Оба заметили нас в окне через секунду. И остановились.

Не входите, предупредила я по связи. Люсьен пытается почувствовать, что не так с Элейн. По связи.

Рис прошептал мои слова Кассиану, который склонил голову, наверно так же, как и Нэста, чтобы посмотреть на нас.

Рис иронически заметил, Элейн об этом знает?

Ее пригласили спуститься в гостиную на чай. Так что вот.

Рис снова зашептал Кассиану, который подавился смехом и развернулся, направляясь на улицу. Рис задержался, сунув руки в карманы. Он собирается выпить. Я думаю присоединиться к нему. Когда я могу вернуться, не опасаясь за свою жизнь?

Я показала ему неприличный жест через окно. Какой большой, сильный иллирийский воин.

Иллирийские воины знают, когда устраивать битвы. И когда Нэста наблюдает за всем, как ястреб, а вы двое кружитесь над ними, как стервятники... Я знаю, кто победит в этой битве.

Я снова показала ему этот жест, и Мор поняла в достаточной степени, что я им хотела сказать, так что повторила мой жест. Рис тихо рассмеялся и поклонился.

Высшие Лорды прислали ответы, сказала я, когда он начал уходить. День, Рассвет и Зима придут.

Я знаю, сказал он. И я только что получил новость от Крессеиды, что Тарквин раздумывает над приглашением.

Лучше, чем ничего. Я так и сказала ему.

Рис улыбнулся мне, оглянувшись через плечо. Наслаждайся своим чаем, ты, властная надзирательница.

Пойми, я могу использовать надзирателя и для тебя.

У тебя их четверо в этом доме.

Я улыбнулась, когда он, наконец, добрался до низких входных ворот, где ждал Кассиан, который, видимо, в это время вытянул свои крылья, к восторгу полдюжины детей, которые теперь таращились на них.

В другой комнате Амрен прошипела:

— Сосредоточься.

Загремел обеденный стол.

Звук, казалось, напугал Элейн, потому что она быстро поставила чашку. Она поднялась на ноги, и Люсьен сделал то же самое.

— Прости, — выпалил он.

— Что... что это было?

Мор положила руку мне на колено, чтобы не дать мне подняться.

— Это... это был рывок. На связи.

Амрен отрезала:

— Не смей... злая девушка.

Потом Нэста уже стояла на пороге.

— Что ты сделал.

Слова были столь же острыми, как клинок.

Люсьен посмотрел на нее, потом подошел ко мне. Его челюсть сжалась.

— Ничего, — сказал он, и снова повернулся к своему мейту. — Прости — если это встревожило тебя.

Элейн направилась к Нэсте, которая, казалось, почти горела.

— Это было... странно, — выдохнула Элейн. — Будто ты потянул нить, привязанную к ребрам.

Люсьен выставил ей свои ладони.

— Прости.

Элейн лишь долго смотрела на него. И из ее взгляда исчезла ясность, когда она покачала головой, дважды моргнув, и сказала Нэсте:

— Идут вороны-близнецы, один белый и один черный.

Нэста хорошо скрыла свое опустошение. Разочарование.

— Что я могу сделать для тебя, Элейн?

Только с Элейн она говорила таким голосом.

Но Элейн снова покачала головой.

— Солнечный свет.

Нэста раздраженно посмотрела на меня, прежде чем потащила нашу сестру по коридору — в солнечный сад.

Люсьен подождал, пока стеклянная дверь откроется и закроется, и потом выдохнул.

— Там есть связь — это настоящая нить, — сказал он, больше себе, чем нам.

— И? — спросила Мор.

Люсьен провел руками по своим длинным рыжим волосам. Его кожа была темной — глубоко золотисто-коричневого цвета по сравнению с бледностью Элейн.

— И я добрался до края Элейн, когда она сбежала.

— Ты почувствовал что-нибудь?

— Нет... у меня не было времени. Я чувствовал ее, но...

Он покраснел. Что бы он почувствовал, это было не тем, что мы искали. Даже если я не представляла, что мы ищем.

— Мы снова можем попробовать — в другой день, — предложила я.

Люсьен кивнул, но выглядел неубежденным.

