И Узумаки понял: сейчас будет ещё хуже.
Серия ударов закончилась столкновением в висок, от которого перед глазами на миг всё вспыхнуло белым, а затем погрузилось во тьму.
Кажется, они ещё что-то говорили, похоже, даже добавили лежачему, но Наруто был уже где-то не здесь…
Холодный и мокрый от дождя асфальт под щекой не давал провалиться глубже…
А потом он услышал резкий голос:
– Эй! Пошли вон!
Возня, ругань, лай и рык, спешно удаляющиеся шаги.
Кто-то подхватывает его под руки и прижимает к стене, легонько хлопая по щекам:
– Живой?
Узумаки с трудом разлепил глаза. Перед ними всё расплывалось, но в меркнущем свете он всё же сумел выхватить яркое пятно чьих-то рыжих волос.
– Таблетки, – заплетающимся языком промямлил Наруто. – Аптека…
– Да, друг. Тебе бы не помешало. Идти сможешь?
Узумаки с сомнением кивнул, но всё же опёрся на предоставленное плечо.
– Я на машине… подвезу.
Наруто было хотел воспротивиться, вспомнив про оставленного одного и без таблеток Саске, но сознание уплывало.
– Я Нагато. Ты, блин, держись давай…
========== Глава 2. Чёрный человек. ==========
«Чёрный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой, -
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то».
Сергей Есенин – Чёрный человек.
Орочимару мрачно следил за тем, как секундная стрелка медленно движется по кругу. Тонкие губы на бледном лице недовольно кривились: слишком медленно, слишком.
Выдохнув через ноздри, мужчина отложил часы в сторону и сделал небольшую запись в своём блокноте, который всегда носил с собой. Кто знает, какая и когда мысль придёт в голову, а ведь так всегда и случалось: самое хорошее приходило именно в тот момент, когда под рукой не было ничего, чтобы записать.
Он откинулся на спинку кресла, скрещивая руки перед лицом, и задумчиво засмотрелся на причудливую игру света и тени на своих тонких длинных пальцах. Нет, Орочимару не страдал нарциссизмом, находя красоту лишь удачным сложением генов.
Наверное, многие женщины его странную, экзотическую внешность находили притягательной. Иногда он замечал на себе долгие томные взгляды девушек-коллег, практиканток или медсестёр. Но со всеми был подчёркнуто вежлив, не пуская дальше невидимой черты, которую так и не решил нарушить. Да и не разрешил бы никому её пересечь.
Никому, кроме одного…
Мужчина резко встал из кресла, отгоняя воспоминания о том инциденте, которому рассудительный и до ужаса логичный Орочимару даже сейчас, спустя много лет, не мог найти внятного объяснения. То, что произошло, – произошло. Во многом был виноват алкоголь, в чём-то душевные терзания, которые с тех пор тот не испытывал, видимо, разучившись чувствовать.
Ведь чувства это всего лишь химические процессы в организме…
Доктор ухмыльнулся, проводя пальцами по жалюзи, что закрывали большое окно.
Громкий стук в дверь заставил Орочимару удивлённо покоситься на часы. В столь поздний час он не ждал посетителей, поэтому с некоторой опаской открыл ночному гостю.
– А, это вы, – он выдохнул, смотря на стоящего перед ним мужчину.
Фугаку, как всегда, был опрятно одет, что не мог не заметить такой педантичный человек, как Орочимару, но на мужественном лице читалось беспокойство, помноженное на раздражение.
– Мой сын у вас?
– Саске? – удивлённо поднял брови доктор, отходя в сторону и пропуская того в дом. Держать гостя, пусть и позднего, на пороге – было не в его правилах.
Дверь с мягким щелчком закрылась за их спинами.
– Да, Саске, – твёрдо отозвался Фугаку, безошибочно проходя прямо в кабинет Орочимару.
– Нет. Я его не видел уже довольно давно. Почему вы спрашиваете?
Доктор слегка нахмурился, хотя, что там случилось с тем взбалмошным Саске, его уже мало волновало. Конечно, было жаль потраченного времени и упущенный шанс изучить такой интересный случай, но что греха таить: Орочимару уже нашёл нового «испытуемого». Посговорчивее, помягче. Да ещё и девушку – этим протяни салфетку, чтобы они слёзы утёрли, и всё: ты их герой.
– Он, похоже, сбежал из дома, и мы не можем с ним связаться.
Фугаку действительно волновался, но совершенно спокойное лицо почти не выдавало его эмоций.
– А, – понятливо кивнул Орочимару. – В этот период… больные часто удаляются от родных…
– Не говорите так, – раздражённо отрезали в ответ. – Он мой сын, а не какой-то там пациент…
– Для меня он пациент, – с нажимом пояснил доктор и добавил: – Был им.
Орочимару обошёл мужчину и достал из ящика стола небольшую бутылку виски. Разлив немного янтарной жидкости по квадратным стаканам, он протянул один из них гостю:
– С чего вы решили искать его у меня?
Фугаку взглянул на стакан, но отказываться не стал. Нервы были на грани, и выпить не было бы лишним:
– Он пришёл к вам в тот раз…
– И я его предал, – вымученно улыбнулся Орочимару, украдкой глядя на часы.
Да, Фугаку заплатил ему круглую сумму, чтобы он взялся наблюдать его сына, отказавшись от «плановых» пациентов, но Саске сам послал всё лечение к чёрту, и теперь его отец был лишь гостем, а не заказчиком. А тратить время на пустую болтовню врач не любил:
– Ваш сын не настолько глуп, чтобы наступать на одни и те же грабли дважды.
– И вы даже не пытались с ним связаться? – удивлённо выпалил Фугаку, забыв про стакан с виски.
– А вы? Да и зачем мне с ним связываться, – пожал плечами Орочимару. – Тот отказался от лечения…
– Да он не понимает, что творит! – разгорячённо выпалил мужчина.
Доктор согласно кивнул, отпивая горькой жидкости:
– Вполне возможно. Он отказался от морфия?
Фугаку печально кивнул, тоже делая небольшой глоток виски.
– Замечательно, – выдохнул Орочимару. – Сейчас уже довольно глубокая стадия. Ему необходимы сильнодействующие обезболивающие.
– Это вы ему скажите, – фыркнул тот, поднимаясь и отставляя стакан в сторону.
– Увы, мы не поддерживаем контакта.
Вновь пожатие плечами.
– А если я заплачу, вы сможете вернуть его домой?
Фугаку смотрел прямо в глаза Орочимару с таким выражением, будто тот был последней надеждой. Доктор с ответом не спешил. Он отпил из стакана, облизал губы, на которых терпкой горечью застыли капельки виски. Внимательный взгляд янтарных, в темноте почти карих глаз и тихий вопрос:
