А вот теперь эти вызовы к Рагнаку сулили крушение его ранее намеченных планов. Ситуацию усугубляло еще и то, что эти вызовы доходили до него через посыльного Борса, хилфманна[3] обер-ярла. Если в деле оказывался замешанным Борса, это обычно означало, что у Рагнака были какие-то незначительные дела, за исполнением которых должен был следить Эрак. А может быть, дела эти были и не столь незначительными, криво поморщившись, подумал капитан волчатника.

Когда он пришел, завтрак уже давно закончился, поэтому всего несколько слуг чистили и приводили в порядок зал. В дальнем конце, по одну сторону от высокого, грубо сделанного из сосны высокого стула Рагнака – массивного соснового стула, служившего троном для правителя Скандии, – сидели Рагнак и Борса, их головы склонились над кипой пергаментных свитков. Эрак знал, что это за свитки. Это были налоговые декларации от различных городов и графств со всей Скандии. Рагнак был одержим желанием копаться в этих документах. Что касается Борса, в его жизни эти документы доминировали над всем прочим. Он дышал, спал и предавался мечтам с этими налоговыми декларациями, и горе любому местному эрлу, который посмеет попытаться обсчитать Рагнака или попросит об уменьшении налога, это никогда не пройдет мимо Борса.

Эрак мысленно сложил два и два, после чего спокойно вздохнул. Наиболее вероятным предположением того, что сулят ему эти два вызова и куча налоговых деклараций на столе, было то, что ему поручат очередное задание, связанное со сбором налогов.

Операции подобного рода не были желанным делом для Эрака. Он был капитаном рейдера[4] и морским волком, пиратом и воином. А раз так, его симпатии были больше на стороне тех, кто уклоняется от уплаты налогов, чем на стороне обер-ярла и его хапуги хилфманна. К несчастью, в тех предшествующих случаях, когда Эрака посылали собирать недостачу или неуплаченные налоги, он действовал чрезвычайно успешно. И теперь, если возникало даже самое слабое сомнение, касающееся размера долга города или графства, Борса автоматически выбирал Эрака для решения возникшей проблемы.

Усугубляло сложившееся положение еще и отношение Эрака к порученной работе – оно лишь способствовало росту его авторитета в глазах Борса и Рагнака. Испытывая скуку, а также смущение и даже унижение от того, что ему поручают подобные дела, Эрак старался доказать, что тратит на исполнение подобных заданий настолько мало времени, насколько это возможно. Запутанные аргументы и пересчеты выплат, назначенных после всех одобренных и согласованных налоговых скидок, были не для него. Эрак предпочитал более простой и убедительный способ – поимка разыскиваемого человека, приставление боевого топора ему под подбородок и угроза изувечить его, если все до единого налоги не будут немедленно заплачены.

Репутация Эрака, как воина, была хорошо известна во всей Скандии. Несмотря на испытываемую досаду, ему никогда не приходилось осуществлять свою угрозу. Эти непокорные неплательщики, которых он постоянно посещал, раскошеливались должным образом, а часто без споров и колебаний платили и еще небольшие суммы, которые никогда не указывались в документах.

Двое мужчин, сидевших за столом, следили, как Эрак, пробираясь между скамейками, приближается к дальнему концу комнаты. Большой зал использовался для разных целей. Здесь Рогнак и его ближайшие сподвижники принимали пищу. Здесь устраивались банкеты и официальные собрания в даты, отмеченные небрежно в скандианском общественном календаре. А маленькая открытая пристройка, где Рогнак и Борса постоянно корпели над налоговыми декларациями, служила еще и конторой Рагнака. Здесь никогда не бывало тихо, поскольку любой член советов по внешним или внутренним делам мог войти в зал в любое время дня. Да Рагнак и не был человеком, нуждающимся в уединении. Он правил в открытую и делал все свои политические заявления во всеуслышание.

– А, Эрак, ты уже здесь, – сказал Борса, а Эрак подумал, причем уже не в первый раз, что у хилфманна есть привычка громогласно объявлять о событиях, известных всем.

– Ну и кто же на этот раз? – спросил Эрак безучастным тоном.

