- Потом пойдёшь к пятой точке и заберёшь оттуда. Понял?
Учиха лишь кивнул, бросая последний мешок на уже сложенные три. В воздух поднялось сероватое облачко, а левую руку неприятно стрельнуло так, что пальцы чуть дрогнули. Сцепив зубы, он, смерив взглядом рассматривающего его Тазуну, вопросительно кивнул:
- Что-то не так?
- Не нравишься ты мне, - сощурил карие глаза старик.
- Взаимно, - усмехнулся в ответ Саске. - Пятая точка?
- Да, - качнул головой Тазуна. - Ты тут особо не огрызайся…
Скрипучий голос был полон затаённой угрозы, которая вызвала лишь широкую улыбку на лице Учихи. Выпрямившись, парень прямо посмотрел в глаза старика, словно пытаясь разглядеть его внутренности через глазницы.
- Видали мы умных таких, - продолжил Тазуна, бросив быстрый взгляд на Кайзу, что подошёл сбоку. Видимо мужчина уловил поднимающийся градус между этими двумя и решил то ли вмешаться, чтобы разнять, то ли чтобы поучаствовать в намечающейся склоке.
- Зубастые были. Но быстро их зубки-то поистёрлись…
- Не туда кусали, - кивнул Саске.
- Тазуна, да не задирай ты парня, - панибратски опустил свою лапищу на плечо брюнета Кайза. - Видишь, смурной он. Что? С девкой своей поссорился?
- А она у него вообще есть? - рассмеялся Тазуна. - Девки статных парней любят, а не это…
Саске, опустив голову, дёрнул плечом, сбрасывая с него неприятно горячую и давящую руку.
- Нет у меня девки, - быстро посмотрел он на старика.
- Ну, а я что говорил.
- У меня парень, - криво улыбнулся Учиха, наслаждаясь тем, как в глазах того промелькнуло недоумение. А потом коричневая радужка словно бы ледком покрылась, как слишком долго простоявший на зимнем окне чай.
Саске, ответив улыбкой на этот красноречивый взгляд, почувствовал, как по плечу сползла было вновь коснувшаяся его рука Кайзы.
Хмыкнув, брюнет развернулся и медленно направился прочь от остолбеневших мужчин. Очевидно, новость о чужой ориентации вовсе выбила привычную землю из-под ног бедняг, проехавшись самосвалом по их розовым очкам.
***
Нагато стоял у окна, вдыхая сырой холодный воздух. Он бы закурил, если б у него были сигареты или хотя бы потушенные о подоконник бычки. Возможно, даже выпил, если бы не сковавшее разум безразличие. Какая разница на какую голову умирать? Трезвую или же пьяную…
Хотя, наверное, когда ты пьян не так страшно ощущать давящее на затылок дуло пистолета. Наверное… Нагато никогда не умирал.
Эта комната заброшенного дома была пустой и серой, пропитавшейся запахом сырой побелки и пыли. Стены здесь смотрели своими обшарпанными лицами, с которых свисали пожелтевшие от времени обои в мелкий цветочек. От этого рисунка становилось как-то смешно и больно одновременно: кто-то ведь их клеил, стремясь украсить своё жилище. И вот…теперь эта комната станет склепом для совершенно чужого ей человека.
- Зачем ты встал у меня на пути?
- Потому что я устал…
- Устал жить? - ехидству в словах не было предела.
- Врать.
Нагато усмехнулся, поворачиваясь лицом к Мадаре. За спиной мужчины тёмными силуэтами стояли мрачные охранники, в своих неизменных похоронно-чёрных костюмах.
Ловушка захлопнулась, не оставив запасных ходов или шанса на спасение. Толстые прутья этой клетки сужались с каждым вздохом, и парень понимал, что она вот-вот размозжит его.
Дышать стало трудно, но Нагато лишь спокойно улыбнулся, глядя в чёрные глаза.
- Если хочешь - можешь убить меня. Но я не скажу тебе ничего.
Он безразлично пожал плечами, чувствуя за спиной холодную пропасть, в которую его вот-вот толкнут.
