Перед глазами, вернее, перед одним зрячим сейчас глазом Рагдая всё вновь обрело движение, звук и цвет.

- Оря, хватай того под деревом, во имя всех богов! Он тут голова!

Непостижимо, скорее почуяв, чем услышав голос кудесника, полтески, уже миновавшие дуб, круто повернули влево, стребляне тоже устремились к дереву, за ними Стовов с Ацуром, и только Тороп проскакал вперёд, оказавшись почти перед уставленными копьями, но тут же взял вправо, едва не опрокинув коня на сочном клевере.

- Уа а! - Оря, а за ним Резняк и Хилок бросили перед собой верёвки с каменным грузом на конце в великана. Удавку Ори великан отбил мечом не двинувшись с места, от верёвки Резняка уклонился шагнув в сторону, и только удавка Хилка закрутилась несколькими оборотами вокруг мощной поясницы, прижав левую руку. В следующее мгновение верёвка натянулась, великан рванулся против хода стреблянина и Хилок, как камень из пращи вылетев из седла, перевернулся в воздухе и грянул на землю. Великан, однако, тоже зашатался, теряя равновесие, и один из подоспевших полтесков подсёк его копьём сзади под колено. Великан рухнул навзничь. Второй полтеск бросил сверху сеть, плетённую из бычьих кишок, и с усилием заставил своего коня перепрыгнуть лежащего. Копейщики тем временем оказались совсем близко. Кряк и Полоз, спрыгнув с коней, успели пустить по стреле. Кряк попал в щит, Полоз в глаз всадника, идущего в середине. Вольга и полтеск, поперёк седла, которого болтался Свистель, подряд бросили по два своих копья, находясь справа от врага. Кубарем повалились две лошади, увлекая за собой всадников. От воя и истошных криков дрогнула листва. Оря пустил ещё одну точную стрелу. Ацур с Ломоносом отскочили вправо, Стовов с Рагдаем влево, ближе к дубу. Копьеносцы промчались мимо поредевшей толпой; краснолицые, косматые, кольчужные, на громадных конях, выбив из седла Торопа, чей щит отлетел, как брошенный над водой плоский камень. Затем стали нервно поворачивать, бросая копья и вытягивая мечи, поднимая топоры с двусторонними лезвиями.

- Ты видно знаешь, что творишь, кудесник! - крикнул Стовов и спрыгнул на землю, потеряв шлем. Он взял меч двумя руками, повернул остриём вниз, шагнул к утихшему в бесполезной борьбе с сетью великану, встал над ним и поднял руки для удара. Рагдай поспешно дёрнул коня в сторону, чтоб нападающим всё было хорошо видно. Те застыли, как перед развёрнутой пастью, закрутились на месте, опуская оружие, даже дали возможность Вольге и Ацуру оказаться за своими спинами.

Один из них, краснолицый, без щита, в синей шёлковой рубахе под безрукавным, пластинчатым панцирем, с длинной чёрной бородой, заплетённой в косу, зычно крикнул по франконски:

- Не убивайте его, клянусь Геркулесом, дадим богатый выкуп, очень богатый!

- Не сходите с места, и будем говорить! - на смеси франконского и швабского ответил Рагдай, делая знак Кряку и Полозу, стоящим с луками на изготовку, чтоб пошли к Торопу, ползущему на четвереньках в сторону дуба, и к Хилку, бездыханно лежащему.

Стовов опустил меч. Оря, крякнув от усилия, рывком поднял великана на ноги, снял с его головы сеть и валяющейся подле удавкой несколькими оборотами связал руки. Великан огляделся: рядом с ним хромали кони без всадников, ковылял копейщик, стребляне поднимали под руки Торопа, виднелись спины мёртвых, стонущих, катались в траве раненые.

- Да кто вы такие? Порази вас гром и меч святого Мартина! - наконец вымолвил он гневно и удивлённо.

- Это Стовов, князь Каменной Ладоги и Тёмной Земли, - сказал на латыни Рагдай, слезая с коня и указывая на князя. - А ты кто?

Великан поморщился, не то брезгливо, не то нервно, поднял чёрную бровь, в упор посмотрел на кудесника и ответил ему тоже на латинском:

- Я король Дагобер.

- Кто это? - переспросил Стовов, всё ещё держа обеими руками меч, остриём вниз.

- Это король франков, Дагобер, - подчёркнуто медленно сказал Рагдай, развёл ладони, как бы извиняясь перед князем и в то же время этим движением успокаивая себя.

