- У палок талий не бывает. Нервничаешь, что ли? Говори что вдруг за колебания?
- Во-первых, да, я нервничаю. А как чуткому образованному существу не нервничать, если революция?! Это у меня всего вторая Октябрьская. Если учитывать, что в тот раз я вообще честной зрительницей шлялась - так вообще первая. Что обязывает! Во-вторых, мы начинаем решительно вмешиваться, и... Я говорила, что не люблю пулеметов? И этих..., снайперов, тоже не люблю. Но догадываюсь, что непременно будет и то, и это, и еще что-нибудь. Ты уверена, что прикроешь мою худенькую, но уязвимую спину?
- Обычно ты мне доверяла, - неподдельно изумилась Катрин.
- Это не вопрос доверия, а вопрос сугубой и глубокой уверенности, - исчерпывающе пояснила оборотень. - Не в тебе дело, ты-то драться за меня, как за единственный шанс спасти ситуацию, будешь до последнего, тут спору нет. Ладно-ладно, не морщись, моя спасательность не главное, ты и так надежная. Но ведь и я должна сосредоточиться, и твердо знать, что ты не отвлечешься и меня ни с кем не перепутаешь. К тому же, раз мы легализуемся, я должна производить приятное впечатление и запоминаться революционным и контрреволюционным массам без всяких там пропусков и оговорок. Образ нужен. Я повспоминала всякие случаи и прецеденты и пришла к единственно правильному выбору. Но сочла своим долгом посоветоваться с тобой. Я тактичная. Базовый имидж будет вот таким...
Катрин онемела.
- Ну и как? - спросил образ, совершая изящный пируэт.
- Не пойдет, - сипло выдавила Катрин. - Во-первых к тебе будут бесконечно клеиться, во-вторых... Сейчас как врежу!
- Не надо! Поняла, с буквальностью перебор. Не вопи, - л-образ живо посадил себе мушку у угла рта, заодно изменил форму губ. - Так сейчас даже моднее.
Образ неуловимо изменился, Катрин перевела дух. Перед ней стояла темноволосая женщина среднего роста, не вызывающе-яркая, но чрезвычайно привлекательная. Но уже не Фло. В смысле, и Фло тоже, но уже не чисто она... Тьфу, черт, как же это объяснить?!
- Не волнуйся, я буду варьироваться по обстоятельствам, - заверила нью-Лоуд. - Возможно, ты будешь эти коррекции улавливать, ну и ничего страшного. Ты психологически стойкая.
- Я категорически против!
- Обсудим это по дороге. Нас ждет Смольный, а потом генерал, а генералы, те ждать не любят.
Шпионки вышли на улицу и неожиданно наткнулись на бодрствующую Лизавету - та стояла в дверях, придерживала у горло пальтишко, с тревогой прислушивалась к стрельбе.
- Екатерина Олеговна, Людочка, вы куда?! - немедля ужаснулась хозяйка. - Пальба же кругом. Говорят, немецкие шпионы в городе, всех генералов как уток стреляют.
- Вранье! - авторитетно заверила оборотень. - Все наоборот, хозяюшка. Это контрразведка и красногвардейцы австрийских шпионов ловят. К обеду управятся - мне писарь знакомый из интендантства по секрету говорил.
- Дай-то бог, - Лизавета посмотрела на нагруженных дам, на переодевшуюся вдову. - А вы-то зачем в такую пору...
- Очередь за пенсией занимать, - неубедительно буркнула рослая шпионка.
- Но пообедать непременно зайдем, - бодро пообещала оборотень. - Как там Нинка, не проснулась на стрельбу?
- Ворочается, но спит, - вздохнула хозяйка. - Вы все же, осторожнее, бочком там...
- Душевная у нас хозяйка, - похвалила Лоуд, удобнее перехватывая корзину. - Видит, что ты вся в маузерах, но игнорирует. Вот оно - петербургское воспитание! Но с котярой они недоглядели. Вот как мне в таком пахучем кроссовке революцию корректировать?
- Кроссовка твоего все равно не видно, а иллюзии не пахнут, - сказала Катрин. - Да и вообще ситуация настолько вонючая, что твоя обувь точно в тему.
Глава одиннадцатая. Переговоры, чайники и иная офисная рутина
Конспиративная квартира на Пушкинской
38 часов до часа Х.
Шамонит снял трубку нервно трезвонящего телефона.
