— Хочешь — научу убивать? — спрашивает демон, глядя прямо в её чёрные глаза. — Хочешь вершить судьбы?
Девушка смотрит внимательно, заглядывает в его глаза, пытается понять его душу, прочесть её. Он сам пытался сделать это. Не получилось. Она была пока закрыта от него. Эта странная девчонка, так напоминавшая ему о тех прошлых днях… Ни дня не прошло с того самого момента, как Райан предал их, чтобы он не видел их лиц перед собой, чтобы не слышал звенящие, смеющиеся голоса, пение Йохана…
Мария Фаррел… Кто она была такая, чтобы заставлять Райана переживать это ещё более тяжело? Разве не имел он право хоть на какой-то покой? Ни дня не проходило без того, чтобы он не обвинял сам себя в содеянном. Разве этого было так мало?! Ему было так тяжело… Безгранично тяжело каждую секунду… За что же небеса послали ему ещё и эту девчонку, Марию Фаррел?
— И что вы за это потребуете? — спрашивает она, не отстраняясь, не отшатываясь от него. — Вы научите меня убивать, я почему-то знаю это. Но что вы потребуете взамен? Не слишком ли дорога для меня окажется цена?
Хороший вопрос. Слишком хороший. Слишком логичный. Но он так рад, что она не отказалась. Он научит её убивать. Это она правильно подметила. Он никогда не посмеет нарушить условия сделки. В конце концов, возможность совершать эти сделки была единственным, что у него ещё осталось с тех времён, когда он был счастлив… И он не был готов пока что отказываться от этого…
Если её душу не разорвёт на части слишком быстро, он обязательно спросит её, кто она такая. Ему так интересно… Нет. Он ни за что не будет спрашивать её об этом. Пусть это будет её маленькая тайна. У людей тоже должны быть свои тайны. И Райан никогда не посмеет себе лезть в них. Слишком уж много у него своих тайн. Слишком уж хорошо он понимает, что могут значить для кого-нибудь тайны…
Ведь порой это единственное, что остаётся…
А Марии Фаррел будет жутко больно… Она будет захлёбываться в собственном крике… Она будет каждый день видеть кровавые знаки на собственном теле. Будет чувствовать себя совершенно ужасно. И это одновременно даст ей ту возможность чувствовать, о которой девушка думала… Должно быть, это слишком даже для Райана. Ему не стоит этого делать. Абсолютно точно не стоит. Но он сделает. Потому что иначе просто сойдёт с ума. Он и так почти безумец. Зачем же ускорять сей процесс? Марии Фаррел будет почти так же больно, как больно сейчас ему. Только вот… Почему же душа демона так протестует теперь, заставляет изменить своё решение… Впрочем, он не изменит. Если изменит — это будет крахом…
— Слишком, — кивает мужчина. — Слишком высока. Это будет память.
Девчонка хмурится. Если скажет «нет», Райану будет плевать даже на то, что по идее в таком случае он не имеет права заключать сделку… Он уже достиг того состояния, когда всё становится безразлично. Он — безумен уже давно. Только вот сейчас это снова прорывается наружу. Только вот сейчас это почему-то снова стало важно. Как было важно тогда — когда Деифилия танцевала под пение Йохана, когда Хелен зло смотрела на Драхомира, не позволяя тому совершить очередную глупость, когда Оллин тихо причитал, а Танатос, глядя на это, лишь хохотал… Райану всё становится столь же важным, сколь важным было — тогда… Тогда, когда он ещё не был дважды предателем…
— Я не хочу потерять память, — говорит Мария, ни на секунду не отводя взгляда от этих холодных серых глаз, в них она чувствует что-то неуловимо знакомое, словно именно это она видела каждый раз, смотрясь в зеркале. — Что именно я забуду? Я должна знать, если хочу пойти на эту сделку.
Хочет… У неё просто нет права выбора — либо она говорит «да» и хоть что-то получает или говорит «нет» и умирает довольно быстро и в ещё больших муках, чем может умереть сейчас. Райан не сможет бороться с собой. Он просто разорвёт её на части… Он не сможет сдержать себя… Его уже переполняют эмоции. Он едва может говорить, отвечать на вопросы…
Но Райан берёт себя в руки. В конце концов, он сейчас больше всего на свете хочет, чтобы сделка состоялась. Для этого надо говорить всё, что угодно. Отвечать ей. Так, чтобы поверила…
— Не забудешь, — качает головой мужчина. — Напротив — вспомнишь.