Он понимал, что бесполезно просить о том, чтобы его отстранили от задания, а поэтому следует продолжать заниматься подобными делами. Эраку в этот раз повезло: это оказался один из маленьких городков, расположенных на побережье, и там, по крайней мере, у него может появиться шанс потренировать команду и одновременно с этим привести в порядок волчатник.

– Осткраг, – сказал ему обер-ярл, и надежды Эрака сделать хоть что-нибудь полезное для себя во время этой операции сразу же померкли.

Осткраг находился в восточной части побережья. Это было небольшое поселение, расположенное на дальнем склоне горной гряды, образующей труднопроходимый хребет Скандии, и достичь его можно было, пройдя по самому нагорью либо через один из полудюжины извилистых проходов, значительно удлиняющих путь. В лучшем случае это сулило тяжелое, изнурительное путешествие на пони в оба конца – такой способ передвижения вызывал у Эрака отвращение. Когда он подумал о горной гряде, возвышающейся над Холлашолмом, в его голове промелькнуло воспоминание о двух аралуинских рабах, которым он помог бежать несколько месяцев назад. Он мог только предположить, что произошло с ними; повезло ли им добраться до маленькой охотничьей хижины в горах? как они пережили зимние месяцы? Внезапно до него дошло, что Борса и Рагнак оба ожидают его реакции.

– Осткраг? – повторил Эрак.

Рагнак нетерпеливо кивнул.

– Они просрочили плату за квартал. Я хочу, чтобы ты пошел туда и задал им хорошую трепку, – сказал обер-ярл.

От Эрака не скрылось, что Рагнак совершенно не способен утаить алчный блеск в глазах, когда говорит о налогах и выплатах. У Эрака непроизвольно вырвался гневный вздох.

– Их просрочка не может быть больше недели, ну, может, на несколько дней больше, – сказал он, стараясь выиграть некоторое время на раздумье, но Рагнак был не из тех, кто способен хоть на секунду в чем-то усомниться.

– Десять дней! – злобно выпалил он. – И это не в первый раз! Я ведь уже предупреждал, правда, Борса? – Он повернулся к хилфманну, который согласно кивнул.

– Ярлом в Осткраге служит Сиен Хаммерхенд, – добавил Борса таким тоном, будто это объясняло ситуацию. Эрак смотрел на него невидящим взглядом. – Ему больше подходит имя Стен Липкая[5] рука, – добавил он с сарказмом в голосе. – Налоговые выплаты и раньше прилипали к его рукам, и даже когда они платятся полностью, то и в этих случаях он всегда заставляет нас долго ждать. Пришло время преподать ему хороший урок.

Эрак иронически улыбнулся, глядя на низкорослого, с редкими усами, хилфманна. Борса мог бы считаться особо опасной личностью, подумал он, в том случае, если исполнение угрозы было бы поручено кому-то другому.

– Так вы считаете, что наступило время, когда я должен преподать им урок? – усмехнулся Эрак, но Борса не заметил сарказма, прозвучавшего в его голосе.

– Именно так! – ответил он с удовлетворением.

Рагнак, однако, был более проницательным.

– Эрак, ведь, в конце концов, это мои деньги, – сказал он, и на этот раз в его голосе послышалось нескрываемое раздражение.

Эрак спокойно встретил его пристальный взгляд. Впервые до него дошло, что Рагнак постарел. Когда-то огненно-рыжие волосы поредели и поблекли. Для Эрака это было подлинным сюрпризом. Он определенно не замечал, что и сам стареет, а ведь его и Рагнака разделяло не так уж много лет. Сейчас он мог заметить и другие изменения, произошедшие с обер-ярлом, которые подтверждали отмеченный им факт. В волосах проблескивала седина, щеки казались более тяжелыми, талия была скрыта под слоем жира. Интересно, подумал он, со мной тоже происходят подобные перемены? Однако сразу отбросил прочь эту мысль. Он пока не заметил на своем лице никаких резких изменений, хотя внимательно рассматривал его каждое утро в полированное металлическое зеркало. Он решил, что это должно быть следствием тяжелых нагрузок, связанных с исполнением обязанностей обер-ярла.