Но этого было мало. Она бросилась к своему маленькому тайнику, куда положила дар заезжавшего три года назад в королевство менестреля. Тогда он сказал, что иногда врагам столь тошно играть, что лучше умереть - и дал ей сильный яд.

Маленькая бутылочка, казалось, только обрела большую ценность за минувшее время. Таня сжала её в руке, а после потянулась и к элитному вину - другому дару от другого кавалера.

Яд мирно растворился в бутылке, не осталось и кристаллика, и принцесса улыбнулась себе под нос. Взвесила в руках бутылку, посмотрела в последний раз в окно и двинулась на завтрак.

…Отец её потерял голову тот же миг, как завидел заветное вино в руках у дочери. Давно он искал этот сорт - теперь не же подумал о том, откуда юная девушка могла взять драгоценный алкоголь.

Он разлил его по бокалам - бутылки хватило на каждого министра, хотя он им плеснул совсем мало, лишь бы ощутить вкус, - и королю.

Когда же отец остановился у бокала Тани, ей казалось, что надо бы вскрикнуть и остановить их. Ведь это преступление, она не имела никакого права…

- Тут не осталось вина, - промолвил отец внезапно. - Но да ничего. Пьяная женщина слишком доступна, тебе пока рано познавать вкус разврата, моя дорогая.

Пока рано! Значит, он уже запланировал, кому отдаст её, решил, что она станет женой того отвратительного заморского короля, что будто бы пожирал её взглядом…

Вся доброта моментально развеялась. Таня послушно ждала, пока все они выпьют своё вино - а после закричал от ужаса и дикой боли, разрывающей их на мелкие части.

Она завопила - стража прибежала сразу же, но было уже поздно. Бедные министры, её несчастный папочка - все они, мёртвые, лежали на полу с перекошенными лицами, а она сжимала в руках пустой бокал и, дрожа, рассказывала, как отец случайно забыл налить ей - закончился драгоценный напиток.

И ей поверили. Ей поверили, потому что она - единственная надежда этой страны.

И как только Его Величество похоронят, она станет следующей королевой великой державы.

Первый день её тридцати лет оказался самым чудесным на свете.

***

Бейбарсов проснулся от кошмарного сна - тот повторялся уже много-много раз. Каждый день к нему приходила прекрасная девушка - красивая, умная, сильная, такая, как он искал. И каждый раз, стоило только ему протянуть руку, чтобы дотронуться до неё, она осыпалась льдом, и он чувствовал, как его душа тоже превращается в какой-то камень.

Сначала это казалось глупой шуткой придворных магов, или кому там ещё он насолил. После - завидным повторением глупого сна. А теперь - это было пророчество, от которого он никак не мог избавиться.

…За столом Глеб сидел больше похожий на тень, чем на живого человека. Отец его взирал на парня с некой строгостью и непониманием, ведь сын его обращался в тень самого себя, медленно но верно становился прахом.

- Что случилось, Глеб? - наконец-то спросил мужчина. - Вот уж, наверное, три месяца я не видел на твоих губах ни одной улыбки.

- Просто кошмары.

Бейбарсов ведь не девица, чтобы рассказывать отцу, генералу, что он пугается из-за смерти неизвестной доселе ему девушки, которую он умудрился полюбить по этим коротким упоминаниям в диком кошмаре.

- Когда-то давно, - проронил отец, - мне из дня в день снилась твоя мать. И я нашёл её в одном далёком государстве. Искал три года, но нашёл.

Глеб поднял на него взгляд, будто бы не понимал, зачем отец говорил ему всё это, не осознавал, каков был смысл игры.

- Теперь ты должен найти свою возлюбленную, - строго проронил отец. - Твоей матери вот уж пять лет как нет на свете. Нам нужна женская рука в доме. Если это сделает тебя счастливым - езжай.

Глеб смотрел на него долго и пристально, будто бы отчаянно пытался понять, действительно ли отец давал согласие. Но он лишь кивнул - коротко и ясно. Больше Глебу не потребовалось подтверждений, чтобы и вправду броситься туда, в неизвестную даль, где ждала его возлюбленная.

