Эти воспоминания вызвали у неё улыбку. Вспоминать об этом было гораздо лучше, чем вспоминать о том, каким он был последние двенадцать часов своей жизни. Он лежал на больничной кушетке, окруженный бесчисленными проводами и трубками, в то время как, две дюжины кретинов околачивались рядом и пытались поймать его последние слова.

Пресса так увлеклась освещением его смерти, что это стало неожиданностью для всех. "Таймс" назвала его "самым могущественным вице-президентом со времен Дика Чейни". Что бы это ни значило, тон был хвалебным. Все его успехи и достижения были изложены в воскресном приложении, статья была снабжена обилием дат и фотографий. Разумеется, в этом списке не было ни Кейт, ни её брата. Она полагала, что, раз уж ты решил взбираться вверх по политической лестнице, твоя семья становилась чем-то вроде аксессуара - костюма или прически - необходимого, да, но вряд ли, достойного отдельного упоминания.

-Ты бы никогда не сказал нам об этом, даже если бы и признал, что это правда, да, папа?

Она покраснела, когда поняла, что произнесла это вслух. Наверное, так думать несправедливо. Даже во время последних выборов отец всегда находил время для них с Бобби. Она полагала, что многие девушки пришли бы в восторг, оказавшись внутри самой большой в мире политической кухни, но Кейт всегда держалась строго выверенного плана. В отличие от брата, который летел по жизни метеором, менял одну работу за другой, пока не осел в секретном аналитическом центре в столице.

До смерти отца Бобби лишь однажды побывал у него в больнице. Для него это было нормально, и не потому что он отца любил меньше, чем Кейт. Он был просто недоступен. Она была уверена, что всё это время он был в городе, занимаясь своими делами. Скорее всего, напивался с дружками до потери сознания в своем любимом борделе в Чайнатауне. Она спросила себя, не в этом ли состоит суть понимания мужчин?

Зазвонил мобильник, и Кейт подпрыгнула от неожиданности. Поначалу, она не хотела отвечать, но потом решила, что бесконечно прятаться не получится.

- Алло?

- Привет, Кейтлин. Говорить можешь?

Только её крестный называл её полным именем. Кейт это бесило.

- Как дела, Готфрид?

- Слушай, я только что вернулся в город. Нужно поговорить. Можешь приехать?

Она вздохнула.

- О чём говорить, хоть?

- Не хотел бы обсуждать это сейчас.

- Не хочешь обсуждать сейчас, я не буду слушать потом.

На другом конце провода воцарилось молчание, Кейт даже представила, как он хмурится.

- Ладно. Дело в твоём... скажем так, наследстве. Понимаю, что сейчас не время, но будет лучше, если обсудим всё сегодня.

- Оглашение завещания было два дня назад, Готфрид. Если ты не забыл...

- Это важно, - резко сказал он, перебивая её. - Публично об этом говорить не стоит. Это приложение, лично для тебя.

- Приложение?

- Твой отец составил его всего неделю назад. Указания были четкими и недвусмысленными. Передать лично тебе и только после его похорон. Этим утром я решил, что время пришло, - снова молчание.

Она поправила ремешок на платье и начала дрожать. Оделась она совсем не по погоде, только в черное платье.

- Только для меня?

- Ни для Роберта, ни для остальной родни, ни даже для меня. Но оно очень важное. Так, ты приедешь?

- Послушай, Готфрид, - какое бы оправдание придумать? Ничего не приходило в голову. - Сейчас не лучшее время. Может, я...

- Я уже послал к тебе Ланса на вертолете. Он доберется до твоей квартиры через несколько минут.

Как обычно. Поэтому они с отцом так долго продержались - никакого терпения.

- Я не дома. Я на кладбище.

- На кладбище? А что ты там делаешь?

- Не знаю. Мне сейчас приезжать?

- Я передам Лансу. Увидимся в восемь.

И повесил трубку.

Она подумала, не взять ли такси до центра, но передумала, потому что, если Ланс не найдет её здесь, к вечеру Готфрид поднимет Национальную гвардию. Дабы не разочаровывать его в последний раз, она решила попасть домой до темноты. Кладбище было очень красивым, изумрудно-зеленый газон был идеально пострижен и каждые 20 футов разделялся клумбой или рядом деревьев. Старая протестантская церковь на восточной окраине отлично вписывалась в сельский пейзаж. Отсюда не было слышно шума шоссе. Кейт скучала по этой тишине. Она не жила в Вирджинии с детства, с тех пор, как умерла мать.

