Литмир - Электронная Библиотека

Крупные капли скатывались по стеклу, оставляя за собой мокрые дорожки, за которыми так хорошо было наблюдать… Кажется — можно провести пальцем по холодному стеклу и почувствовать их, почувствовать влагу на своей руке… Ехать приходилось в полном молчании. Девушке часто приходилось выезжать в такую погоду. Ей даже оплатили содержание кареты и кучера. Приходилось приезжать в любой из домов по первому вызову… Ехать приходилось почти в полном безмолвии — да и с кем ей было говорить сейчас? Был слышен стук колёс, было слышно, как бьётся её сердце… Пожалуй, сердце билось слишком сильно. Дождь всегда навевал на неё совершенно ненужные воспоминания. О семье. О друзьях. О школе. Обо всём, что она бросила в тот дождливый день для того, чтобы поступить на медицинские курсы. И теперь, наверное, эти воспоминания были расплатой ей за то упрямство, за ту грубость в разговоре… Но теперь уже невозможно было что-то исправить и изменить. Да девушка и сама не хотела этого. Она не для этого решилась тогда на этот поступок. Она не для этого сбежала из дома, где её когда-то ждали и любили. Теперь — дороги назад нет. Просто не может быть…

Дождь сегодня был сильный. Это могло вызывать лишь желание спрятаться, укрыться, но никак не ехать через весь посёлок. Ей всё время казалось, что вот-вот она снова окажется в родном доме, откуда сбежала год назад. Ей всё вспоминался строгий голос матери, кричащей о том, что она должна быть такой же, как её старшая сестра… Ей вспоминались испуганные глаза притихших Софи и Рейчелл, которые так просили её не уезжать… Ей вспоминалось тяжёлое дыхание отца… Ей вспоминалась просьба матери ехать в Реондейм, чтобы заработать ещё денег. Ей вспоминалось, как она сама, Сара, хлопнула дверью после этой ссоры. Вспоминались худые руки матери, грубо схватившие её за запястья. Вспоминались синяки, которые долго не проходили после того разговора. Вспоминалась пощёчина, которую ей отвесили, когда поняли, что поступать так же, как и её старшая сестра, она не собирается. Вспоминался дождь, под которым она бежала к вокзалу. Вспоминались те несколько грязных медных монеток, на которые она купила билет. Только не в Реондейм. В Саторхейм, где находились женские медицинские курсы, куда ей так хотелось поступить. Саре иногда казалось, что она никогда больше не захочет возвращаться в родной когда-то Елишшил. Девушке всегда было больно вспоминать тот последний день, когда мать крикнула, что, если она не поедет в Реондейм, то может исчезнуть из дома и никогда больше там не появляться. Сара и не появлялась там больше.

На медицинские курсы оказалось довольно просто поступить. Они были бесплатными, а за отличную учёбу давали ещё кое-какие деньги. Курсы продлились почти год, и Сару направили на практику в этот небольшой посёлочек, где она теперь старалась лечить людей. Посёлок был расположен недалеко от Саторхейма, и девушка ездила туда каждый месяц, чтобы сдать ещё какой-то экзамен. Её жизнь превратилась в одну сплошную учёбу — не было ни друзей, ни родных, ни глупых обязательств и «благодарности». И Сара была этому очень рада. Не было ничего, что она была обязана сделать только потому, что должна чувствовать себя благодарной. А за что ей было быть благодарной? За жизнь, лишённую даже обычной заботы? За ночные кошмары каждую ночь? Кошмары не прекращались ни на одну ночь. Саре в лучшем случае удавалось поспать четыре часа. И каждое утро она чувствовала такую усталость…

Почему она боялась во время каждого вызова? Почему её пальцы тряслись каждый раз, когда приходилось звать Джона и ехать к тому, кто просил её приехать? Почему слёзы были готовы вырваться из глаз и покатиться по щекам, как капли дождя катятся по стеклу? Саре так хотелось, наконец, забыть… Забыть обо всём. Жить только своей жизнью и не заморачиваться каким-то долгом, вспоминать о котором от неё постоянно требовали.

Девушке до смерти надоело всегда чувствовать себя виноватой.