- О, весьма признателен, Петр Петрович, - в голосе Иванова-с-акцентом сегодня было на столько больше акцента, что смысл улавливался с трудом. - Такой славный денек, а у вас никаких признаков жизни. Неужели все спят?
- Увы, - инженер прищурился на пустынную гостиную, на серый сумрак, угадывающийся за портьерами. - Хороший денек, изволите сказать? Будить Алексея Ивановича?
- Не стоит. Я, собственно, с вами словцом хотел перемолвиться...
"Слоуффцом" - Петр Петрович усмехнулся - интересно, понимает ли Иванов насколько забавен со своим русским? Наверняка понимает, весьма неглуп. Полагает, что вызывает симпатию сими милыми неправильностями?
Сам Шамонит не верил равно как людям с акцентами, так и господам с самым чудным литературным русским языком. Химия и физика приучает к языку формул и только формул.
...- через часок к вам прибудет наш общий знакомый и передаст нашу просьбу, - продолжал Иванов. - Полагаю, ваши сотоварищи будут слегка удивлены и слегка недовольны. Вам придется повторить прогулку к институту...
"Фроугулку к интститутфу".
- Если нужно, прогуляемся. Но в чем смысл? - Петр Петрович, вытянув ноги в мягких домашних туфлях, вольно откинулся в кресле и потянулся к ящичку с сигарами.
- Если вы меня не будете перебивать, я все объясню, - кротко напомнил Иванов.
Шамонит вздрогнул - акцент собеседника поменялся. Неужели курс взят к настоящему дельцу?
- У нас абсолютно достоверные сведения - партия товара уже на месте, - сказал Иванов-с-акцентом. - Да-да, именно там, где вы и искали. Посыльный сообщит детали. Теперь о том, чего он вам не сообщит. Вы выйдете с вашими друзьями, но к месту действия не пойдете. Вам будет поручено проверить иной склад, расположенный на совершенно иной улице. Вот это делать не обязательно. День выдастся беспокойным и лично вам разумнее посидеть до вечера дома. Это я вам настоятельно рекомендую. У нас с вами большие планы и мы заинтересованы в вашей безопасности.
- Благодарю. Вернуться и ждать указаний?
- Именно! Вы как всегда чрезвычайно догадливы, дорогой Петр Петрович. Кстати, вам на глаза в последнее время не попадалась некая молодая дама: рост выше среднего, колоритные зеленые глаза, манеры вольные, на грани распущенности, весьма красива, этакая яркая блондинка?
- Увы, ничего яркого, кроме бурления революционных масс, в последние дни наблюдать не довелось.
- Что ж, будьте внимательны. Если вдруг повезет, без раздумий уберите эту фройляйн со своего жизненного пути. Лушче всего известив нас. Если мы ее обезвредим, мир будет вам благодарен. И мы тоже. Особенно если удастся пригласить ее в гости. Пусть и в слегка поврежденном виде. Скажем так: плюс десять процентов к финансированию вашего проекта.
- Ого, даже так? Я внимательно присмотрюсь ко всем блондинкам.
- Учитывая всякие дамские фокусы-хитрости, она может быть и не блондинкой. Но глаза и манеры, надо думать, останутся те же. Действуйте без раздумий, Петр Петрович. Вполне понимаю, и отчасти разделяю, ваш интерес к красивым женщинам, но, поверьте, здесь не тот случай.
Шамонит повесил трубку, размышляя, раскурил сигару. Значит, сегодня надоевшая беготня с револьверами закончится, коллеги исчезнут. Замечательно! Наблюдать глупейшее действо с бесталантными, пусть и искренними актерами надоело. Петр Петрович никогда не интересовался литературой, и уж тем более, премированными, словно племенные скакуны, литераторами. Фантазеры-с. Отхлестали прилюдно по щекам тонкокожего Алексея Ивановича - вот уж трагедия, конец жизни и полная потеря аппетита. Хорошо, пускай гордыня болезненно задета, сочинители - люди особого сорта, не от мира сего. Но Грант?! Талантливейший инженер, надежда российского воздухоплаванья и так легко купился? Естественно, жена молодая, хамски обесчещена, неприятные слухи по Киеву поползли. Так незачем было в этот пошлый, мещанский город бежать из столицы. А теперь мститель он, понимаете ли! Проанализировал бы обстоятельства, очевидно же, что никоей случайности в прискорбном происшествии нет. Наплевать, забыть испачканную жену, уехать за границу, найти приличную службу. Логично же? Мало ли хороших мест и хорошеньких женщин на земном шаре?
