- Ммм, вон оно как. Понятно.

Учиха почувствовал, как внутри начало подниматься раздражение. И злило больше всего то, что выказать его каким-либо образом - значило поставить крест на своей карьере. Этот седоватый мужчина обладал достаточным влиянием, чтобы стереть Учиху Фугаку из памяти многих людей…

- Полагаю, на этом всё, - кивнул гость. - Доброй ночи.

- И вам…

***

Саске в очередной раз поднялся из кресла, придерживаясь за стену одной рукой. Конечность начинала потихоньку слушаться, но это стоило многих часов, потраченных на то, чтобы пальцы и мышцы хотя бы чуточку окрепли. Теперь он мог сжимать её в кулак…или цепляться за стены в попытке встать.

Ноги…без ног он чувствовал себя ужасно. Ему обещали, что ходить он сможет только спустя год, но это было слишком долго. Столько времени Учиха ждать не собирался, хотя, что толку от ног, когда перед глазами до сих пор чёрная пелена?

Моторика…треклятые движения. Они не поддавались ему не из-за того, что во время операции что-то пошло не так. Истощённый организм просто отказывался принимать на себя столько нагрузок. За время, проведённое в больнице, Саске редко передвигался на своих двоих. Ему запрещали вставать вовсе, но парень упорно пересаживался в кресло, не желая лежать мешком с костями на такой дорогой кровати в такой дорогой клинике.

Первый шаг дался с трудом, стопа подвернулась, и его бросило на стену, больно приложив плечом. Боль…ощущения возвращались, но вместе с ними и осознание того, что внутри черепа полно гнили. Её нужно было выскабливать, выскребая с костяных стенок. Пустота - единственное, чего хотел Саске.

Шаг, приваливаясь плечом к стене. Он закусил губу, стараясь не рычать от боли, пронизывающей отвыкшие от нагрузок мышцы. Казалось, что кости вот-вот дадут трещину, и он просто рухнет на пол. Но они держали тело, отзываясь каким-то странным гулом, полным глухой боли.

Ещё шаг…

Учиха вновь отпрянул от стены, упираясь в неё раскрытой ладонью вытянутой руки. Так стоять было тяжелее, стопы почему-то ощущались, как неровные блины, а голени налились тяжёлым жаром.

С раздражением шикнув, парень сделал очередной шаг, отлип от стены и даже продвинулся чуть дальше, прежде чем ноги подогнулись.

Он инстинктивно выставил перед собой руки, но те упёрлись не в пол, а ударились обо что-то и отозвались резкой болью. Следующим огнём вспыхнул висок и падение замерло.

Под затылком был холодный паркетный пол, и брюнет уже слышал, как громко раздаются шаги по лестнице.

Боль сковала его забытыми объятиями из прошлого. От неё не избавиться, от неё не закричать. Единственное, что он можешь делать - лежать и ловить ртом воздух, надеясь, что следующий вдох не станет последним.

- Саске?

Голос принадлежал женщине. Цунаде…

- Не трогай меня, - с отвращением к самому себе прошипел Учиха.

Он с трудом перевернулся на бок и, опираясь руками в пол, сел на колени, затем медленно поднялся и всё-таки его пошатнуло. Тёплое плечо оказалось под его рукой, и Саске раздражённо отпрянул, чудом налетев на кровать и резко опустившись на неё.

- Ты хочешь ходить?

Он не ответил, устраиваясь так, чтобы голова лежала на холодном покрывале, и можно было остудить этот накатывающий жар в черепе.

- Тебе опасно самому, но если ты так хочешь.

- Что? Выпишешь мне разрешение? Справку? - хрипло усмехнулся Учиха, прикладывая ладонь ко лбу и закрывая бесполезные глаза.

- Если ты настаиваешь, - тихо засмеялась женщина. - То даже справку могу выписать. Тебе как: здесь или по почте переслать?

- Голубями.

- Замётано.

Цунаде покачала головой, но всё же подтащила стул поближе к его кровати и села. Тот факт, что брюнет выглядел как скелет, очень волновал женщину. Она встречалась со многими пациентами, которые отказывались от еды в угоду каким-то своим принципам. Большинство, конечно, были несмышлёными девушками, которые в погоне за мнимой красотой морили себя голодом до состояния близкому к смерти. Как физической, так и духовной.

Саске же вряд ли гнался за фигурой. Цунаде даже прыснула тихо со смеху. Скорее всего здесь было другое…

- Ты не ешь.

- О, да ты действительно прирождённый психолог, раз заметила.

- А ты у нас остряк, - в тон ему отозвалась Цунаде. - Ты вообще мне должен.

Учиха даже ладонь ото лба отнял, вздёрнув вопросительно брови.

- Я отвезла тебя на то место. Ты обещал мне рассказать кое-что.

- Аааа, - протянул он, вновь накрывая лицо рукой. - Рассказать.

- Ну так что? Я вся во внимании.

Откинувшись на спину скрипнувшего стула, женщина сложила руки на груди, задумчиво глядя на лицо парня. Нет, он изменился с их прошлой встречи. Появилось желание жить? Вряд ли…

Но что-то же заставило его двигаться, пытаться встать…

- Я целовался с парнем, - просто отозвался Учиха, словно сообщил, что на завтрак он предпочитает хлопья.

- Ммм, такие признания меня уже не удивляют так сильно, как в первые годы моей работы. Многие испытывают влечение к своему полу.

- Пф.

Кажется, Саске считал это чем-то не в меру тайным. Конечно, было что скрывать, но поцелуи - совершенно нормальное явление. Любопытство, запретный плод и вся прочая подростковая чушь.

- И он влюбился в меня.

- И такое случается. Ну же, Саске, - засмеялась женщина. - Удиви меня…

Учиха замолчал ненадолго, покусывая губы, и Цунаде уже ожидала услышать типичное продолжение, свойственное такого рода историям.

Но слова брюнета заставили её пересмотреть своё мнение.

- И я хотел его убить. Даже пытался, - брюнет помолчал, улыбаясь как-то жутко. - И сейчас хочу.

- За что?

Нельзя было не заметить, как сильно изменился тон Цунаде. Теперь она действительно была психологом, а не какой-то болтливой женщиной, любящей шоколадных мишек. Она смотрела на Учиху и видела целый набор неутешительных симптомов. И от этого её губы кривились в грустной улыбке.

- Не знаю. Потому что он живёт…потому что чувствует что-то…ко мне.

- А тебе это не нравится?

- Меня нельзя любить.

- Почему?

- Я мёртв.

- Мы любим мёртвых, - пожала плечами Цунаде. - Странной и больной любовью, правда. Вот ты…ты любишь свою мать до сих пор?

Как и следовало ожидать, Учиха вновь замолчал, и его лицо стало напоминать маску, как и прежде.

- Хорошо, Саске. Думаю, ты сказал достаточно.

- Я псих? - усмехнулся он, поворачивая голову к Цунаде. - Я долбанный псих, потому что хочу убить его?