– Да это тут причём, – отмахнулся Узумаки. – Просто… ну вот ты знаешь, что ты умрёшь, да?

Саске недовольно поджал губы. Что его так бесит? Почему эти слова отдают какой-то скомканной злостью внутри?

Он злится, потому что о его проблеме говорят так просто, словно это очередной прогноз погоды на следующую неделю?

– И?

Учиха пристально глядел на Наруто, желая пробуравить лоб придурка взглядом. Но, увы, такими силами он не обладал.

– Тебе ж хреново от этого, – кивнул Узумаки. – И не ври. Вижу, что плохо. И ей было бы также…

Саске прикрыл глаза, прислоняясь гудящим виском к стене. Сзади затылок и спину холодило стекло, и было как-то спокойно, но присутствие на краю сознания Наруто нарушало это умиротворение.

– Каждый должен получать по заслугам, – пробубнил Учиха, не открывая глаз.

– Бред. Никто никому ничего не должен.

Судя по звуку, Узумаки вновь приложился к бутылке. Саске приоткрыл глаза, с усмешкой глядя на собутыльника. Учихе было странно, что сегодня они поменялись ролями, и не он, а Наруто спешил опьянеть до тех пор, пока бутылка опустеет.

– Ты решил напиться из-за какой-то девки? – фыркнул Саске.

Узумаки поднял на парня пьяные голубые глаза, которые от алкоголя стали какими-то блёклыми на бледном, слегка зеленоватом лице Наруто и казались неестественно большими.

– Она не какая-то! – резко выпалили в ответ.

Пьяная злость мягким ударом стукнула в затылок Узумаки, заставляя уставиться на Учиху. Хотелось, конечно, запустить в эту меланхоличную рожу чем-нибудь тяжёлым, в идеале просто заехать кулаком, но он понимал: встать сейчас будет трудно.

– О, да, – выдохнул Саске. – Она ангел, спустившийся с небес, и никто её не достоин?

Учиха спрыгнул с подоконника, подходя к кухонной тумбе. С трудом выдвинул вечно заедающий ящик и достал небольшой блистер. Взгляд скользнул по пустым отсекам, но пальцы всё же нащупали уцелевший твёрдый кругляшек под тонкой фольгой. Саске понимал, что этого будет мало и вот-вот его накроет, но всё же отправил таблетку в рот, запивая водой из-под крана.

– Никто, – вытирая губы, продолжил он, – кроме того качка…

Наруто неожиданно резко встал, его пьяно качнуло, и жест вышел не таким устрашающим, как планировался. Узумаки был слишком пьян, чтобы толчок в грудь Учихи получился достаточно сильным, и тот отошёл скорее сам, нежели из-за него.

– Тебе нравится, да? – прошипел Наруто. – Тебе нравится быть таким придурком?

Он хотел было вновь толкнуть Саске, но в этот раз Учиха успел поймать того за запястья, сжимая довольно крепко, чтобы боль хоть немного отрезвила разбушевавшегося парня.

– Ты всегда задираешь других, смеёшься над ними, – продолжал шипеть Узумаки, даже не обращая внимания на свои сжатые в чужих руках запястья. – А сам? Чем ты лучше нас?

– Успокойся, – тихо сказал Саске, спокойно глядя в мутные глаза Наруто.

– Какое тебе вообще, блин, дело до неё?

– А тебе? Любовь до гроба?

– Может и до гроба! – вспылил Узумаки. Его щёки предательски заалели, но, скорее, от пьяной злости, чем от смущения. – Ты сам любил?

Учиха нахмурился. Ну вот… начались пьяные выяснения отношений, сравнения. Дальше что? Извечный спор на тему уважения?

– Нет! – сам ответил на свой вопрос Наруто, дёргая руками. – Кто полюбит такого придурка, как ты… легче яду выпить!

– Ты уверен, что ты любил? – тихо, почти неслышно спросил Саске, стараясь сдержать желание стукнуть крикливого идиота головой о стену.

– Я люблю её! – пьяно возопил Узумаки. – Да блин… и это нормально, представь себе! Нормально кого-то любить!

Учиха молчал, глядя прямо и спокойно на стремительно краснеющее лицо парня. Саске понимал, что это говорит алкоголь и завтра Наруто даже не вспомнит своих пламенных речей.

– Иди умойся, – посоветовал он, видя, что Узумаки как-то подозрительно закачало, а цвет лица начал отдавать зеленцой.

– Не пойду!

– Я тебя, зараза, тогда сам утоплю, если ты мне здесь всё облюёшь, – уже злее прошипел Учиха, как-то брезгливо отпуская руки парня и едва не подталкивая его пинком под зад в сторону ванной.

Развернувшись к окну, Саске закурил. На улице окончательно стемнело, и теперь в окне было видно лишь его собственное тусклое отражение. Учиха не любил его. Он не любил смотреть себе в глаза, чувствуя, что это существо, по ту сторону стекла, вовсе и не он. Кто-то другой, враждебный. Когда парню всё же приходилось наблюдать своё отражение, то Саске подолгу смотрел на губы своего зазеркального двойника, ожидая, что они искривятся в ядовитой усмешке…

Громкий хлопок двери и шум воды оторвал Учиху от странных мыслей, и он отвёл взгляд от губ своего отражения. Что толку вглядываться в одно и то же лицо, которое так и останется застывшей маской?

Саске вновь взгромоздился на подоконник и привалился к стеклу спиной, буравя взглядом стенку. Там, в ванной, была чужая живая душа, которой сейчас, судя по звукам, было очень и очень плохо.

Хоть бы убрал за собой…

Алкоголь всё делает лучше. Ненадолго, но создаёт иллюзию покоя, расслабленности, стирает границы, которые люди так любят возводить. Иногда даже рушит стены между двумя, чтобы на утро обоим было стыдно и новые более прочные ограждения выросли на руинах рухнувшего было барьера.

Учиха знал, что алкоголь способен разбудить чувства. Картонные подобия тех, что рождаются на трезвую голову, но… иногда и этого достаточно.

Он прикрыл глаза, чувствуя нарастающую боль в висках. Дрожащие пальцы на автомате поднесли к приоткрывшимся губам сигарету, и едкий дым заполнил рот.

Комната вновь начала наполняться тенями, шёпотом и какими-то резкими звуками, хотя здесь Саске был один. Ему казалось, что какой-то мужчина говорит над его левым ухом, а женщина вторит ему рядом с правым. Учиха понимал: нельзя вступать с ними в беседу. Тот лишь хмурился сильнее, втягивая в себя всё больше и больше дыма.

Он здесь не один. Здесь есть ещё кто-то. Кто-то живой. Саске упорно цеплялся за эту нить, рискуя порвать её.

– Эй.

Тени дрогнули, исчезая, голоса затихли.

Чужое прикосновение к плечу заставило вздрогнуть и открыть глаза. Дотлевшая до фильтра сигарета больно обожгла пальцы, и Учиха ругнулся, роняя её на пол:

– Да, блин!

Напротив него стоял изрядно побледневший Наруто. Мокрые волосы и влажное лицо тускло блестели в электрическом свете лампы.

– У тебя есть полотенце?

– Так высохнешь, – рыкнул Саске, поднимая тлеющий окурок с пола: не хватало ещё, чтобы на линолеуме остался след.

– Ну блин… холодно же, – как-то жалобно пробормотал Узумаки.