Их усилиями торговля вновь широко развернулась по всему тракту. Чуйская дорога становилась все оживленнее, понемногу обустраивалась, все новые купцы открывали вдоль нее и в Монголии свои торговые заведения. Колесную (для телег и бричек) дорогу от Бийска понемногу довели до Онгудая, в самое сердце Алтайских гор. Составлялись и оборачивались крупные торговые капиталы, в Бийске поднимались новые каменные особняки, торговые ряды и общественные здания. В 1902 г. у русских в Монголии было уже 62 магазина, а торговый оборот составил солидные 1,7 млн рублей. Тогда же царское правительство Николая Второго, всемерно поощряя внешнюю торговлю империи, выделило деньги, и была наконец проложена колесная дорога от Онгудая до Кош-Агача, т. е. от Бийска до монгольской границы. Это, в свою очередь, еще больше подстегнуло рост торговли с Китаем.

Первая мировая война, две революции и Гражданская война, которая жестоко бушевала и на Алтае, привели Чуйский тракт, как и торговлю по нему, в полный упадок. Движение по тракту почти прекратилось, многие мосты через речки были разрушены, каменные карнизы и подпорные стенки осыпались. Еще до империалистической войны в 1913 г. Шишков провел свои изыскания по реконструкции тракта, подготовил подробный технический проект, но до работ дело дошло только в 1920-х. Силами вольнонаемных рабочих и узников ГУЛАГа тракт был капитально перестроен, на нем появился новый длинный участок Бийск – Черта – правым берегом Катуни, в то время как старый тракт проходил левым берегом. Первые советские грузовики проследовали по новому тракту от Бийска до Кош-Агача в 1925 г., а полностью капитально обновленная дорога была сдана в эксплуатацию 1 января 1935 г. Тракт приобрел тот самый вид, каким мы его знаем сегодня, а старый участок тракта Бийск – Черга захирел, превратившись в проселок местного значения…

Как-то раз мне довелось проехать этим проселком. Мы с другом пустились в дальний путь ранним утром из замечательного курортного городка Белокуриха – к ночи нам надо было непременно поспеть в отдаленный высокогорный Джазатор. Самая короткая дорога от курорта, по которой мы и отправились, пролегала к востоку через село Старобелокуриха, деревни Россоши и Нижнекаменка, потом круто поворачивала направо на юг и приводила в длинное большое село Алтайское (сейчас это крупный райцентр в составе Алтайского края). Проехав все Алтайское насквозь, мы вскоре оказались на плохой, изрытой ямами грунтовой дороге, которая уходила узким ущельем правого притока реки Каменка, речкой Сарасу, наверх в горы.

Было начало октября, поднимался холодный и сырой рассвет с красноватыми отблесками лучей прибывающего солнца на кромках серых низких туч. Деревья по обочинам дороги торчали голые, с мокрыми черными стволами. В деревнях не было видно ни души – случился выходной, и весь народ еще крепко спал в своих избах. От Старобелокурихи к Алтайскому семенила предгорьями полуразбитая дорога. Невысокие рыжие холмы выпирали из равнины справа от нас, с юга. Ехали мы в основном полями, иногда пересекая небольшие голые рощицы. За селом Алтайским мы принялись понемногу углубляться в горы, незаметно набирая высоту. По расшибленной дороге, осторожно продвигаясь меж полных грязной воды рытвин, мы миновали крохотные, кажущиеся заброшенными и всеми забытыми деревушки: Сараса (желтая, талая, весенняя вода) – по ущелью Сарасуу, притока Каменки, проложена дорога к перевалу, – Пролетарка, Комар, Белое. Этот глухой угол Алтая открылся нам пребывающим в полном и грустном запустении. Ничего здесь не шевелилось, ни одна собака не облаяла нашу машину, дома и заборы стояли старые и покосившиеся, и только черные вороны, зябко сжавшись в комки, сидели на мокрых, протянутых меж ветхих деревянных столбов проводах.

