь выпить хорошего вина. Разумеется, заговорив с ней, не называй своего настоящего имени — она знает, что претендента в супруги зовут Хети.
Советы, данные Хети царем, несомненно, были мудрыми. Однако он не испытывал никакого желания им следовать. Девушка, которой он в жизни не видел, вдруг стала ему противна. Не хватало только, чтобы эта своенравная царевна оказалась, вдобавок, сумасшедшей девственницей и выпивохой!
До того как отправиться в Хеброн, ему предстояло еще одно важное дело — добиться, чтобы царь, наконец, решил участь пленников, взятых в Содоме.
Царская армия стояла лагерем на окраине Мегиддо. К ней присоединились гвардейцы, сопровождавшие царя, а также многочисленные наемники, которых набирали для предстоящего похода в Египет. Шатер суверена установили в центре лагеря, на просторной площадке, предназначенной для тренировки солдат и проведения собраний. Лагерь был разделен на сектора, окружен деревянной изгородью, вдоль которой протянулась дорога. Солдаты спали не в палатках, сшитых из шкур, а в полотняных шатрах, легких и удобных. Однако были в передвижном лагере и более солидные постройки — домики для офицеров, здание арсенала, в котором хранилось бронзовое оружие, изготовленное здесь же, на территории лагеря, в глинобитных мастерских. Имелась и лавка, в которой на полках стояли корзины с продуктами и сосуды с оливковым маслом, пивом, винами. Загоны с лошадьми и площадки для колесниц находились в пределах укреплений города — царь берег конницу как зеницу ока.
Прошло несколько дней после прибытия в столицу, прежде чем Шарек позволил Хети привести пленников. Царь приказал при этом соблюсти определенный ритуал.
Исполняя приказ, Хети позволил надеть на себя пеструю ханаанскую тунику длиной до колен, скрепленную на левом плече, тогда как правое оставалось открытым. В темницу, где содержали пленников, он приехал ночью на своей колеснице, полностью вооруженный. Приехал он не один, а в сопровождении дюжины солдат, вооруженных копьями и круглыми щитами. Темница представляла собой ряд глубоких ниш, вырытых у подножия укрепленной части города, забранных деревянными решетками. Стражники уже успели связать пленных одной веревкой так, как они были связаны по дороге в Мегиддо.