Через пять минут этот покой нарушил появившийся вертолет. Она направилась к нему, борясь с ветром, когда огромная махина приземлилась на поле. Это будет её двенадцатый полет. Два раза из предыдущих одиннадцати её тошнило и она молила бога, чтобы не случилось третьего. В такой день, как сегодня это решительно недопустимо.

2

Когда вертолет приземлился на площадке в Александрии, Кейт нетерпеливо выскочила наружу. Пилот Ланс был старым сокурсником Готфрида по Военно-Морской Академии и годился ей в дедушки, но по-прежнему, засматривался на её ноги. Обычно Кейт не задумывалась над тем, насколько привлекательно она выглядит, ей было достаточно, что выглядит она хорошо. "Тебе бы поесть, милочка, - частенько говорила ей подруга Миранда. - Какие, нахуй, 37?! Ты выглядишь на 27". Обычно проблем с этим не возникало, но оказываясь на высоте в тысячу футов в компании старых кобелей, вроде Ланса, ей очень хотелось стать жирной коровой.

Оказавшись на газоне, она в сотый раз пожалела, что не надела джинсы. Когда она была ребенком, то только во время игры в хоккей на траве надевала, что-то другое. Девочки, которые играют в хоккей, не носят розовое. "Только чёрное" - подумала она.

Усадьба - дом крестного никогда не назывался просто, особняком - располагала собственной посадочной площадкой, олимпийским бассейном, садом и скульптурами. Она находилась в нескольких шагах от загородного клуба "Красивая Бухта" - "где самые лучшие спа-процедуры к югу от Вашингтона", если вам это, конечно, надо. Сам дом представлял собой приземистое двухэтажное здание в английском стиле XIX века, которое не было лишено определенного очарования. В детстве она его облазила вдоль и поперек.

Появился начальник службы безопасности Коллин МакНаб. Он тоже был уже далеко не молод, но, в отличие, от похотливого пилота, был очарователен и, насколько знала Кейт, очень добр. Он постоянно пытался выглядеть, как суровый начальник охраны, но при этом же, постоянно улыбался.

Он кивнул в знак приветствия.

- Думал, ты не придешь.

- Не уверена, что у меня был выбор. Ты же знаешь Готфрида. Когда он что-то хочет...

- Выбор есть всегда, девочка, - МакНаб провожал её по лестнице. - Не так уж много мест, где спрятаться, когда тебя ищут. Меня так часто выдергивали из отпуска, что я отлично знаю, о чём говорю.

- Не знала, что безопасникам полагается отпуск, Набби.

Он немного покраснел, когда его назвали по прозвищу. Он всегда краснел, когда слышал его, все 25 лет службы.

- Иногда мистер Грейс думает так же.

- Я обычно пряталась в живых изгородях.

- Если ты о том случае...

- Когда я исчезла?

- Когда на твои поиски отрядили полицию штата, - закончил он, поднимаясь по ступенькам к двери. - Повторять бы не рекомендовал!

Она пожала плечами.

- Когда мне было 11, это сработало.

- И что случилось, когда тебя нашли?

- Папа наказал меня, - сказала она и добавила: - Выпорол.

- Не думай, что этот человек откажется от подобных методов, даже после смерти твоего отца.

Они вошли внутрь. Вход через заднюю дверь всегда напоминал ей вход в библиотеку. Но не тихое уютное помещение, как в школе, а нечто громоздкое и запутанное, как из книг Умберто Эко Умберто Эко (1932-2016) - итальянский ученый, философ, теоретик культуры, литературный критик, писатель, публицист. В России наиболее известен по произведениям "Имя розы" и "Маятник Фуко".. Внизу оранжевым светом пульсировал огонь. Спиральная лестница, огражденная ржавыми перилами, вела в мезонин второго этажа на другом конце комнаты. И повсюду, от пола до потолка, вдоль всех стен тянулись книжные полки. Только юрист мог найти что-то интересное в этом скоплении пыли. А Готфрид Грейс был юристом из юристов. Впрочем, здесь было достаточно и классической литературы. Он был хорошим коллекционером.