Но теперь, выходя из столовой, я вдруг вспомнил, что второпях, думая только о том, как бы поскорее синтезировать себе елочку, я ушел, не опечатав рубку. Удрученно вздохнув, я свернул в длинный стальной коридор, ведущий в контрольный корпус.

В нашей рубке было темно и тихо. С потолка, точно ножки гигантской дохлой сколопендры, свисали десятки манипуляторов дистанционного управления, подсоедипенных каждый к своему магнитному полю особой конфигурации. Справа и слева уходили вдаль причудливые узоры зеленых лампочек, словно звездные скопления. Я было протянул руку к выключателю, но в ноздри мне повеял запах табачного дыма, и я шагнул к консоли Альбрехта, наперед зная, что в жестяной крышке, которая якобы служила ему подставкой под кофейную чашку, дотлевает окурок сигары. Окурок тотчас полетел в мусоросборник у консоли, и в лицо мне ударила струя воздуха. Ведь знает же, что тут не курят, и все-таки!.. Придется поговорить с ним по душам, а он, конечно, полезет в бутылку.

Мои глаза привыкли к зеленоватому сумраку, и я решил не зажигать плафонов, а пошел вдоль консолей и мониторов, проверяя, нет ли где еще какого беспорядка. Как обычно, Мадж, великан с Четвертой Ригеля, оставил свою гигантскую зеленую феску висеть на магнитном грейфере своей панели. Его сосед О'Дойл чертил женские фигурки на экране для черновых пометок. В длинном пустом помещении мои шаги отдавались както особенно гулко.

И вновь я невольно подумал, как похожи эти сложные узоры зеленых лампочек справа и слева от меня на звездные скопления. Мне вспомнился один давний сочельник. Сочельник в Колорадо, когда я был мальчишкой. Отец прокатил нас в аэробусе в Скалистые горы, где на верхних склонах можно было купить настоящую елочку. По-моему, тогда я впервые в жизни увидел, как выглядит звездное небо, если воздух чист. Как сейчас помню: мы заплатили внушительную сумму за не очень-то густое деревце и несли его к аэробусу, когда я вдруг посмотрел вверх. Небо из конца в конец прочерчивал Млечный Путь. Огромный водопад звезд. Мне показалось, что он смоет меня с этой горы. Небо такой пронзительной красоты, что даже теперь при одной мусли о нем щемит сердце.

Я прошел рубку почти до конца, настолько задумавшись, что красная лампочка, мигавшая на консоли Симпсона, заставила меня очнуться, когда я уже миновал ее. В безмолвном сумраке я вернулся и включил экран монитора. На нем возникла пустая камера внутри катушки силового поля. Я не сразу осознал, что все это означает. Лампочка указывала, что подача энергии прекратилась, но ведь все рабочие шары теперь, после конца смены, должны быть пустыми. Да, все, кроме шара Симпсона! Щеки мне обожгла прихлынувшая к ним кровь. Шар Симпсона находился там, куда поступала дневная продукция, перед передачей ее в сектор В.

Голова у меня пошла кругом. Я проверил, та ли это консоль. Да, та! Вон табличка с фамилией!

"О господи! - У меня в мозгу словно вспыхнули огненные буквы. - В нем же два часа назад находилось триста миллиграммов антиникеля!"

В ночную сектор В нынче не работал. Это я знал точно. Следовательно... следовательно, кто-то украл антивещество.

...Сбылся кошмар, который на Нью-Хэнфорде преследовал вcex и во сне и наяву: чьи-то нервы не выдержали... затаившийся среди тысяч сотрудников агент отложившихся миров получил сигнал действовать...

Но одно мне стало ясно сразу: кто бы это ни был, он досконально знал производственные процессы и все подготовил заранее. Антивещество перекочевало в портативный шар до того, как поле симпсоновской консоли было отключено. Иначе и Нью-Хэнфорд, и я с ним уже отошли бы в область преданий.

Я начал действовать, еще не до конца осознав весь ужас случившегося: выскочил в тамбур, опечатал сектор Б моим закодированным личным знаком и прыгнул в деконтамизатор. С его арки донеслось легкое пощелкивание: приборы сканировали меня с головы до ног. Чувствуя, как стремительно учащается мой пульс, я ждал, чтобы проверка завершилась.

