Нафырчав на себя и свою тупость, я поставила кастрюлю с водой на огонь и начала обжаривать котлеты. Полуфабрикаты — великая вещь! Особенно если хозяйке лень готовить… Вскоре ужин был готов: макароны обжарить — не самое долгое занятие. Позвав Ниара и L, я взвесила все «за» и «против», и сходила к Юльке. Надо же было маньяка покормить. Бейонд дверь открыл довольно быстро, но от ужина отказался и захлопнул ее. Ну что ж, баба с воза — кобыле легче! Оставалось мафию дождаться. А Киру Вася накормит. Если нет, останется наш недо-Ками голодным, и мне его жаль не будет…

Я вернулась к себе и накидала гениям макароны с котлетами. Ниар прискребся первым и тут же спросил, как мы съездили и что случилось. Я тяжко вздохнула, и когда на кухню соизволил явиться Лоулиетт, рассказала о произошедшем. Рюзаки нахмурился, а Зефирка-сан вопросил:

— Была ли возможность у кого-то другого ее спасти?

— Да, — кивнула я. — Еще двое отдыхающих были неподалеку. Кира с Васей не успели бы, скорее всего, а вот два мужика вполне могли помочь, и один из них даже поплыл к Юльке. Но ВВ, который, кстати, был дальше от нее, успел первым. И мне не ясно, зачем он ее спас.

— Бейонд не такой плохой человек, как ты думаешь, — неожиданно выдал L. — В то время, что он жил в доме Вамми, из воспитанников и впрямь всеми силами пытались создать мои точные копии, а потому его ненависть к приюту и ко мне вполне понятна. Я не оправдываю его поступки — им нет оправдания, однако он имеет право меня ненавидеть. Но к другим людям у него ненависти нет, да и агрессии тоже. Он не подвержен приступам ярости и все просчитывает, он не маньяк, а значит, он все же способен на какие-то положительные чувства.

— Хочешь сказать, он благодарен Юльке, потому и спас ее? — озадачилась я и получила легкий кивок от Рюзаки. — Грелля расстроится…

Я говорила правду: Юлька терпеть не может быть в долгу, но еще больше ее выводит из себя, когда кто-то считает, что должен ей. Рюзаки мои слова вкупе с недовольной харей истолковал правильно и заявил:

— Не думаю, что Бейонд чувствует себя ее должником. Не тот характер. Скорее, это именно благодарность — то есть он считает, что она могла и не помогать ему, но помогла, а значит, она поступила не так, как все, кого он знал — не оттолкнула его. А Бёздей умеет ценить чью-либо помощь, ведь он ее практически никогда не получал.

— Вы были знакомы? — озадачилась я и получила кивок, который ясно говорил, что больше я ничего не узнаю. — Значит, все не так уж плохо. Думаю, если ВВ к ней хорошо относится, это плюс.

— «Хорошо относится» — это преувеличение, — пожал плечами Лоулиетт, поглощая макароны, посыпанные сахарным песком. L, там же котлеты рядом, как ты это вообще ешь?! — Скорее, нейтрально. Не думаю, что благодарность для него — повод хорошо к ней относиться. У него никогда не было друзей, он одиночка.

— Ясно, — пригорюнилась я. — Но Юлька для меня очень много значит. Я бы не хотела, чтобы ее ненавидели. Если честно, я бы хотела, чтобы у нее появился еще один друг, еще один человек, который ее понимает. И раз уж даже ты считаешь, что ВВ не маньяк в прямом смысле этого слова и не будет мочить народ направо и налево, я была бы не против, если бы она с ним нашла общий язык. Потому что Бёздей в сто раз лучше этого шибанутого на всю голову мессии…

— Не имею привычки сравнивать людей или давать им характеристики, — пожал плечами L. Ниар весь разговор подозрительно молчал, но в этот момент вдруг выдал:

— А если бы она влюбилась?

Я опешила. Юлька — влюбилась? Да ладно! Не тот она человек… Она людям не верит. Но не говорить же об этом Найту, хоть он мне и товарищ, верно?

— Я бы против не была, — искренне сказала я. Мне правда жаль, что Юлька не подпустит человека настолько близко к себе, чтобы полюбить… — Наоборот, я бы рада была. Потому что я желаю Юле счастья и хочу, чтобы она узнала, что такое любовь. Вот только я тут не при делах — это ее жизнь. И я ей помочь не смогу. А жаль.

