Это точно. Эйвбери – настоящее чудо.

Маргарит схватилась за дверной косяк, чтоб не упасть. Но ей хватило самообладания, чтобы спокойно произнести:

Спасибо, Сандра. Больше не буду тебя отвлекать, у тебя, должно быть, много дел.

Что верно, то верно, леди. Если Вам что-нибудь понадобиться, позовите. – Девушка вновь засеменила по коридору и скрылась в районе предположительной лестницы.

Маргарит принялась осматривать одну комнату за другой. Ничего особенного… для тех, кто привык к роскоши и, вдобавок, не прожил последние три с лишним года на доисторическом плато чуть ли не в пещерных условиях. Комнаты были большими, очень большими. Каждая равнялась, наверно, половине дома–на-дереве. Или, как минимум, четверти. Мебель в них по большей части была тёмная, добротная, из дуба или красного дерева, старая, но отполированная до зеркального блеска. И везде пахло… нет, не пылью. Какой-то незанятостью. Чувствовалось, что, несмотря на поддержание порядка, в большинстве этих покоев никто не живёт.

Под конец осмотра Маргарит очутилась в огромном кабинете. Здесь было гораздо светлее, чем в остальных комнатах и, вдобавок, отсутствовал «запах незанятости». На письменном столе стоял графин с медово-коричневой жидкостью. Похоже, бренди. Или виски. Маргарит подошла ближе, чтобы взять графин и проверить, но увидела такое, от чего тут же начисто забыла о потенциальном спиртном.

На столе, помимо графина и письменных принадлежностей, имелась ещё и фотография в узорчатой рамке. Свадебная фотография. Брюнетка едва не упала, когда узнала себя в смеющейся невесте и Рокстона в блаженно улыбающемся женихе. Маргарит в белом платье неземной красоты, с прелестной диадемой в волосах и воздушной серебрящейся фатой. Джон в строгом тёмном костюме, при галстуке.

Молодожёны стояли полубоком, наследница ласково держала руки на плечах лорда, а он нежно обнимал её за талию. Оба выглядели необыкновенно счастливыми.

Да, после такого уже ничему не удивляешься. Ни аристократичной обстановке жилища, ни вереницам фамильных портретов на стенах, ни чисто английскому пейзажу за окном.

Лорд Рокстон вернулся домой в прекрасном настроении. Вполголоса напевая государственный гимн, мужчина взмыл по лестнице на второй этаж и устремился в свою комнату. Джон ожидал, что увидит жену наряженной, готовой в который раз ошеломить его своей необыкновенной красотой. Вместо этой лучезарной картины глазам Рокстона открылось совершенно иное зрелище.

Маргарит, всё в том же халатике, растрёпанная, без малейших признаков макияжа, сидела в кресле, подобрав под себя ноги, и неотрывно смотрела куда-то в угол. За окнами уже сгустился вечер, и в комнате было довольно темно.

Маргарит, - растерянно позвал лорд. Она не ответила. Мужчина сделал несколько шагов и оказался прямо перед женой. – Маргарит, - на сей раз он сказал это громче, настойчивее.

Брюнетка слегка вздрогнула, моргнула и перевела взгляд на мужчину.

Джон…

В чём дело, родная? – нежно спросил Рокстон, опустившись на корточки у кресла. И только тогда он заметил, что Маргарит держит в руках фотографию. Их свадебный снимок.

Голос леди был тихим и каким-то бесцветным, отрешённым что ли:

Какой сейчас год, Джон?..

За свою бурную жизнь лорд наслушался немало странных вопросов и уже давно уяснил: проще ответить, чем самому просить пояснений. Каким бы нелепым не казался вопрос.

Тысяча девятьсот двадцать пятый. – Он с заботой и беспокойством поглядел на брюнетку, после чего нерешительно добавил: - А что?

Двадцать пятый? – прохрипела Маргарит, а потом усмехнулась. Секунду спустя смешок перерос в нервный хохот – Двадцать пятый! Двадцать пятый, ха-ха!

Тревога Рокстона переросла в настоящий испуг.

Что с тобой, Маргарит? Маргарит! – Поскольку женщина не отвечала, а лишь разражалась всё более громким хохотом, Рокстон схватил её за плечи и слегка встряхнул. – Маргарит! Поговори со мной! В чём дело, любимая?..

