Узумаки скосил глаза на брюнета.

- Мой мозг, - повторил парень. - Прогнил так же сильно, как и этот дом.

Палец надавил сильнее, коротким ногтем царапая кожу. - Перекрытия скоро не выдержат, балки почти истлели. И крыша скоро рухнет окончательно.

- А починить? - хрипло произнёс Наруто, глядя в это бесстрастное лицо, которое смотрит на него совершенно спокойными чёрными глазами. - Ведь в этот раз…

- В этот раз мне повезло, - не весело усмехнулся Саске, будто эта самая удача не принесла ему никакой радости. - В следующий раз легче будет просто вынуть мозг и оставить пустую черепушку.

Его рука легко прошлась по виску Наруто, зарываясь пальцами в волосы на затылке и сжимая их до едва ощутимой боли.

Узумаки опустил глаза, уткнувшись взглядом в район ключиц парня. Значит, всё начинается сначала. Или же продолжается.

Боль осознания была настолько сильной, что парализовала, не давая даже вдохнуть полной грудью. Надежда, вера в лучшее - всё ощерилось острыми шипами и теперь терзало наивную душу, решившую довериться случаю.

Ведь чудес не бывает…

И Узумаки какой-то своей более рациональной половиной уже давно понял, что хорошим конец их истории не будет. Просто не сможет быть, ведь в реальности всё именно так и бывает. Жестоко, слишком больно, с горьким привкусом слёз на губах, которые нельзя показывать никому, тем более, себе. Потому что, тогда привыкнешь плакать, привыкнешь к этой солоноватой воде, которая, вытекая из твоих глаз, приносит мнимое облегчение.

Нет, Наруто даже не думал ударяться в слёзы. Бред. Он просто смотрел перед собой, вновь и вновь прокручивая в голове слова Саске.

- Моя смерть не будет самым ужасным, что ты увидишь, Наруто. Если останешься. Я…слышу голоса, вижу всякое. Эти голоса говорят мне убить…тебя.

Он нервно глянул на Наруто, но блондин так же молча смотрел перед собой. Прочитать что-либо по его застывшему лицу было невозможно, а разворачивать Узумаки к себе лицом Саске сейчас не хотел. Вдруг в голубых глазах всколыхнётся жалость?

- Я могу причинить тебе вред, идиот, - совершенно не зло пробормотал Учиха.

Кутаться в полог злости и отчуждённости сейчас было не нужно.

Он выдохнул, борясь с желанием послать всё подальше и свалить отсюда как можно быстрее. Зачем он затеял эту глупую игру с разговором? Объяснять что-то кому-то? Рассказывать и делиться?

- Теперь ты знаешь всё, - как-то совсем тихо продолжил Саске. - И можешь выбирать сам - уходить или остаться.

Он опустил руку, понимая, что нелепый жест слишком затянулся, и не стоит позволять себе такого. Это сейчас ни к чему.

Но к удивлению брюнета его руку быстро поймали и сжали горячей ладонью.

- Если ты надеялся меня этим напугать, то ты придурок, - сухо процедил Узумаки, не поворачиваясь. - Самый настоящий придурок, Саске.

Наруто облизнул губы, слегка нахмурившись.

- Я могу убить тебя. Ты понимаешь? - бесцветным голосом проговорил Учиха. - Я не хочу забирать две души…я уже тебе это говорил.

В душе начала ворочаться та, почти забытая боль. Она звоном отдавала в ушах, и губы кривились в подобии оскала.

- Так что…проваливай, Наруто. Просто уходи. Я не спрашиваю тебя, хочешь ты этого или нет…Просто. Уйди.

Саске не успел заметить, когда в какой-то момент он оказался прижатым к стене. Пальцы блондина вцепились в его плечи, и голубые глаза искрились злостью. Узумаки не смущало то, что они в заброшенном, еле держащемся доме, то, что стена за спиной Саске вот-вот провалится, не выдержав напора.

Его волновало лишь одно: непонимание в этих чёрных глазах.

- Ты угрожал мне пистолетом. Забыл?! - прорычал Наруто удивительно тихо, но твёрдо. - Мы с тобой дрались. Забыл?!

Саске помнил. Пока что помнил.

Он смотрел на лицо блондина и не мог говорить, лишь потому что Узумаки казался отделённым какой-то стеной.

- Ты предал меня, соврал мне. И я вернулся. Ты прогонял меня сотню раз, а я остался. Учиха, чёрт тебя побери! Прекрати это!

Пальцы сжались сильнее, комкая тонкую ткань чёрной футболки и едва не впиваясь в тело.

- Почему ты никак не поймёшь, что я никуда не хочу уходить?! - прошипел Наруто. На его странно побелевшем лице вспыхнул лихорадочный румянец, глаза озарились нехорошим светом.

- Потому что, - сквозь острые осколки оцепенения, что забили рот, проговорил Саске. - Ты рано или поздно уйдёшь.

- Ч-что?! Я же сказал…

Натуральный рык сорвался с губ блондина, но рук он не разжал.

- Вы все уходите, стоит вам доверить свою душу, - тяжело процедил брюнет. - Вы клянётесь, божитесь…а в итоге…

Он опустил голову, сильно зажмурившись.

- В итоге я остаюсь один. Я. Всегда. Один.

Пальцы дрогнули, и хватка Узумаки ослабла. Он смотрел на парня перед собой и не мог узнать в нём прежнего Саске, который скорее на хер пошлёт, чем будет выворачивать душу наизнанку.

- Ты мне до сих пор не веришь?

- Я никому не верю, - тряхнул головой Саске. - Даже себе.

«Потому что в моей голове много чужих голосов, и каждый из них говорит делать что-то одно», - мысленно заметил брюнет.

Какая-то странная усталость и подавленность навалилась на него. Это всё копилось слишком долго, чтобы сейчас найти выход в простых словах. Не было возможности выразить свои чувства ничем: действия слишком скупы и трактуются по-разному, слова - пустышки. Так как же тогда?

Он устал пытаться.

Саске, игнорируя разжавшиеся руки Наруто, съехал спиной по стене, усаживаясь прямо на грязный пол. Перед глазами были ноги в джинсах, и за ними виднелась распахнутая дверь, сосны, пожухлая трава.

- Я устал, Наруто, - признался Учиха, поднимая глаза на блондина. - Я больше ничего не могу сделать. Я больше ничего не хочу делать. Я просто…

Он стукнулся затылком о стену, даже не пытаясь закрыть глаза, отделиться от этого мира тонкими перегородками век. Боль всё равно никуда не уйдёт: она остаётся в теле, пропитав его до последней косточки, клеточки. Поросшая мхом душа не очистится, а истлеет.

- Я никому не могу верить. Мне больно доверять.

Губы шевелились помимо воли хозяина, будто тело было больше не в силах держать эти слова за толстым слоем из грубости и усмешек.

- И как бы я ни хотел, я не смогу. Ты будешь повторять тысячу раз, что останешься со мной, а я скажу в тысяча первый, что это враньё.

Учиха прикусил губу, коря себя за болтливость. Зачем он рассказывает это? Ведь в итоге его откровения ничего не изменят - Наруто как был чужаком, так им и останется.

Или же он не чужак?

Душа дрогнула, посылая по телу болезненную волну. Чужак, свой, друг, враг! Да какая разница! Ни одно из этих слов не могло выразить полной картины. Всего лишь буквы!