- Давай… - сбивчиво проговорил Наруто. - Давай пойдём спать, м? Уже поздно…и…

Вздох застрял в груди Наруто, а Саске напрягся раньше, чем Узумаки успел понять, что опять наступил на старые грабли. Сказал глупость.

Руки скользнули по спине, как-то бессильно опускаясь, брюнет, выдохнув, отошёл на шаг назад, смотря перед собой. Совершенно потерянные глаза, смотрящие в пустоту, которая давно поселилась за зрачками.

- Спать, - отстранённо кивнул Учиха. - Доброй ночи.

- Саске, ты не понял…

Но было уже поздно. Махнув рукой на прощание, Саске развернулся и, как-то разом ссутулившись, направился в сторону коридора. Темнота постепенно скрыла, сожрала тонкий белый силуэт, а Наруто стоял посреди комнаты, не зная куда деть себя. От осознания собственной глупости нутро расползалось горячими лоскутами, а ноги наоборот холодели. Прикусив губу, он низко опустил голову.

Всё казалось песком, медленно ускользающим сквозь пальцы. А потом послышался хлопок двери, и Узумаки, сорвавшись с места, рванул в сторону их комнаты, твёрдо намереваясь объяснить Учихе всё, чтобы больше не было таких невысказанных обид, недопонимания. Толкнув дверь, он выпалил:

- Саске, я не то имел в виду!

И осёкся, замерев. Кровать была пуста, как и подоконник.

Значит…

***

В этой комнате Учиха бывал редко. С самого их приезда пришлось выбрать какую-то одну из коморок Джирайи, чтобы коротать прохладные ночи. Словно на улице не лето было, а середина осени.

Прислонившись спиной к тонкой фанерной двери, Саске смотрел перед собой и понимал: его охватывает страх.

Жить, зная, что завтра может не быть, оказалось на проверку легче, чем знать, будто бы будет и завтра, и послезавтра…

Он разучился. Разучился спокойно дышать, спокойно разговаривать, спокойно…чувствовать.

Любить?

Слово, произнесённое даже мысленно, больно резануло по сердцу, оставляя очередной рубец.

Руки мелко дрожали, хотя причин не было. Разве что холод здесь действительно был намного сильнее, нежели в других комнатах. Поднеся пальцы к губам, Учиха подышал на них, но легче не стало.

Наруто действительно был с ним до конца. До того самого треклятого конца, когда всё в один миг закончилось, перевалив за черту, перестав существовать. Тогда Саске практически умер, и Узумаки исполнил своё упрямое обещание быть рядом.

До конца.

До последней капли.

И теперь…а теперь они ничем не связаны.

Руки сжались в кулаки, короткие ногти впились в ладонь, опаляя кожу лёгкой болью.

Никаких нитей, что связывали раньше, никакого страха показаться трусом, который даже за свои слова не может быть в ответе. Наруто выполнил свой долг перед ним, перед собственной совестью и теперь волен…

…Волен идти куда угодно.

Мысли вспыхнули в голове ярко-жёлтым огнём, заставив вскинуть глаза на синий проём окна, в который едва слышно стучались голые ветви тонкого дерева.

Всё закончилось, Учиха. Смирись. Ваша история была жива, пока она была завязана на чьей-то жизни, а теперь эта такая же паршивая страница в книге Судеб, как и миллионы других. Только извращена она странными желаниями, которые не принимают в обществе.

Больше ничего нет.

Обхватив себя руками, Саске на ватных ногах прошёл к кровати и опустился на неё, чувствуя себя если не психом, то где-то близко. Сознание вновь дробилось на осколки, только теперь уже без боли, а с какой-то отупляющей апатией и омерзительной готовностью принять новый виток судьбы.

Наруто, добланный Узумаки может теперь валить на все четыре стороны и никто, даже Саске, не сможет упрекнуть его в этом. Ведь…

Жизнь блондина продолжается. В институте можно восстановиться, работу найти. А что может сделать бывший больной, у которого за плечами только история болезни и справка о прохождении лечения в психиатрической больнице? Какие шансы выжить, какие шансы подстроиться под это общество и стать его частью?

Какие шансы остаться рядом с тем, кого раньше гнал?

Никаких.

Рухнув на кровать, терпко пахнущую пылью и сыростью, Саске подогнул колени к груди, продолжая обхватывать себя руками. Холод был уже не только снаружи, но и внутри.

Он столько времени провёл с этой дрянью в голове, что почти забыл, каким был до этого. Забыл, какие эмоции позволять себе можно, а какие нужно гнать от себя.

Поэтому сейчас он просто закрыл глаза, позволяя чувствам свалиться на него мощным водопадом.

***

- Вы знаете, - доверительно проговорил коренастый мужчина, что сидел напротив Цунаде и слегка покачивался. Взгляд его, слегка затуманенный, скользил по комнате, будто бы несчастный видел что-то, чего не видела женщина.

- Я вас слушаю, - терпеливо выдохнула она. Шариковая ручка постукивала по пустой страницы блокнота, взгляд её был привычно спокойным, как того требовал сеанс, а на губах едва заметная улыбка, которую можно принять и за сочувствующую и за ободряющую.

- Я никогда прежде не видел таких снов, - продолжил господин Янг. - Я всегда…спал так, будто бы…в черноту нырнул. Ну…вы понимаете?

- Конечно.

- У вас были такие сны?

Взгляд господина Янга стал внезапно осмысленным и острым, когда он зыркнул на Цунаде.

- У всех бывают такие сны, господин Янг, - мягко сообщила женщина. - Вас волнуют только они?

- О, нет! Что вы! - рассеянно махнул он рукой. - С моего первого визита к вам я сплю, как младенец.

- Хм, - склонила голову Цунаде, - Тогда что же волнует вас на этот раз?

- Понимаете…я вроде бы и проснулся, - Янг нервно облизнул губы и вновь скользнул взглядом по дальнему углу кабинета. - Но до сих пор вижу сон.

- Сон? - нахмурилась психолог, делая первую пометку в блокноте: галлюцинации.

- Да-да. Сон. Я вижу что-то…но, если это побочные эффекты от того чая, что мне дали здесь, то я готов их терпеть. Я никогда прежде не спал так хорошо…

Улыбка пропала с губ женщины, а взгляд резко вперился в господина Янга.

- Чай?

- Ну да…он ещё пах так хорошо. Знаете…

- Кто вам его дал? - перебила Цунаде, поднимая руку.

Господин Янг даже осёкся от столь резкой перемены в своём психологе. Из расслабленной и понимающей женщины она в мгновение ока обратилась в приготовившуюся к удару кобру.

- В-ваш коллега…

- Коллега, значит, - нехорошо усмехнулась она. - Одну минутку.

- Джирайя! - выпалила Цунаде, разъярённым вихрем вырываясь из своего кабинета. Приёмы она начала устраивать дома, когда начались проблемы с арендой городского здания, но это ничуть её не огорчило. Так было даже удобнее.

Проносясь по коридору, она резко замерла у распахнутых дверей кухни.

Отшельник стоял у стола и заваривал…чай.

- Джирайя, - рычаще выдохнула Цунаде.

- Вы уже закончили, а я вот…

Она не дала договорить, влетев в комнатку фурией. Остановилась напротив, буравя взглядом, а рука схватила со стола мешочек с травами.

- Значит, чай.