«Любимая», - «веселилась» наследница. Впрочем, это слово её отрезвило. Оно было произнесено с такой неподдельной лаской и нежностью. Брюнетка уняла свой нервический порыв, напоследок смахнув навернувшиеся от хохота слёзы. – А дело в том, любимый, что я не помню этого.

Чего «этого»? – недоумённо нахмурился мужчина.

Всего «этого», - в тон ему ответила Маргарит, жестом обведя всю комнату. – Не помню! Мы ведь вернулись с плато, да? Не помню. Мы поженились? Не помню. Чёрт! – Маргарит замолкла, а потом настороженно глянула на мужа. – У нас есть дети?

Нет, - проронил по-прежнему напуганный лорд. Глаза его были широко распахнуты, рот приоткрыт.

Маргарит еле-еле подавила вздох облегчения. Хорошо, что сдержалась, а то Джон неправильно бы понял. Если разобраться: не хватало ещё, чтоб нагрянули ребятишки и полезли к своей беспамятной мамочке, которая и имён-то их не знает.

Последнее, что я помню – как ложилась спать в доме-на-дереве, - призналась Маргарит, задумчиво рассматривая свадебную фотографию. Как можно было забыть такое?!

Рокстон этого тоже не понимал.

Так значит, мы выбрались с плато в тысяча девятьсот двадцать втором году? - вот уже в десятый раз повторила Маргарит, переваривая рассказ мужа.

Да, - в десятый раз подтвердил лорд, тщетно высматривая признаки просветления у своей второй половины.

В кресле теперь сидел он, а леди расхаживал по комнате. Фотография в рамке была бережно поставлена на прикроватную тумбочку.

И вскоре поженились? – продолжила наследница.

Как только прибыли в Лондон, - улыбнулся Джон.

И вот уже практически три года живём здесь, в Эйвбери, состоя в счастливом браке? – Брюнетка не сумела не ухмыльнуться.

Именно. - Улыбка мужчины стала шире. Впрочем, ненадолго. Беспокойство быстро взяло своё. – Нам нужно обратиться к доктору.

«Нам». Не «тебе». Рокстон не отделял себя от жены, всё её беды автоматически становились его бедами. И наоборот. Неужели она не помнит и этого? Не помнит, как они близки? Не помнит, что пропасть секретов и недоверия давно преодолена?

Мысль была здравой, но она Маргарит не понравилась.

Только не сегодня. Давай подождём до ут… - Женщина замерла на полуслове, затем посмотрела по сторонам. – Ты слышишь?

Что?

Маргарит сосредоточенно нахмурилась. Где-то, точнее, откуда-то до неё доносились странные звуки. Отголоски пения. Причём это не пелись слова, а напевалась мелодия. Странная, завораживающая, увлекающая. В ней было что-то таинственное, что-то могучее, от чего веяло силой и древностью. Что-то восточное? Нет. Индейское? Нет. Скорее, европейское. Похоже на песнопения каких-нибудь языческих жрецов или друидов… Напев колебался, становясь то тише, то громче, но в целом нарастал. А потом вдруг оборвался.

Маргарит! – Рокстон целую минуту пытался докричаться до жены. – Маргарит!!!

Она взглянула на него испуганно, затравленно.

Я сошла с ума, да? – дрожащим голосом пробормотала она, уже видя себя, связанную рукавами смирительной рубашки, в каком-нибудь элитном дурдоме. Женщину начала бить крупная дрожь. – Джон, я свихнулась!

Ну что ты, - лорд осторожно притянул наследницу к себе.

Пару секунд она пробовала сопротивляться, но потом поняла, что его объятья для неё сейчас будут лучшим лекарством. Брюнетка прильнула к мужу, зажмурившись, спрятав лицо в складках его пиджака. Так и впрямь спокойнее. Чувствуешь себя в безопасности. С ним… Он не даст в обиду. Он скорее умрёт, чем допустит, чтоб с ней случилось что-то плохое.

Это просто нервное расстройство, - тихо приговаривал Рокстон, ласково гладя Маргарит по роскошным чёрным кудрям. – Или какая-нибудь инфекция.