Хотя антивещество, которое мы производим, все время находится в вакууме, удерживаемое интенсивным магнитным полем, такие постоянные проверки персонала строго необходимы. Ускорители сверхрадиоактивны сами по себе, а ядерные источники энергии для магнитных генераторов - и того больше. Не говоря уж о далеко небезопасном жестком излучении, порождаемом непрерывной аннигиляцией одиночных газовых молекул в магнитных ячейках, где вакуум абсолютно полным все же никогда не бывает.

Прошли нескончаемые тридцать секунд, и, не обнаружив отклонений от нормы, электронный счетчик отомкнул дверь в коридор. Мгновение спустя я уже опрометью бежал по нему. Несколько капелльцев, которые прогуливались там, сменившись с дежурства, поглядели на меня с недоумением, но больше я никого не увидел.

В лифте я нажал кнопку уровня службы безопасности - не по голофону же было докладывать о случившемся!

Майор Николь Лансон чуть-чуть наклонилась вперед над своим столом, когда дверцы лифта разошлись.

- Крэтчит! - сказал она. - Что с вами? На вас лица нет!

- Мне необходимо поговорить с генералом.

Она оглядела меня с тем невозмутимым спокойствием, которое, по-видимому, составляет профессиональную принадлежность офицеров службы безопасности.

- Так в чем дело? - спросила она, указывая мне на стул.

Но я не воспользовался этим приглашением.

- Мне кажется, вам следует прямо допустить меня к генералу, - сказал я и добавил, когда у нее на губах заиграла снисходительная улыбка: - Потому что из сектора Б исчезло триста миллиграммов антивещества.

Последнее слово я еле выговорил.

Улыбка исчезла как по волшебству. Лансон схватила трубку внутреннего телефона, что-то торопливо прошептала и открыла передо мной огромную створку двойной двери.

Арбор встретил нас свирепым взглядом, отражаясь в сверкающей стальной поверхности необъятного письменного стола.

- Ну, Крэтчит, если вы что-то напутали, поберегитесь! Если выяснится, что все сводится к ошибке в учете или цифровых данных, я вам шею сверну, - сказал он вместо приветствия.

Я уставился на насупленные брови, на китель, разбегающийся складками от пуговиц на округлости брюшка.

- Нет, сэр, - ответил я, от души желая, чтобы все и свелось к ошибке в учете. - Никаких сомнений.

- Выкладывайте, но покороче.

Я объяснил, что произошло.

- К концуу смены заключительный шар находился у Сммпсона. Я подписал последнюю сводку в пять пятьдесят.

Я заметил, что майор Николь Лансон стоит сзади, наверное, готовясь тотчас выполнить приказ о моем аресте.

- Вы числитесь по гражданской обороне, Крэтчит, - сказал Арбор зловеще мурлыкающим голосом. - Но, по-моему, вы понимаете, что можете незамедлительно оказаться мобилизованным... - Он несколько секунд молча жег меня взглядом, давая мне время хорошенько осмыслить его угрозу.

Мой взгляд скользнул по стене к латунной пластине у него над головой, и я прочел вычеканенную строку:

"Грендель грядет, гневных богов посланец". Взято из "Беовульфа", какой-то древнейшей-предревнейшей поэмы.

- Если бы я не вернулся в сектор через два часа, - прервал я молчание, - мы бы сейчас не знали о пропаже.

Арбор окончательно прожег меня насковозь, а потом сказал:

- Ну ладно! - Тон его изменился. - По-видимому, мы действительно столкнулись с чем-то серьезным. Майор! Привести все силы службы безопасности в состояние полной готовности! Обыск категории А на всех уровнях... - Лансон вытянулась по стойке "смирно". - Немедленно отменить всякое празднование! Гражданским лицам и военным, не занятым в операции, оставаться в своих помещениях до дальнейшего оповещения. Вызвать ко мне для допроса всех, кто имеет касательство к сектору Б! - Он бросил на меня еще один испепеляющий взгляд. - Это включает и вас, Крэтчит!

- Генерал, у вас не найдется для меня пяток минут? - В дверь просунулась голова доктора Поупа. В зубах он сжимал неизменную глиняную трубку.

- Входите, входите, доктор! Тут кое-что случилось... Майор, выполняйте приказ!