- Ну и как быть теперь? - Голос Стовова сделался злым, последнее слово он произнёс не разжимая зубов. Князь переложил меч в левую руку, покосился на Ломоноса и вдруг заорал, так что кони дёрнулись и поджали уши: - Так и будете вешками торчать? Скорей подберите Торопа и стреблян и сюда все, к кряжу! Ну!

Затем князь повернул покрасневшее гневом лицо к Дагоберу и сказал почти спокойно:

- Скажи своим, что, если они шелохнутся, мы тебя убьём. Мне всё равно, кто ты, дедич или король франков.

Рагдай понимающе кивнул и перевёл сказанное на латынь:

- Князь Стовов приветствует великого короля, просит извинить за плен по ошибке и хочет оговорить условия почётного освобождения.

- Мне кажется, он другое сказал, этот варвар. - Дагобер наклонил голову в бок и прищурился, разглядывая Стовова с ног до головы. - Когда он напал на короля франков, он не знал, что я король?

- Не знал, - быстро ответил Рагдай. - Нас гнали чужие от самых Моравских Ворот. Сегодня ночью авары напали на Стрилку, где был ночлег, пришлось идти в сторону долины лесом. Потом поле мёртвых. Потом начали преследовать эти копейщики. - Рагдай кивнул в сторону франков. - Нам нужен был заложник.

- Ты что ему говоришь? - Стовов, притопнув ногой, подступил к Рагдаю и подозрительно оглядел путы короля: прочны ли?

- А ты кто такой, тоже какой нибудь князь? - Дагобер поглядел с высоты своего роста на подступившего Стовова, затем на Рагдая, изображающего радушие. - Отчего ты говоришь от имени его?

- Я ведаю всеми делами князя. - Кудесник приложил ладонь к груди и слегка согнулся в поясе. - Я Рагдай.

- Что ты ему сказал?! - грозно рыкнул Стовов и встал между Дагобером и кудесником. - Темнишь, волх!

- Уймись. - Лицо Рагдая сделалось каменным. - Неверный шаг, слово, взмах - и никто из нас жив не будет ни при каких условиях. Говорить буду я. Ты - кивать. Иначе не видать тебе Часлава и золота. Ничего. Даже погребального костра.

- Ну и пусть, - кивнул князь, но тем не менее отошёл к дубу, подхватив поводья своего коня.

Кряк и Полоз наконец подтащили стенающего Торопа, потерявшего, кроме щита, шлем, наруч и меч, следом перенесли бездыханного Хилка и положили их между выпирающими корневищами. Свистель добрёл сам и присел рядом. Затем Кряк с Полозом, забрав все свободные стрелы и использовав спину лошади как ступень, зацепились за нижний сук и вскарабкались вверх, в листву дерева. Со злобным карканьем взлетели оттуда встревоженные вороны. Четверо полтесков, Ломонос и Резняк, не слезая с коней, сгрудились под деревом вокруг Стовова. Вольга и Ацур остались за спинами франков, чтоб те не вздумали послать за холм, в город шатров вестника за подмогой. Оря, держащий конец удавки, спутывающей Дагоберу руки, покрепче намотал её на кулак, а свободной рукой поправил сеть вокруг ног короля так, чтоб и шагу тот не смог ступить. Палицу он отложил в сторону. Вынул аварский кривой нож и примерил его под бок короля, так чтоб в случае необходимости не попасть остриём в золотые пластины пояса.

- И что вы хотите делать? - с некоторой насмешкой спросил Дагобер, косясь на волчью шапку Ори. - Биться с войском Нестрии и Аквитании?

- Эй, вы там! Отпустите этого человека, и мы вас не будем преследовать. Клянусь Мартином! - надсаживаясь, снова закричал франк в синей рубахе. - Даём тридцать безанов!

Стребляне из листвы заулюлюкали в ответ, но были остановлены резким окриком Стовова. Рагдай сказал медленно и внятно:

- Нам нужно вернуться за мёртвое море к оврагу, где нас ждёт дружина князя. Затем вернуться через Моравские Ворота, где осталась ещё часть дружины охранять ладьи. Затем дождаться тех, кого ждём, и уйти по Отаве и Одре к Фризскому морю. - Рагдай заметил, как в уголках глаз короля отображались неуловимо и последовательно удивление, недоверие, злость, любопытство. При этом кудесник с некоторым отчаянием почувствовал, что не в силах проникнуть в смысл этих изменений в лице короля. - Клянусь всеми нашими богами, мы ничего не замышляем против франков, саксов или Само.