– Да дело твоё. Но это странно, что Наруто с тобой общается.

Саске усмехнулся.

– Он со мной общается? – переспросил Учиха, отставляя тёплую кружку на стол и грея о неё озябшие пальцы. Футболка висела на холодной батарее, а просить у Нагато одежду он не захотел. И так посидит… а этот озноб далеко не из-за холода.

– Как-то так, – неопределённо ответил парень, садясь на угол стола и размещаясь так, чтобы их ноги не сталкивались под ним. – Он совсем другой. А ты вообще… как вас удосужило познакомиться?

– А чёрт его знает, – честно признался Саске.

Учиха никогда ещё не задавался вопросом: отчего судьба пинком под зад послала Узумаки тем дождливым днём на заброшенную детскую площадку. Конечно, Саске не верил в какие-то там великие нити судьбы, которые иногда пересекались, заставляя людей привязываться друг к другу. В случае с Наруто это была липкая паутина, которая пристаёт к вашей одежде, пока вы идёте по улице, да так и остаётся висеть там белёсым разводом. Её трудно снять с чёрного невидимого пальто, которым укрыто тело каждого. В котором каждый ищет защиты от пронизывающего осеннего ветра одиночества. Ты сдираешь тонкие белые нити, тянущиеся за твоими пальцами, но всё равно – что-то остаётся на тёмной грубой ткани.

Клочки, обрывки, катышки…

Паутина никогда не отстаёт полностью, если её хорошенько не потереть жёсткой щёткой, сдирая вместе с чёрным ворсом пальто.

Вот кем был Наруто Узумаки. Белой приставучей паутиной.

Задумавшись, Учиха не сразу заметил, что Нагато криво улыбается:

– Этот парень нужен тебе.

– С чего ты взял? – фыркнул Саске.

– Да видно. Вы держите друг друга.

– Иди на хрен. То же мне, провидец, – беззлобно отмахнулся Учиха.

Околесица.

Единственное, что ему было нужно – дотянуть до весны. Но даже для этого Саске не видел поводов.

– Вот увидишь.

Учиха, поджав губы, тряхнул головой.

– Кто его так? – решил он перевести тему.

– Да козлы какие-то, – зло буркнул Нагато, делая глоток кофе. – Тебе, может, коньяка добавить? У меня остался…

Саске кивнул. Согреться не помешает.

Нагато разворошил завалы бумаг, газет и журналов, что стопками ютились на этом многофункциональном столе, и вскоре тёмно-янтарная жидкость струйкой лилась в кружку Учихи.

Себе парень тоже налил и отставил бутылку в сторону.

– Он в аптеку шёл вроде… – задумчиво морща лоб, припомнил Нагато. – А они набросились… я там с Пэйном гулял как раз. Повезло.

Саске бросил взгляд на чёрную псину, приютившуюся рядом с ногами хозяина. Час уже был поздний, и доберману разрешили свободно перемещаться по комнате, хотя строгий пёс выбрал единственное место: то, что поближе к Нагато. Было странно видеть такого огромного зверя преданно заглядывающим в глаза своему хозяину.

– Ты их запомнил? – тихо спросил Учиха. Кофе с коньяком приятно пощипывало язык, хотя вкуса он не ощущал. Вроде бы оно должно быть терпким или же горьким… или вовсе сладким, если Нагато добавил сахар.

– Одного. Толстый такой… неповоротливый. Но таких сотни, если ты вздумал искать.

– Нафиг надо, – ухмыльнулся Саске. – Он виноват: сам нарвался.

– А не из-за тебя ли он пошёл в аптеку? – прищурил потемневшие глаза Нагато, вперившись осуждающим взглядом в бледное лицо Учихи.

– Если бы был умным, не пошёл бы. Его выбор. Сам за него и получил.

– Ты так говоришь, будто тебе плевать.

– Мне плевать.

– А вот он волновался.

– И? – слегка раздражённо выпалил Саске. – Мне ему теперь ноги целовать?

– Зачем же сразу ноги, – хохотнул Нагато и тут же осёкся. – Благодарности тоже хватило бы.

– Он сам виноват в своих бедах, – зло прошипел Учиха, отставляя кружку. – Я его силой идти в аптеку не заставлял.

– Силой нет.

– А чем тогда?

– Привязанностью.

Саске даже замолчал, уставившись на собеседника так, будто тот только что театрально проглотил огромного таракана у него на глазах:

– И кто к кому привязался?

– Вы оба, – улыбнулся Нагато.

– Ты псих. Этот придурок мне совершенно не нужен.

– Ну так уходи. Чего ты сидишь тут и ждёшь, пока у него спадёт температура.

– Я жду, когда наступит утро. Тогда свалю с радостью.

– Хорошо, – безразлично отозвался Нагато. – Мне ему что-нибудь утром передать?

– Чтобы не искал, – буркнул Учиха, отставляя кружку в сторону и добавил: – А то я его точно убью.

***

Наруто не спал. Он из-под прикрытых век наблюдал за тихо разговаривающими парнями.

Верхний свет они выключили, оставив лишь небольшую лампу, которая, скорее всего, не давала свет, а лишь углубляла тени, зловеще прячущиеся по углам.

– Ты псих. Этот придурок мне совершенно не нужен.

Эти слова Узумаки слышал много раз от Саске и уже привык к ним. Они стали привычной частью Учихи, от которой никуда не деться. Для него было свойственно отрицать всё и вся… даже себя.

– Ну так уходи. Чего ты сидишь тут и ждёшь, пока у него спадёт температура.

Захотелось вскочить и дать Нагато хорошего пинка. Тот ходил по лезвию ножа, не представляя даже насколько опасно кидаться такими словами в присутствии Саске. Ведь встанет и уйдёт. Сделает это назло. Чтобы доказать, что ему никто не нужен.

И будет загибаться на лавочке где-то в парке.

Зато в гордом одиночестве. Довольный тем, что доказал в очередной раз какую-то нелепую фигню.

– Я жду, когда наступит утро. Тогда свалю с радостью.

Наруто прикусил губу, чтобы не выругаться. Отчего-то тело стало каким-то напряжённым, мозг упорно твердил: «Не спи. Не спи. Уйдёт».

Узумаки не хотел больше отпускать далеко от себя этого человека, который не понимал, насколько ему нужна помощь.

Наруто действительно был ненормальным…

Но он обещал.

***

– Чёрт, Узумаки, дай одеяло. Развалился, – рыкнул забирающийся под одеяло Саске.

Наруто с трудом разлепил свинцовые, раскалённые веки и перевёл сонный взгляд на подсвеченный тусклой лампой силуэт. Он разжал руки, позволяя Учихе забрать часть пледа и чувствуя, как под него пробираются холодные ручейки воздуха.

Саске раздражённо укрылся тонким пледом. Сон шёл медленно, а вот точащая череп изнутри боль была тут как тут.

Учиха приподнял голову, чтобы осмотреть комнату. Всё-таки хорошо, что Нагато отчего-то не выключил эту тусклую лампу, отшучиваясь от вопроса: