Вот с такими невеселыми мыслями я готовила ужин и поглядывала на часы: время — шесть вечера, а они еще не вернулись… Я потушила капусту и прокрутила фарш. Время — полседьмого. Их нет, а котлеты пожарились, плюс я замесила тесто для пирожков. Время — полвосьмого, а их все еще нет! Я приготовила начинку и начала лепить пироги. К счастью, тесто творожное, и потому не пришлось долго ждать, когда оно подойдет. Рецепт этих чудо-пирогов, которые не черствеют около трех дней, довольно прост, чему я несказанно рада, но вот готовлю я их крайне редко: Юля сидит на диетах, а так напрягаться ради самой себя мне банально лень. Я же лемур. Можно было бы готовить родителям, скажете вы. Одна загвоздка. Мой батя настолько суров, что ужинает исключительно в ресторанах, а мама настолько щепетильна в вопросах диеты, что питается только в вегетарианских кафешках и ресторанчиках, просчитывая каждую калорию, а из моих рук принимает исключительно одуванчиковое варенье, потому что однажды, съев грибной суп моего приготовления, она поправилась на целый килограмм! Печально сие, но сомневаюсь, что мой супчик хоть в чем-то виноват. Однако он стал козлом отпущения, а я, соответственно, козой, и меня это расстраивало. Раньше. Сейчас уже по-барабану. Ну, почти…

Твою дивизию! Восемь часов, а они так и не вернулись! В душе поднималась паника, а в голове мелькали образы: Мэлло с бандюками понтуется, Мэтт сидит в обезьяннике, Бейонд машет катаной в общественном месте… Ааа! Спасите-помогите!

Я ломанулась в зал, запихнув пирожки в духовку. Лайт общался с Юлей и «промывал ей мозги», рассказывая о Новом Мире и о том, как он будет его королем, а она королевой. А что так мелко, Ягами? Ты ж вроде «Ками» стать хотел… Пошел на понижение, раз тетрадки лишился? Разведка доложила точно: в часах у тебя листочек не припрятан, да и в одежке тоже. Ну не в тело же ты собственное его зашил, правильно? Ты хоть и восставший (так и напрашивается на язык «из ада», но нет) из мертвых, все ж не Франкенштейн. Ну в самом деле! Болтов в висках не видать…

— Заканчиваем агитацию мирного населения по переходу на темную сторону силы, — поморщилась я, и Грелля хихикнула. — Ибо население уже там. — Грелля согласно покивала. Ясен фиг, я ж правду говорю… — Солнце, ладно мафиози — они явно решили свалить отсюда куда подальше. Но маньяк наш кавайный где? Он не говорил, что куда-то собирается?

— Не-а, — пожала плечами мисс «А мне все по барабану, я болею за Динамо». — Но, думаю, он просто осматривается. ВВ придет, не волнуйся!

— Да я не за этого шинигами недоделанного волнуюсь! — вспылила я, всплеснув руками. — А за мирных граждан! Он же маньяк с мечом!

Кира хмыкнул и откинулся на диване, всем своим видом выражая одну простую истину: «Ну убьет он кого-то, тебе-то что? Не тебя — и ладно».

— Ага. Вооружен и очень опасен, — фыркнула Юлька. — Спокуха, Себастьянчик, он не маньяк — это раз, и он дружит с логикой — это два.

— А что, если он захочет опять устроить L Большую Подляну и совершит идеальное преступление, которое Рюзаки не сможет раскрыть? — возмутилась я.

— L здесь не детектив, — подал голос Лайт. — Так что Бёздею нет смысла устраивать интеллектуальную схватку с тем, кого в этом мире еще не признали, как гения.

Смотрите-ка, кто заговорил! У рыбки проснулся голос. Неужто злая ведьма поделилась гландами Русалочки? Нет, я люблю эту сказку и в детстве над ней рыдала, но… куда ж я без сарказма? Разве что на эшафот унылых серых будней. А мне не охота.

— А если ему кровь в голову стукнет? Ну мало ли? — настаивала я.

— Значит, стукнет, — пожал плечами Кира. Вот оно, его истинное обличье! — Но я в этом сомневаюсь: все же он не маньяк в прямом смысле этого слова. Скорее, параноидальный шизофреник.

— Диагнозы не ставь, ты не врач, — поморщилась я, думая, что ему и самому можно пару-тройку диагнозов влепить, причем сходу.

— А я и не ставлю, — усмехнулся Кира. — Однако Бёздей — не обычный серийный убийца и приступам ярости не подвержен абсолютно.

— Что ж ты его убил-то тогда? — хмыкнула я.

