Кажется, Ируку оттащили от него Итачи и Орочимару, попросту заломив руки мужчины за спину.

- Мразь! - выпалил тот. - Это ты должен был быть там! Ты должен был подохнуть.

На сероватую напольную плитку капнула кровь из разбитой губы. Брюнет попытался подняться, но в голове зашумело и пришлось вновь привалиться спиной к стене.

- Он умер! Умер!

Учиха медленно опустил голову, обхватывая её ладонями, будто бы желая удержать две половинки на месте. Взгляд заметался по полу, цепляясь то за выщерблину на кафеле, то за растоптанный виноградный росток, который, скорее всего, выпал из его кармана.

Умер - эхом разнеслось в голове.

Саске не хотел в это верить.

Умер.

- Иди ко мне…

Люди что-то кричали. Кажется Ируку пытались удержать и увести в какую-то палату, чтобы дать ему и Сузо выпить успокоительного. Кажется, Итачи опустился рядом, трогая за плечо и заглядывая в глаза.

Он сильнее сжал пальцы в волосах, опаляя кожу головы болью. Но она не отрезвляла.

- Я…я хочу его увидеть, - тихо выдохнул он, поднимая глаза на Орочимару. - Просто увидеть…

- Нет, Саске, - отрезал доктор. - Не положено.

- Почему?

- Ты…не родственник. Прости.

Орочимару, отойдя от стены, подошёл к старшему Учихе.

- Жизнь, - выдохнул Саске, нервно усмехаясь. - Херня…эта ваша жизнь…

- Итачи, - настороженно качнул головой Орочимару. - Отвези его домой. Я приеду осмотреть позже…

- Ваша жизнь. Она ничего не стоит.

***

Мадара, положив трубку, задумчиво провёл пальцами по чёрной рамке, прикусив губу. Всё было сделано. Точка поставлена.

Мужчина опустился в кожаное кресло, откидываясь затылком на его спинку и выдыхая. Вряд ли с Саске станет легче. Вряд ли он вернётся в семью, но…

Разбитое легче починить, чем пытаться найти изъян в целом. Когда парень осознает, что ему больше некуда идти, он обязательно поймёт свою суть, примет своё истинное место.

И, возможно, методы не покажутся ему такими жестокими.

- Ты хотела этого, - тихо сказал Мадара, глядя на фотографию в той самой рамке. Со снимка на него смотрела худощавая черноволосая женщина в деловом бежевом костюме. Он поразительно подходил к её бледной коже и иссиня-чёрным волосам.

- Я помогу ему найти своё место в жизни…

Воспоминания никогда не поблекнут, как этот снимок. Они никогда не потеряются, не затрутся от частых прикосновений мыслей, не разлетятся бумажным прахом.

В своих воспоминаниях он часто возвращался к тому дню, где она всё ещё была рядом…

- Ты уверен, что всё настолько плохо? - тихо спросила женщина, сидя на подлокотнике чёрного кресла.

Она смотрела на большой аквариум, за стеклом которого неспешно кружили мелкие цветастые рыбёшки. Говорили, что это успокаивает, но Мадара никогда не чувствовал особого спокойствия рядом с этими холодными существами.

- Фирма разваливается, - устало выдохнул он, опуская голову на руки и зарываясь пальцами в волосы. - Мои враги чувствуют, что я скоро утону и…хотят помочь. Тебе опасно оставаться рядом со мной. Давай…

Мадара внезапно поднялся из-за стола, подходя к ней и опуская руку на хрупкое плечо.

- Давай я куплю тебе квартиру подальше отсюда. Ты уедешь, и…

- Я беременна, - просто сказала она, без тени улыбки.

Мужчина не сразу понял, что эти слова сорвались с ярко-красных губ. Он замер, вглядываясь в её лицо и не смея даже вдохнуть. Только морщина меж бровей стала чётче.

- У тебя будет ребёнок. Я узнала об этом сегодня.

- Но…сейчас не то время. Сейчас слишком опасно, - потерянно покачал головой Мадара. - Мы не можем оставить его.

- Это тебе не животное, чтобы оставлять или избавляться, - резко отрезала женщина, поднимаясь и отходя к аквариуму.

Аккуратные пальчики пробежали по холодному стеклу, распугивая лёгким постукиванием ноготков рыб.

- Я больна, Мадара. Ты знаешь это, - скупо сказала она, будто бы её это совершенно не волновало. - И я хочу оставить после себя хоть что-то, кроме костей и разлагающегося мяса.

Ноготки жёстко царапнули по стеклу, и черноволосая убрала руку от аквариума, подняв невозмутимый взгляд на мужчину.

- Этот ребёнок останется жить.

- Но…мои враги найдут вас.

Она пожала плечами:

- Мне и так грозит смерть, и я бы не отказалась получить её с пулей в лоб.

- Не говори так! - выпалил Мадара, резко подходя ближе и обхватывая ту за плечи. - Просто…не говори.

- Ребёнок останется жить, - твёрдо сказала она. - Фугаку, кажется, интересовался мной.

- И?…

- Из него и Микото получатся отличные родители для нашего с тобой сына. Осталось только…ну, что ты? Не ревнуй.

Она улыбнулась, привставая на носочках и легко целуя его в губы.

- Я ведь люблю только тебя.

***

- Саске? - позвал Итачи, бросив взгляд на застывшего в кресле брата.

Они приехали домой час назад. Вытащить Саске из больницы удалось, только потому что в какой-то момент он просто вырубился, видимо, из-за удара Ируки. Это и спасло, иначе он бы так и остался сидеть в холодном коридоре.

- Тебе принести что-нибудь? - спросил старший Учиха.

Он замер напротив брата в комнате, погружённой во тьму. Из прихожей лился янтарный свет, высвечивая длинный неровный прямоугольник дверного проёма на полу, словно портал в какой-то другой, золотисто-тёплый мир.

Осунувшееся лицо заострилось вовсе. Итачи вряд ли когда-либо видел брата таким бледным. Даже когда тот отходил после химиотерапии, его лицо было намного живее. Хотя бы в глазах читалось раздражение, а сейчас перед ним сидел совершенно белый лист.

Чёрные брови сошлись над переносицей, образуя тонкую морщинку на холодной даже с виду коже. Саске будто бы вслушивался во что-то внутри себя.

- Я сделаю тебе чая…хорошо?

Не дождавшись ответа, Итачи медленно вышел из комнаты, решив не включать свет.

Оставшись в одиночестве, брюнет втянул в себя тяжёлый воздух, поднимая глаза на настенные часы. Девять вечера.

Взгляд, скользнув по комнате, зацепился за лежащий на журнальном столике тонкий телефон брата, за небольшую стопку прессы, брошенной видимо спонтанно, потому что рядом лежал нож для разрезания конвертов.

Поднявшись со скрипнувшего кресла, Саске взял телефон и убрал его в карман. Пальцы замерли над ножом, но всё-таки сжались на серебристой холодной ручке, и Учиха направился прочь из гостиной, напрочь забыв про куртку.

Уже снаружи он достал телефон, быстро пролистывая список и останавливаясь лишь на одном имени. Даже эти буквы хотелось уничтожить.