Клещ, что взрывом боли впился в мясо и залез бугорком под кожу,

Ты знаешь, каково нам. Киста, найденная доктором среди снимков желудка,

Ты знаешь, каково нам. Крысеныш, что в голодный сезон выпал из крысы-мамы, но ей и был сожран,

Ты знаешь, каково нам. И ты тоже знаешь, каково нам, свиная нога прошедшая через тесак, топор и мясорубку.

Снова рассвет. Снова день. Снова жизнь. Для нас. Почувствуй, как реальность дает тебе в рот.

То интенсивно, то вяло..упираясь в заднюю стенку гортани, то нежно проводя по губам и снова с упором внутрь

Дают всем. И Кто-то покорно берет.

Можно хотя бы пытаться стиснуть зубы?!

Или прокусить до хряща, пока не захлебнешься от горячей зловонной крови.

Кастрировать эту реальность и это настоящее!

Можно не знать пощад. А можно свыкнуться со своей ролью -

Маразматичный старик в театре щелей, которого играет маленький мальчик.

В совке презерватив стоил три копейки. Ребенок, если его не хотели, стоил не дороже двух.

Это логично и это было приемлемо для населения исключительно рационального толка.

А мы...Мы нехотя зачинались в тяжелые, но новые времена. Однако от старых традиций еще не умер дух.

Гондоны заоблачно дорожали. Дешевле было родить. Копеечные люди среди инфляции и дефолта.

Мы - жажда потрахаться, пока по телевизору крутят балет.

Мы - жажда потрахаться, пока не платят зарплату.

Единственный не дефицитный продукт тех лет.

Мы - поколение многоточий в пунктуации денежных знаков.

Жвачка, которую в восемьдесят шестом году по очереди жевал каждый

во дворе,

И парень, взявший её в рот последним, вы знаете, каково нам.

Мы можем притворяться, что все нормально, верить в ложь родителей, но ни для кого не секрет:

К сожалению, каждый из нас навсегда останемся незапланированным ребенком.

Как зажатый в костях разум требует слушать понравившуюся песню на бесконечном повторе...

Видел на стыке двух стен в долгий затяг курящего нерва?

Вспомним важное: Девять из десяти новых жизней заканчиваются уже во вторник.

Вспомним нужное: Шесть из семи грехов легко исполняются ежедневно.

Всё так мёртво. Каждый грамм воздуха, с пониманием, что он не твой, ядовит.

Всё так рвано. Кусая кусок, глотаешь камень.

Всё не Твоё. Помнишь, попытки VR для консолей формата восемь бит?..

Всё... Они были. За них стыдно. И даже в их времена они не были никому нужны даром.

***

Не согласные.

Рост зрачков чрез белизну белков,

Словно вглядываюсь в космос, с зажатой кнопкой зума.

И вижу ясно, отчетливо, точно, что

Время не лечит. Время рубцует.

Патологоанатома старческие судороги,

Неуместные шутки над раскрытой грудной клеткой -

Впитые ногти по очереди в каждом органе,

Пока через мясо не почувствуются неровности кушетки.

Труха внутренностей из плоти на кровать соседнюю.

Надрезы вдоль губ, что забыли слова, кроме "Хватит".

И вот боязно улыбаются из кучи новому дню...

По сути, уже весь на соседней кровати.

Хруст суставов, приправленных из солонки -

Мяса куча ползёт к бордюрам улиц

Туда, где нет светофоров у ведущих в тупики перекрестков.

В поисках дур, что паровозом вбрызнут внутрь дым дури.

К забытым вокзалам на забитых окраинах,

Где песок времени обращается в окаменелую несыпь

Где рифлюют ремнём кары ради, а рваного раненого

Не испугаются добить смертельной инъекцией.

В глупом турнире глупая награда:

Смрть - нет несогласных.

Будто от жизни древа в миг листопада,

Плавно летишь наземь.

Все прозаичней: Себе - пустота, им - гнойник в семьдесят килограммов,

Траур, и пуэр с новопаситом, чтоб были незаметны зарёвные ночи.

Среди первых легко обнаружить храбрых -