Карета остановилась напротив светлого двухэтажного домика, и Сара поняла, что это именно то место, куда её пригласили на этот раз. Накинув на голову капюшон, девушка осторожно вышла из кареты, поблагодарила кучера и направилась к этому дому. Калитка была открыта, сад казался весьма ухоженным, дорожка была мокрой, но сделанной весьма неплохо, Сара не вымазалась в грязи по дороге к месту своей работы, как это произошло неделю назад у мадам Ралли. Постучать в белую дверь нетрудно, куда труднее видеть испуганные, искажённые болью лица. Не трудно войти, куда труднее видеть лежащих в постели, страдающих больных, некоторые из которых больны безнадёжно… Но которым она просто обязана помочь!

Говорят, после долгих лет работы страх и сочувствие пропадают. Это было бы неплохо. Потому что так она сможет помочь куда большему количеству людей, действительно нуждающихся в её помощи, нежели постоянно переживая и волнуясь за них. Сара до ужаса боится сделать кому-нибудь больно, даже если это спасёт этому человеку жизнь. Это может когда-нибудь погубить её пациента. И именно поэтому она не хочет больше бояться и сочувствовать каждому, кто приходил к ней за помощью.

Её отец был тяжело болен, девушка никогда не видела его здоровым. Впрочем, может, просто уже не помнила. Прошло так много лет с того дня, когда у него начались эти постоянные приступы. Мама почти всегда плакала, и Сара завидовала младшим сёстрам, которым та уделяла куда больше внимания. Она всегда была тихой и послушной девочкой, никогда не доставлявшей родителям проблем. Только в самом конце, перед тем как она ушла, обнаружилось, насколько Сара Эливейт умеет быть упрямой. Девушка сама не ожидала от себя этого. Она просто хотела учиться на врача, а не зарабатывать деньги, кормить семью. Сара считала, что это возможно было понять…

Моника была идеальной сестрой и дочерью, послушной, верной, сильной, всегда готовой помочь Саре, Софи, Рейчелл, Дженни, Шарлотте… Моника всегда помогала им в трудные минуты. Она отправилась в чужой ей Реондейм только потому, что мать просила её туда поехать. Она каждый месяц присылала, по-видимому, большую частью своей зарплаты. Она навещала мать с отцом каждые два месяца. Присылала подарки, благодарила за каждую мелочь.

Девушке до смерти надоело чувствовать себя виноватой в любом деле, которое бы она ни начинала…

Дверь ей открывают, как и всегда, довольно быстро. На пороге появляется бледный взволнованный мужчина, тут же пропускающий её в дом и помогающий снять промокший плащ. Сара, как и всегда, просит хозяина дома объяснить, что именно произошло, чтобы сразу понять, что ей придётся делать на этот раз. И, как и всегда, ей отвечают сбивчиво и путано, так, что она не может толком понять, что произошло и что ей делать дальше.

В доме жарко затоплено. После поездки в холодной кареты это может разморить её… Но, возможно, больному сейчас лучше находиться в тепле. Правда, она до сих пор не понимает, что именно случилось с другом этого молодого человека, который её пригласил, но по взволнованному виду последнего можно сказать, что произошло что-то очень страшное.

— Жар… Идёт кровь… — выделяет она обрывки фраз из того, что ей рассказывают. — Потерял сознание…

Этого недостаточно для того, чтобы вывести точный диагноз, но достаточно для того, чтобы понять волнение этого человека. В груди самой Сары тоже просыпается волнение. Волнение, на которое она не имела права. Нужно собраться с силами. Собраться. Вдохнуть полную грудь воздуха и войти в комнату к больному, осмотреть его и как-то помочь.

Хозяин дома ведёт её на второй этаж, проводит по узенькой лестнице, потом по коридору, который устлан длинным ковром ручной работы… Девушка видела, как пару секунд назад дрожали его руки и губы. Сару и саму почти трясёт. Она не знает, чего ждать от своего пациента. Кто знает, чем он болен и может ли она помочь ему? Медсестра цепляется своими длинными тонкими пальцами за плотную ткань собственной юбки, теребит её, страшно волнуясь, страшно боясь не только не помочь, но ещё и навредить…

Она не хочет никому навредить… Наверное, плохой из неё выйдет врач, если она так боится боли в глазах пациента и крови. Наверное, следовало ей поступить так, как от неё просили. Но она куда упрямее Рейчелл, Софи, Дженни и уж тем более Моники. Она справится. Она должна справиться. В конце концов, не для того ли она сбежала из дома год назад?

187
{"b":"597804","o":1}