***

Прошло долгих два года с той поры, как он покинул родной дом. Два года скитаний. И теперь Глеб стоял посреди родного города, у своего сожжённого дома, не понимая, как такое могло случиться.

Он обернулся, будто бы пытаясь найти кого-то, кто поведал бы ему о случившемся. Но рядом стояла лишь старая женщина, прятавшая лицо под капюшоном своего дорожного плаща.

- О, мой мальчик, - просипела она своим хриплым голосом, будто бы молчала уже много-много лет. - Ты покинул это место два года назад, а с тобой из страны умчалась удача. Сначала мы проиграли одну важную войну, и нашего короля свергли. А потом держава оказалась в пылу гражданской войны, и множество страшных птиц терзало её на части - стервятников, возжелавших получить ещё немного мяса этого израненного человека - страны!

Глеб побледнел. Два года назад ему не было дела до государства, да он и не знал, что случится такое, но теперь вернулся и застал руину.

- Твой отец был не из тех, кто ждёт страшного мгновения смерти. Он бросился в бой одним из первых, и его войска двинулись за ним. Но это оказалось полнейшим провалом. Он был сильно ранен в битве, а достойного лекаря так и не отыскали. Он умер от кровопотери и надеждой на устах, что его приемники возьмут управление войском в свои руки и успокоят державу. Но он так и не успел произнести имя своего наследника, а тебя не было, и его ученики подрались прямо над его остывающим телом. И каждый забрал с собой часть войска. Кто-то проигрывал, кто-то побеждал, но все они - и ученики, и воины, - рано или поздно попросту погибли.

Бейбарсов не смел задать ни единого вопроса. Он знал, что не должен был покидать отца тогда, что следовало остаться, вот только теперь не было ни единого шанса вернуть время вспять.

- Но и потом не стало легче, - прошептала старуха. - Всё только утягивало твою страну в бездну! Король, что взошёл на трон, оставил вместо дворца кровавые руины, и весь город запылал, вся держава запылала! Всё, это больше не имело никакого смысла - бороться! Они проиграли так просто и так быстро, что уже и времени дышать не оставалось. Так что…

- А это можно исправить?

- Я вижу, жертовность горит в твоём сердце. Что бы ты отдал за то, чтобы твоё государство было счастливо?

- Всё, что угодно! - в пылу воскликнул Бейбарсов, но старуха лишь мерзко захихикала, словно призывая его немедленно забрать свои слова обратно.

- О, как это мило, - покачала головой она. - И счастье своё? Любовь?

- Да!

- Тогда… Тридцать лет бессмертия у тебя есть, милый, - она сжала его руку, и ему показалось, будто бы ладонь прорезала нечеловеческая боль. - Тридцать лет твоего всемогущества. Ты возьмёшь свою страну своей стальной хваткой, ты заставишь их пойти по истинному пути, и они больше не станут сходить с этой дороги. Но за это все тридцать лет ты будешь одинок. И ежели не найдёшь ту, что твоё одиночество разобьёт, потеряешь через тридцать лет и силу, и вечность. Коль найдёшь - всё твоё.

Он долго смотрел на неё, но руку не убрал. Не было ни страха, ни корысти в тёмных глазах юноши - он лишь ждал того момента, когда сможет удержать весь этот мир в своих руках ради справедливости и чести, когда заставит всё это играть по старым правилам, по тем, что придумал ещё его отец.

Страшно ему не было.

***

- Ваше Величество…

Она неохотно подняла голову и посмотрела на одного из своих советников по военным делам. Тот выглядел таким жалким и таким несчастным, что Татьяне невольно стало его жаль.

- Я тебя внимательно слушаю, - сухо пороронила она, но уже по голосу было понятно, что ни о какой внимательности речь не шла. Она была гордой и равнодушной, злой и спокойной - двадцать девять лет прошло, и остался всего один год, так ничтожно мало в сравнении с дикими тридцатью годами! Она хотела вернуть время вспять и потратить хотя бы несколько секунд своего прошлого на поиски истинной любви, но раз уж не получилось - гори оно всё пропадом!

- Его Светлость… - советник поймал недовольный взгляд королевы и поспешил исправиться. - Это ничтожество, Первый Маршал, согласился пойти с вами на мирные переговоры.