– Ну блин! По-тихому…

– Ты в курсе, что нам влетит?

– Да пофиг мне. Пошли… как хочешь, но пошли.

***

Из больницы пришлось выбираться так, будто бы они были героями шпионского фильма. Мелкими перебежками, иногда делать вид, что они просто застыли в коридоре и ведут увлечённую беседу, ожидая пока мимо пройдут врачи или медсёстры.

Наконец, небольшое кирпичное здание было оставлено позади, и Узумаки с Нагато быстро бежали к припаркованной неподалёку машине.

И только усевшись на переднее сиденье, Наруто прыснул со смеху. Этот резкий смешок превратился в слегка нервный смех, но Нагато не мешал парню, быстро заводя машину. Шанс быть пойманным с пациентом, которому не разрешали покидать стен этого белого здания, был весьма реальным, а удовольствие от разбирательств с его родителями, властями и врачами было смутным:

– Ты нормально?

Узумаки убегал из больницы в больничной одежде. Совсем как когда-то Саске…

– Д-да, – с трудом выдохнул Наруто, проводя руками по больничной одежде.

– Давай заедем ко мне, я тебе нормальной одежды дам.

– Нет! Поехали сразу туда. Я не мёрзну.

Узумаки действительно не мёрз, чувствуя непонятный внутренний жар.

Всю дорогу он жадно всматривался в указатель, отсчитывая оставшееся расстояние до города, когда они въехали в него, нетерпение стало буквально осязаемым. Оно повисло в воздухе мелкими иголочками и кололо тело, мешая сидеть спокойно.

Но спустя час, когда они подъехали к кафе, объехали и даже обошли его окрестности, нервное возбуждение потихоньку начало проходить.

Укутанный в куртку Нагато, Наруто чувствовал себя раздавленным. Он изо всех сил пытался не терять уверенности в том, что в очередном проулке, в очередном дворе они найдут Учиху. Что тот будет сидеть, сгорбившись, на лавочке и наорёт на него при встрече.

Но каждый раз взгляд падал лишь на старушек или же на детей в пёстрых одеждах.

– Слушай, он ушёл, – нехотя, после трёхчасового поиска, признал Нагато. – Мы не сможем его найти… район большой… кто знает, куда он мог пойти.

– Нет, – упрямо тряхнул головой Узумаки, откидывая с лица мешающие волосы. Начал накрапывать дождь, и светлые пряди намокли, прилипая к лицу и раздражая.

– Я не знаю, где мы его можем найти. У прохожих спрашивать бесполезно, – виновато и грустно проговорил Нагато, захлопывая за собой дверь машины и поворачивая ключ.

Наруто до боли закусил нижнюю губу.

Надежда, поселившаяся на три часа, медленно утекала из тела, оставляя горький привкус разочарования на губах.

Узумаки прислонился виском к холодному стеклу двери машины, смотря на мелкие капли на гладкой поверхности, из-за которых окружающее пространство причудливо изгибалось, теряя форму.

– Я не хочу вот так терять его опять, – тихо проговорил Наруто, не смущаясь своего признания.

Сейчас это было правдой. Узумаки чувствовал, что просто не может взять и отказаться от поисков, когда присутствие Саске холодным ветром ощущалось где-то рядом.

– Ну, Наруто… ничего не поделаешь. Мы можем съездить к нему домой, ты говорил, что знаешь, где он живёт.

Узумаки отрицательно качнул головой, поджимая губы:

– Он туда не вернётся. И связаться они с ним не смогут.

Наруто выразительно покрутил в руках сотовый Учихи.

Все связи были оборваны.

Человек так просто пропал из его жизни? Был-был, а потом не стало?

Нет, такого не могло произойти. Только не с ним.

– Поехали, – всё-таки решился Узумаки, выпрямляясь. – Есть одно место.

Нагато, смерив парня расстроенным взглядом, вздохнул и нажал на педаль газа.

***

– Это здесь, – кивнул Наруто, во все глаза глядя в мутное из-за дождевой воды стекло окна. Дождь всё-таки пошёл. Ливнем, сплошной стеной из серой воды.

Машина остановилась напротив заброшенной детской площадки.

– Ты уверен? – устало спросил Нагато, тревожно поглядывая на парня, который за всю дорогу не произнёс ни слова, что было очень несвойственно для него.

Узумаки молча кивнул, чувствуя, как сердце замирает и волнение перехватывает горло. Он открыл дверь, понимая, что из-за дождя не увидит Саске, даже если он сидит в той покосившейся беседке.

– Эй! Куртку забыл! – запоздало крикнул Нагато, но Наруто уже захлопнул за собой дверь.

Ноги двигались медленно, словно Узумаки не хотел вновь видеть пустую лавочку или кого-то вместо темноволосого и угрюмого парня.

Словно тот не желал в очередной раз ранить себя осколками разбившейся о реальность надежды. Он кожей чувствовал, что если не сейчас, то больше никогда.

То всё.

Мокрая трава противно скользила по ногам, холодный дождь давно промочил насквозь тонкое больничное бельё, заставляя липнуть к телу и пузыриться. Наверное, было бы холодно, если бы Наруто и без того не била странная, нервная дрожь.

Беседка была на месте. Покорёженная временем, оплетённая почти облысевшим диким виноградом.

Узумаки остановился, вглядываясь в её тёмное нутро.

Что-то темнее тени, съежившись, сидело на лавочки, прячась от дождя, который всё же проникал и в это затянутое толстыми побегами винограда место.

– Саске? – тихим, ломким голосом позвал Наруто.

Тень мочала, заставляя сердце Узумаки пропускать один удар за другим. Ему, наверное, кажется…

Тогда Наруто решительно вошёл в беседку, останавливаясь напротив сидящего на лавке.

– Саске, – уже твёрже позвал парень, смотря сверху вниз на чёрный силуэт. Сердце вовсе перестало биться.

Учиха медленно повернулся, скользнув безразличным взглядом по дрожащему телу Узумаки, по светлой больничной одежде, по мокрым светлым волосам.

– Достал, – дрогнули потрескавшиеся губы.

– Ты, – запнулся Наруто.

Он его нашёл, увидел. Сумел.

Но отчего легче не стало? Отчего такой камень на душе?

– Прости.

– Свали, Узумаки. У тебя это отлично получается.

– Саске…

Наруто подошёл ближе, вглядываясь в лицо парня, ища там хоть что-то, за что можно было зацепиться. Хоть один намёк на желание видеть его рядом, намёк на разрешение быть «как хочешь», на позволение задержаться, которое сейчас было так необходимо.

– Я всё равно не уйду, – упрямо сказал Узумаки, заставляя Учиху посмотреть на него этим по-детски наивным и твёрдым заявлением.

Взгляд Саске зацепился на довольно заметный синяк на скуле Наруто, на разбитые губы, что уже подживали, но кроваво-красная корка всё ещё виднелась в местах ранок.

Поднявшись, Учиха замер, хмуря брови. Рука дрогнула, застывая рядом с щекой парня, а затем холодный палец резко прошёлся по шершавой ссадине на скуле, заставляя того шикнуть от боли.