Долина Сарасы безлесая – лес вырубили еще в XIX в. Только оставив за спиной крайнюю деревушку Комар, за которой перед нами круто встал горный хребет, мы въехали наконец в густой лиственничный лес с высокой пожухлой травой, уже побитой первыми ночными заморозками. Последовал резкий короткий подъем на лесистый гребень несложного Комарского перевала, около 820 м высотой. Этот перевал – водораздел рек Каменка и Сема и одновременно административная граница между Алтайским краем и Республикой Алтай. За узким седлом перевала, с которого нет никакого вида (вокруг один только лес), мы быстро скатились вниз до другой дорожной развилки, все время лесом. На развилке направо уходила сравнительно новая, но тоже очень плохая дорога от Черги на Усть-Кан. Мы же повернули налево и скоро выехали в широкую долину реки Сема, к поселку Черта (мель, перекаты). Переехали бетонный мост через Сему и оказались на гладком асфальте нового, шишковского, Чуйского тракта. Весь проделанный нами путь от Белокурихи через Алтайское и ущелье Сарасы – это и был старый исторический участок Чуйского тракта, который до 1930-х гг. проходил от Бийска на село Смоленское, дальше на Старобелокуриху, Алтайское и следом на юг, через Комарский перевал – в Черту. В 1920–1930 гг. советские власти построили новый участок от Бийска до Черги (через Сростки, Суртайку, Майму, Усть-Сему), т. е. правым берегом Катуни. Этот новый участок и стал основным.

В утренней Черте не было заметно никакого запустения. Село оживленно просыпалось, пуская из труб белые печные дымки. Мимо нас по Чуйскому тракту один за другим проносились шумные автомобили. Новый тракт полностью вытеснил собой старый, оставив ему лишь унылый упадок, почетное место на старинных картах и сладкую, как дым яблочного кальяна, ностальгию о славном купеческом прошлом.

Итак, повернув за Бийским мостом направо на старый Чуйский тракт, мы сначала проехали левобережной частью города, состоящей в основном из частных домов. Слева от нас проносился крепкий сосновый бор, справа блестела Бия, на противоположном берегу которой виднелись современные многоэтажные районы города и высокие заводские трубы. Дальше за лесом слева к дороге подступили ближние дачи бийчан.

Через десяток километров дорога приводит к длинному и узкому двухполосному мосту через Катунь, которая здесь близ устья широко разливается по зеленой равнине. Вода в Катуни такая же быстрая и холодная, как и в Бие, но мутная, непрозрачная, кажущаяся грязноватой. Это вызвано тем, что Катунь берет свое начало в ледниках Катунского хребта, а не в прозрачном озере, как Бия. Катунь становится прозрачной только осенью, когда ледники перестают таять и когда все речки и ручьи, все бесчисленные притоки Катуни входят в свои каменистые русла и высветляются. После того как Катунь и Бия сливаются, образуя Обь чуть ниже Бийска, они еще долго текут рядом, не смешиваясь: широкая полоса темно-бирюзовой прозрачной бийской воды и слева от нее матовая, плотная, со стальным отливом, катунская вода.

Миновав большое село Смоленское (старинное русское село, основанное еще в 1759 г.), лежащее в 35 км от Бийска, дорога уходит дальше на юг в сторону Белокурихи. На запад из Смоленского есть еще одна дорога – в село Быстрый Исток, расположенное на берегу Оби, родное село известного актера Московского театра на Таганке Валерия Золотухина.

Предгорья Алтая у Белокурихи (В. Рыжков, 2008 г.)

По мере продвижения путников к югу горы приближаются, их дымчатая голубизна незаметно переходит в глубокую синеву, на плоскостях и объемах гор проступает все больше деталей. Равнина преображается в плавные увалы и холмы, справа возникает живописная речка Песчаная с золотыми песками по извилистым берегам.

Вдалеке и впереди нам уже видны белые домики и разноцветные крыши города-курорта Белокуриха, над ними – острая вершина горы Церковки, любимой горы местных отдыхающих. Вся гора покрыта густым лесом, в нем хорошо просматриваются идущие от вершины до самого низа светлые просеки – горнолыжные трассы. Слева от Церковки мы видим саму курортную долину – глубокую лесистую складку в горном массиве.