— Помощь друзей возможна даже в этом, — пожал плечами L. — Ты можешь знакомить ее с интересными людьми, можешь беседовать с ней о том, что не все люди предают. Вы ведь обе не доверяете людям. А зря.

— На себя посмотри, — фыркнула я. — Жил отшельником, даже Ватари к себе близко не подпускал, а говоришь: «Людям можно верить»!

— Я жил так в силу обстоятельств, — апатично ответствовал Лоулиетт, завершая трапезу. — Однако это не меняет того факта, что не все люди способны на предательство.

Я закатила глаза и мысленно обозвала L наивным младенцем, но внезапно воздух сгустился, как и три раза до этого. «Опять?!» — ошалело подумала я и вскочила. Ниар сидел со стеклянными глазами, замерев и поднеся вилку ко рту. Я б посмеялась, не будь ситуация довольно напряженной: в данный момент L дают задание, и, чует моя пятая точка, оно мне не понравится… Из-за моей спины выплыла шинигами с лисой и что-то сказала L. Тот что-то явно спросил, и, что удивительно, получил ответ, на который кивнул. Снова вопрос Лоулиетта, а у меня в ушах буйным цветом расцветала вата, заглушающая звуки. Блин, верните громкость, гады! Я вам не сломавшийся десять лет назад телевизор «Рубин» времен Советского Союза! Шинигами Рюзаки не ответила, лишь покачала головой. L задал еще пару вопросов с тем же результатом, а затем она ему что-то сказала, и бедный детектив аж в лице переменился! Он нахмурился, что-то спросил, получил кивок, кивнул в ответ, и дама с лисой свалила в загробный мир, растворившись в воздухе. Я получила, наконец, возможность улавливать колебания воздуха, а Ривер отмер.

— Что за задание? — сразу же вопросила я, не дожидаясь, пока L сам что-то скажет.

— О чем ты? — удивленно спросил Ниар, забыв закинуть макароны в рот, и я быстро пояснила, кивнув на Рюзаки:

— Тебя заморозили, а L задание получил.

— Тебе оно не понравится, — ответил-таки мне мой Робокоп, протягивая свою чашку. Обломись, «вечером деньги — утром стулья», как говорится. Так что пока не ответишь, чаю не получишь.

— Конкретнее! — возмутилась я и упала обратно на стул.

— Ты должна поверить всем сердцем и довериться, рассказав свои главные тайны, хотя бы одному человеку.

— Чего?! — а вот тут я впала в ступор. Я-то думала, они скажут, что L должен научить меня доверять людям, не бояться идти на контакт или что-то подобное, а тут — такая подстава! Кажись, мы с Лоулиеттом теперь «навеки вместе», потому что из этого мира ему не исчезнуть…

— Это невозможно, — пробормотал Ривер.

Молодец, Найт, «втек в ситуацию»!

— Значит, придется постараться, — пожал плечами Рюзаки. — Налей мне чаю.

— Сам налей, я тебе не рабыня! — возмутилась я. Нервы, нервы…

Самое странное, L спокойно встал, подошел к плите, самолично налил себе чаю и даже не развалился, что удивительно. Сей странный поступок заставил меня остыть, и я, тяжело вздохнув, спросила:

— И как ты меня убеждать собираешься? Будешь задушевные беседы вести? Или начнешь с «интересными людьми» знакомить?

— Вариантов много, я еще не решил, — пожал плечами Рюзаки, усаживаясь на стул, прежде занимаемый Кирой. Да, похоже, больше я ничего не добьюсь…

— И ты не собираешься становиться тем самым человеком? — саркастично вопросила я.

— Подобного рода доверие должно быть двусторонним, потому вряд ли, — разоткровенничался L. — Но я не исключаю подобной возможности.

— Не стоит, — хмыкнула я. — Обойдусь без этой баночки варенья…

Накатили апатия, тоска и вообще депрессия. Хотелось выть на луну и биться башкой о стену. Если еще юмористический рассказ написать я теоретически была в состоянии, то поверить кому-то на все сто — ни в жизнь. Таким человеком для меня была Юля, и второго такого мне уже не найти.

— L, ты уверен, что все получится? — апатично вопросил Ривер, совсем не апатично на меня глядючи. Он волнуется, сумеет ли L выполнить задание? Значит, проникся его идеей о кармическом балансе?

— Пока процент довольно мал, — флегматично возвестил Рюзаки. — Но надеюсь, что он вырастет.