- И ты называешь это - Музыкой? - неожиданно зло засмеялась Фея, - Нечего сказать, Творец! Да тебе только на базаре играть!
Создатель Музыки опешил от этих слов и ничего не понимая ошарашено глядел на Фею, которая не щадя его, била изо всех сил. Ведь когда любишь, всегда знаешь самые слабые места любимого. И Фея била по ним безо всякой жалости.
Создатель Музыки в ужасе отпрянул от нее, а потом, не выдержав, резко вскочил на ноги, зайдясь в каком-то диком крике боли и, потеряв сознание, повалился навзничь.
А, очнувшись поздно вечером, он увидел, что Фея исчезла. Дрожащими руками он коснулся клавиш, но звуки, освобожденные этим прикосновением, ужаснули его. И тогда, аккуратно сняв с рояля канделябр, на котором так любила сидеть его Фея, и крепко держа его в руках, он закутался в старый плащ и ушел из дома в кромешную темноту, поглотившую город.
Откуда же ему было знать, что Фея все так же любит его и обидела только для того чтобы спасти. Просто Черная зависть и Беспросветная тупость вкупе с Человеческой подлостью, ведущие извечную войну с Вдохновением и Творчеством, ворвались в замок, где жила Фея с сестрами. Они уничтожали все и всех на своем пути, особенно стараясь добраться до тех, к кому прилетали феи. Фея знала, что ей самой не спастись, но ведь оставался Создатель Музыки, который не должен был из-за нее погибнуть. И хотя она была младшей из дочерей Вдохновения, она первая поняла, что надо делать для спасения тех, кто им дорог. Она прилетела к Создателю Музыки и пока он спал, расстроила рояль, а потом обидела, обидела так, чтобы он, как ей тогда казалось, навсегда забыл и о ее существовании, и о Музыке вообще. И хотя при одной только мысли об этом из ее прекрасных глаз текли слезы, Фея пересилила себя и довела задуманное до конца.
Остальное можно рассказать в двух словах. Фея не могла долго оставаться в нашем мире и вернувшись домой, в замок где хозяйничали Зависть и Подлость она погибла. Погибла, чтобы возродиться в других дочерях Вдохновения, но ее мучители так и не смогли найти дорогу к тому, кому Фея дарила мгновения радости и счастья. А через несколько месяцев в местных газетах промелькнула заметка о том, что в местной психиатрической лечебнице скончался некий молодой человек, так и не пожелавший ни разу за время своей долгой болезни выпустить из рук старый бронзовый канделябр.
33. Воин
Конечно же, никто не мог предсказать, что все сложится именно так. И то, что уже у Каменного моста он нарвется на патруль черных рыцарей и то, что в Священном источнике не найдет ни капли воды. И еще много других мелочей, каждая из которых сама по себе была смехотворно мала, как крошечная песчинка. Но, сложенные вместе, они обрушились на Воина предательской лавиной, которая сковывала движение, в которой увязали ноги, и стоило лишь один раз оступиться, как она наваливалась сверху неимоверной тяжестью, заслоняя собой весь мир.
И вот вместо блистательной победы, поверженного Врага и освобожденной Царевны - темная сырая камера с маленьким зарешеченным окном и холодными каплями воды, падающей с потолка. Все рухнуло, и лишь недолгая ночь, наполненная тоской и одиночеством, отделяет его от эшафота. Но страшен ни этот, грубо сколоченный помост на который ему предстоит взойти поутру, а то, что его Царевна, его милая, родная девочка, теперь уже вряд ли дождется своего спасителя.
Воин закрыл глаза и тотчас же перед ним возникла Она. Воин увидел Царевну такой, какой запомнил с их первой, случайной встречи. Легкий румянец, быстрый взгляд, простенькое беленькое платьице облегающее стройную девичью фигурку и, главное, улыбка. Задорная и лукавая, обаятельная и манящая, улыбка, с которой все и началось. Именно она-то и свела с ума Воина, и заставила, позабыв обо всем, совершать бесшабашные чудачества, веселящие и восхищающие весь царский двор, и конечно же, его Царевну. Воин стоял прижавшись лбом к холодной кирпичной стене, и перед его мысленным взором уносила прочь свои бурные воды река его жизни. Он помнил все, каждое слово любимой, даже оброненное как-то так, невзначай, каждую улыбку и жест, все их тайные и явные встречи, все обиды и радости, все ее обещания и пожелания, все, что в этом мире называется таким простым и загадочным словом - любовь.
За стеной протрубили смену караулов и Воин инстинктивно вздрогнул, открыв глаза, но, вспомнив где он, грустно усмехнулся и возвратился к своим мыслям.
Да, он действительно помнил все и именно эта память дала ему силы рассмеяться в лицо Врагу, когда тот предложил ему в обмен на жизнь отречься от Царевны. При воспоминании об этом пальцы сами собой сжимались в кулаки. Но безудержная ярость, захлестнувшая Воина, вдруг куда-то исчезла без следа, потому что перед ним вновь возникла Царевна. Воин почувствовал, как ее руки обвивают его шею, услышал жаркий шепот и ощутил нежное прикосновение губ. Он спрятал лицо в ее волосах и опьянел от их сладкого, драгоценного аромата. Ее руки ласкали его кудри, отгоняя все тревоги, и Воин все глубже и глубже погружался в безграничное блаженство окутывающее их обоих. Уже не существовало ничего кроме их двоих, никакие стены и темницы не могли не разъединить, не разрушить эту близость. А приближающаяся смерть лишь подхлестывала, заставляя ценить отпущенные им мгновения. Воин даже не заметил, как исчез, растворившись в их любви, весь мир. Вместе с ним ушли в небытие холодные каменные стены Вражьего замка, пропало все, что окружало Воина. А сам он очутился посреди бескрайнего цветущего луга залитого солнечным светом. Удивленно оглянувшись он едва не закричал от радости, увидев свою Царевну бегущую к нему навстречу широко раскинув руки. Воин кинулся к ней,подхватив на бегу своими сильными руками, Царевна прижалась к нему всем телом, а он все сильней и сильней обнимал ее. И прильнув друг к другу они слились в одно целое, став тем, что не может разъединить жизнь и против чего бессильна даже сама смерть.
34. Скульптор
Томительные дни и ночи работы в мастерской слились в один нескончаемый серый день. Он не помнил точно, когда в последний раз ел или спал. Он трудился не покладая рук, но все было напрасно. Работа не шла. Весь двор уже был завален обломками его неудачных творений, а он вновь и вновь брал в руки кувалду и крушил новых каменных уродов рожденных его воображением. Не за горами уже маячил скорый срыв, за которым - опять пьяное одиночество и поиск заветной поллитровки. Скульптор же совсем не хотел этого и потому работал изо всех сил, тем более, что заказов у него сейчас было немало и сроки их сдачи уже поджимали. Но вновь и вновь обрушивалась тяжелая кувалда на гипсовые фигуры, вся вина которых и состояла-то в том, что их автор не гениален. И хотя непосвященный взгляд не замечал изъяна в этих творениях, сам Скульптор знал, что в них нет главного, того, что в просторечии называется вдохновением. А самое обидное было то, что ему удавалось разглядеть самому и открыть для других таинственный божественный огонек сок-рытый в камне. И вспоминая свои прошлые успехи он с мрачным отчаянием принимался переделывать все созданное им за последнее время.