Лицо Мадары изменилось: кожа стала напоминать холодную гипсовую корку, глаза вовсе стали чёрными дырами, губы вытянулись в тонкую линию. Этот мужчина не привык получать отказы, а сейчас ему скомкали и бросили в лицо целый ворох ледяных осколков. И тот испытывал странную тёмную радость от того, что всё-таки попал в цель.
- Ты не оправдал моих ожиданий, Нагато.
Мужчина, кивнув на него, медленно развернулся и вышел из комнаты, оставив красноволосого наедине с двинувшимися ближе охранниками. Парень улыбнулся им, словно бы уже давно устал тащить на своих плечах бремя бессмысленной жизни. Хотелось уже поскорее избавиться от надоевшей, прилипшей скорлупы этого тела, в которое его почему-то запихала Судьба при рождении, найти новое и забыть, как страшный сон всё, что было до смерти.
Нагато никогда не верил во все эти: перерождения, в колесо Сансары, в способность человеческой души выбирать новую оболочку. Но, как и каждый человек на этой выжженной бессмысленностью земле, он хотел надеяться, что есть нечто большее, нежели кости, кожа и мясо.
Он поднял глаза на приближающихся мужчин, улыбаясь.
А, может, нет ничего за этой жизнью. И сейчас его уничтожат, сотрут, словно неловкий карандашный росчерк на бумаге, портящий всю картину. Она не станет гармоничнее, потому что художник явно страдал тремором, но…
…Жизнь будет течь так же, как и до этого.
А картину испещрят новые штрихи.
Нагато поднял глаза, встречаясь взглядом с тёмным дулом наставленного в лоб пистолета.
Выстрел.
Боли он даже не почувствовал.
***
Дни тянулись один за другим, и в какой-то момент Наруто понял, что перестал различать их серые оттенки. Ночь была наполнена запахом горьких сигарет рядом, холодными руками то на лбу, то поперёк торса, когда Саске пытался унять свою и чужую дрожь.
Узумаки чувствовал, что лежащий рядом брюнет будто бы исчезает из его реальности, проваливаясь в какую-то свою, где нет места словам, взглядам и прикосновениям. Но блондин уже не тянулся за ними, зная, что руки скрутит болезненной судорогой, а тело разорвёт на кровавые куски.
Терпеть становилось всё труднее и труднее. Наверное, хуже всего было днём, когда Учиха оставлял его одного. Пришлось подниматься с дивана, кутаясь в плед, кое-как идти в ванную и закрываться там, забившись в самый угол, прижимаясь к холодному кафелю. Но взгляд всё продолжал пилить дверь, прожигать её…
Разум возвращался в комнатку, где под диваном был спрятан пакетик с желтоватым порошком. Стоило только сделать пару шагов, и…
В такие моменты Наруто забирался в ванную, включал холодную воду и пытался смыть с себя одуряющее желание подчиниться нависшей над ним чёрной воле.
Сердце работало, словно на износ. Ночью он просыпался, ловя такой же затуманенный усталостью взгляд Саске. Пытался спросить, почему тот не спит, но не мог, а в следующий момент чувствовал на губах горький привкус какого-то лекарства. Становилось легче, сердце прекращало вырываться из груди и можно было попытаться уснуть…
***
Наруто лежал на половинке дивана, смотря в окно. В нём, как в какой-то непонятной картине из будущего, медленно плыли жемчужно-серые облака. Они клубились, перетекали из формы в форму, растягивались тонкой ртутной пеленой по небу, а к горизонту шли мелкими трещинами, словно облупившаяся на холсте краска. Сквозь них проглядывалось такое же жемчужно-янтарное, закатное небо.
Узумаки отсчитывал эти минуты до того момента, как в дверном замке щёлкнет ключ, как дверь откроется, и он услышит резкий хлопок, а потом тихие шаги. Саске, сам того не понимая, стал ходить едва заметно, боясь разбудить того, кто давно потерял всякий сон. Наверное, в другой ситуации Наруто бы пошутил по этому поводу, съязвив на тему доброго сердца или подобной ерунды, но сейчас всего этого не хотелось.