Амрен зло сказала из столовой:

— Кто-то должен забрать твою сестру. Ее урок еще не окончен.

Я вздохнула.

— Да, Амрен.

Люсьен обратил внимание на меня и письма, выполненные в разных стилях и написанные на разных бумагах. Его золотой глаз прищурился. Как эмиссар Тамлина, он, несомненно, узнал их.

— Дай угадаю: они согласились, но теперь наша головная боль — выбор места?

Мор нахмурилась.

— Какие-то предложения?

Люсьен связал свои волосы ремешком из коричневой кожи.

— У вас есть карта?

Думаю, теперь лишь я могу пойти за Нэстой.

— Эта сосна была не здесь минуту назад.

Азриэль тихо рассмеялся, когда двумя днями позже он сидел на верхушке валуна, наблюдая, как я вытаскиваю сосновые иглы из своих волос и куртки.

— Судя по ее размерам, я бы сказал, что она тут уже... двести лет как минимум.

Я нахмурилась, отряхивая щепки коры и свою ушибленную гордость.

Та холодность, та отчужденность, которые были от злости Мор и ее отказа... Они потеплели. Или из-за Мор, которая села рядом с ним за вчерашним ужином — молчаливое предложение прощения — или просто потому, что ему нужно было время, чтобы оправиться от всего этого. Даже я могла бы поклясться, что каждый раз, как Азриэль смотрел на Мор, вспыхивала вина. Что Кассиан думал об этом, о своей собственной злости на Азриэля... он лишь улыбался и отпускал пошлые шуточки. Радуясь, что все стало как обычно — по крайней мере, пока.

Мои щеки горели, когда я забралась на валун, на котором он сидел. Он был примерно в пятнадцати футах над лесом, а за соснами сверкало озеро. Одной из этих сосен была та, с которой я столкнулась лицом, когда последний раз пыталась спрыгнуть с валуна и просто спланировать на озеро.

Я уперлась руками в бока, осматривая расстояние до леса, сам лес, и озеро.

— Что я сделала не так?

Азриэль, который точил свой Говорящий Правду, посмотрел на меня своими карими глазами.

— Помимо дерева?

У говорящего с тенями было чувство юмора. Сдержанное и тихое, но... наедине, оно появлялось куда чаще, чем в нашей группке.

Последние два дня я потратила на то, чтобы просмотреть древние книги, ища хоть намек на способ починить стену, чтобы рассказать о нем Амрен и Нэсте, которые продолжали тихо, невидимо возводить стены в своих умах, или передать на обсуждение Рису и остальным; как нам ответить на поток сообщений, которыми теперь обменивались Высшие Лорды, решая, где будет проходить встреча. Люсьен действительно показал нам первоначальное местоположение, и еще несколько, когда его отклонили. Но это было ожидаемо, как сказал Люсьен, будто он участвовал в подобных вещах бесчисленное количество раз. Рис только кивнул в знак согласия — и одобрения.

И когда я этого не делала... Я посматривала еще больше книг, все, что Клото смогла найти для меня, все относительно Уробороса. Как овладеть им.

У зеркала была печальная слава. У каждого известного философа были размышления на его тему. Некоторые осмелились посмотреть в него — и сошли с ума. Некоторые лишь подошли к нему — и сбежали в ужасе.

Я не смогла найти никого, кто смог овладеть им. Посмотревших в зеркало и ушедших с зеркалом, завладев им.

Кроме Ткачихи из Леса — которая, безусловно, казалась достаточно безумной, возможно, из-за зеркала, которое она до смерти любила. Или, возможно, то зло, что скрывалось в ней, испортило и зеркало. Некоторые философы тоже это предполагали, хотя они не знали ее имени — лишь то, что темная королева когда-то обладала им, берегла его. Следила за миром через него — и использовала его, чтобы выслеживать красивых молодых девушек, чтобы сохранять вечную молодость.

Полагаю, семья Кейра, владеющая Уроборосом на протяжении тысячелетий, мало пользы извлекла из владения им. Это не воодушевляло. Не тогда, когда все тексты соглашались в одном: не было обходного пути. Не было лазейки. Столкнуться с ужасами в нем... это был единственный способ завладеть им.