— Он был преступником и должен был понести кару, — пожал плечами Кира с мордой лица, выражавшей презрение ко всему живому в целом и ненависть к преступникам в частности.

— А сам-то? — хмыкнула я. — Ты тоже убивал, значит, тоже преступник!

— Я пожертвовал собой ради создания идеального мира, — мамочки, сколько пафоса! Ягами, сам-то в это веришь, Император Заблудших Душ ты эдакий?!

— Ага, да, — кивнула я. — Потому ты и «Богом Нового Мира» стать хотел. Ты ж жертва, значит, должен быть вознагражден, а то, что король мира был бы единственным преступником и правил бы праведниками — это так, мелочи жизни. Забудем и дальше жить будем.

— Нет, — заявил Кира, — я бы принял на себя всю боль человечества и забрал их пороки!

— Что, прям все? — хмыкнула я. — И некрофагию и некрофилию…

— Не говори глупостей, — перебил меня Ягами. — Я забрал бы грех самого страшного преступления — убийства.

— Философ, тоже мне! — закатила глаза я. С параноиками спорить бесполезно, это я знаю точно. Так что я решила махнуть рукой на Киру, его «Новый Мир» и его философию.

И вдруг в дверь позвонили. «Бейонд! Бейонд, пожалуйста, пусть это будешь ты, а не соседка снизу, тетя Клава!» — думала я, летя к двери на крыльях… нет, не любви — надежды. Только веры в троицу не хватает, ага. Впервые в жизни я мечтала увидеть убийцу, да еще и серийного. Куда катится мир? А точнее, куда качусь я в этом шизанутом мире?

Я распахнула дверь и шокировано замерла. Шокировано и одновременно с тем немного раздосадовано: мои надежды не сбылись, и на пороге стоял не рубионоокий недо-шинигами, а двое мафиози. Ну, тоже радость, да… Только вот маньяк меня сейчас волнует куда больше.

— А, привет, проходите, — растерянно пробормотала я и вернулась в комнату, кусая губы. А что? Нет «Орбита», ни с сахаром, ни без сахара, — пожуй собственные губы. От кариеса не спасет, зато успокоит.

— Какой «теплый» прием, — фыркнул Дживас.

— Извини, — пробормотала я нервно теребя подол рубашки — я уже успела переодеться в спортивные штаны и мужскую рубашенцию, ага.

— Себастьянчик, — вдруг осторожно сказала Грелля, — знаешь, извини, но мне кажется, у тебя пирожки подгорели.

— Пирожки? — я испуганно замерла. По квартире разносился отчетливый запах горелого. — Пирожки!!!

Я ломанулась на кухню, но из духовки извлекла лишь Поле-Ропсонов, похожих больше на угольки, чем на пироги. «Блин! Что с моим обонянием?! — подумала я. — Хотя ладно я — я на нервах, меня понять можно! А остальные?! Юля тоже наверняка переживает, а этот Ками недоделанный? У него что, внезапно нюх отшибло?!» Злая на себя и на весь мир, я выключила газ в духовке и начала соскребать угольки с противня в мусорное ведро. Ну вот, накрылся мой благородный душевный порыв бордовой шляпой. Ну и ладно, у нас же есть тушеная капуста! Хотя мне капусте радоваться поздно: грудь уже не вырастет…

— О как, — послышался за моей спиной знакомый насмешливый голос. — И как же ты умудрилась?

— Как-то умудрилась, как — не знаю, — пожала плечами я, не оборачиваясь на собеседника.

— Ясно, — хмыкнул парень и уселся на корточки рядом со мной. Зеленые глаза за желтыми стеклами очков сверкали ехидством и вредностью. О, сейчас на мне отыгрываться будут. Ну и пофиг. — Решила нас горелым накормить? — усмехнулся Дживас, оправдывая мои «надежды».

— Ага. Чтоб грозы не боялись, — огрызнулась я.

— Какая трогательная забота, — он снова прикурил, а я вырвала у него из губ сигарету, затушила о мусорное ведро и выбросила.

— Хм… — многозначительно хмыкаете, товарищ Дживас. Что еще скажете?

Но больше он почему-то ничего не сказал. Странно, но с какого-то перепоя я чаще всего могу примерно сказать, о чем думают эти полоумные гении, «определить направление», так сказать, но вот единственный здравомыслящий человек среди них — для меня загадка. И разгадывать я ее не хочу. Напротив, я хочу, чтобы эта головоломка на ножках оставила меня в покое и свалила куда подальше! У меня и без него проблем хватает: пирожки пригорели, а маньяк шляется по улицам с заточенной катаной. В общем, невеселая ситуация.