Взгляд чёрных глаз снова заставляет демона практически взвыть. Почему девочка напоминала ему их всех — и Танатоса, и Хелен, и Йохана, и остальных? Кем она была? Неужели, она специально была создана, чтобы поймать его в ловушку? Он ведь совершенно не может сопротивляться… Он готов даже стать подопытной крысой Малуса. И сам считает это полностью заслуженным…
— Вспомню? — усмехается Мария недоверчиво. — Что же такого я могу вспомнить, что это будет ценой за то, что я научусь убивать?
Ему хочется зашипеть… Зачем он пришёл сюда? Развлекался бы лучше с Сарой, помогая ей добиваться расположения одного человека, расположение которого её просто убьёт когда-нибудь… Да и… Разве мало кукол можно себе найти из людей? Зачем же он пошёл именно к этой девчонке? Именно к этой — так сильно напоминающей ему о том страшном предательстве, которое он совершил когда-то.
Небеса карали его за то страшное преступление. Нужно было лишь порадоваться, наверное… Быть может, это означало, что его мучения не вечны? Быть может, это означало, что когда-нибудь он сможет искупить свою вину перед ними? Быть может, это означало, что когда-нибудь они простят его?
А пока ему нужно говорить всё, что только приходит в голову. Если он не начнёт обращаться к ней сейчас, словно обращался бы к своим потерянным друзьям, он просто не сможет ничего с собой сделать… Чувства были слишком сильны для него. Он уже давно привык чувствовать вину перед всем Сонмом Проклятых. Но никогда ещё эмоции, переполнявшие его, не были настолько сильны…
— Что-то, что тебе так хотелось забыть, мой властелин, — смеётся человек. — Что-то, из-за чего ты не сможешь больше спать, как человек. Никогда. Не бойся — это тебе больше никогда не будет нужно. Но ты справишься со всем этим. Я — демон, но ты — нечто большее, нечто более страшное, мой господин…
Кажется, он называл её так, как когда-то называл, целуя ей руку, Хелен, на что та всегда усмехалась и целовала его в лоб… А Асбьёрн усмехался и называл их женихом и невестой… А Драхомир говорил, что ни Хелен, ни Райан — он уже позабыл своё настоящее имя — не любят и не умеют любить так, чтобы это было достойно венчания… И Йохан снова запевал что-нибудь о любви, из-за чего Танатос хохотал… Они все были так близки ему когда-то. И так недосягаемы теперь…
Мария сглатывает. Райан видит это, и это заставляет его мысленно порадоваться. Он видит, как её заинтересовало то, о чём он говорит ей. Он буквально чувствует это… Это не может не радовать. Ведь это означает только одно — его партия ещё не совсем проиграна. Сделка состоится… Райан очень надеется на это.
— Говоришь — вспомню нечто, что заставит меня кричать, как только мне удастся уснуть? — спрашивает девушка. — Говоришь — справлюсь с этим? Это вся цена, которую мне придётся заплатить?
Это заставляет нахмуриться уже демона. Нахмуриться и усмехнуться. Знала бы девчонка, что за цену ей придётся заплатить… Не соглашалась бы так наивно… Впрочем, её же счастье, что не знала — Райан уже был не в состоянии отпускать её. Он просто бы не смог это сделать теперь.
— Тебе мало? — удивлённо спрашивает демон, заглядывая в чёрные глаза Марии. — Впрочем, тебе всегда было мало, мой господин…
Он почему-то обращается к ней, как когда-то обращался к нему… Впрочем — не важно. Главное, чтобы только она согласилась. Только бы согласилась. Он готов отдать за это всё, что только может отдать. Впрочем — у него почти ничего и не осталось с того самого дня… Но теперь — после этих слов — он совершенно уверен, что она согласится. Не может быть не уверен. Что-то подсказывало демону это. Он уже сам не мог понять, что именно.
— Так что? — спрашивает Райан, почти полностью уверенный в том, что получит именно тот ответ, который хочет получить. — Ты согласен, мой господин?
