Женщина вряд ли бы призналась кому-то, но сейчас она ощущала грусть. Печально было покидать этот дом, эту комнату. Да, тут тебе ни шика, ни блеска, но именно здесь к Маргарит относились лучше, чем в самых дорогих апартаментах мира.
Брюнетка присела на кровать, окидывая взглядом комнату. Небогатая обстановка, самодельный шкаф, старенькое бельё на кровати. Всё такое грубоватое, незатейливое. И почти родное. Хотя, почему "почти"?..
Из задумчивости наследницу вывел лёгкий шорох и чьё-то деликатное покашливание.
Рядом с кроватью стоял Чарльз, неуклюже вертя в руках - Кру глазам своим не поверила – игрушку. Деревянная лошадка-качалка размером была не больше котёнка, и от неё пахло свежей древесиной. Отсутствие раскраски игрушку не портило. Лошадка была сделана умело и добросовестно – ни одной задоринки, глаза выразительные, грива и хвост – хорошо прорезанные.
Я узнал, что буду дедушкой, - довольно-таки глуповато, но радостно пробормотал Бентон. – И вот, решил… сделать. – Он подал игрушку Маргарит. – Я сам вырезал её из дерева. Не волнуйся, она абсолютно гладкая, ребёнок не поцарапается и не поймает занозу, когда будет играть. – Пока Кру осторожно перенимала из рук отца игрушку, сам отец чувствовал себя всё неувереннее и неувереннее. – Кончено, у вашего ребёнка будет много других игрушек, куда дороже и лучше, но эта всё-таки сделана вручную, не чужим человеком. Хотя, я не настаиваю. Я понимаю, это лишь кусок дерева…
Нет-нет. – Маргарит покрепче сжала лошадку и даже чуть приподняла. – Это замечательный кусок дерева. В смысле, замечательная игрушка. Уверена, малышу она понравится. – Наследница помолчала. Потом взглянула на лошадку пристальнее. – Она красивая. Чувствуется опытная рука.
Чарльз усмехнулся:
У всех есть хобби. – Потом посерьёзнел, понизил голос. – У меня не было возможности холить и лелеять тебя, так хоть внука побалую.
Маргарит не знала, что сказать, поэтому мягко отшутилась:
Только не перестарайся.
Чарльз развёл руками и направился к выходу. На пороге комнаты мужчина обернулся и опять взглянул на дочь.
Брюнетка сидела на кровати и глядела на лошадку. «Маргарит похожа на Элаизу, - пронеслось вдруг в голове Бентона. – Те же глаза. А волосы, как у меня… И мимика временами тоже».
Это ведь хорошее начало для нас, да? – тихо спросил Чарльз.
Кру чуть вздрогнула, снова посмотрела на Бентона. Пожалуй, впервые за всё время их знакомства, наследница вдруг не просто поняла, но и почувствовала, что этот вот уже немолодой, седоватый мужчина с добрыми глазами и прекрасной выправкой, не посторонний человек, а кто-то… ну если пока и не родной, то и не чужой точно.
Да, - кивнула Маргарит, слегка прикусив нижнюю губу, чтоб не расплакаться. – Определённо хорошее.
… Джордж бережно поставил последнюю пробирку рядом с остальными, аккуратно выровняв их все. Нехорошо оставлять после себя беспорядок.
Профессор смотрел на свою лабораторию и не мог наглядеться. Столько воспоминаний, столько открытий…
Кики погладила мужа по спине, он обернулся к «азиатке».
Хочешь побыть здесь один? – осторожно спросила черноглазая.
Нет, - грустно улыбнулся профессор. Он быстро потёр глаза. – К тому же нам уже скоро пора выходить.
Мы можем побыть подольше, - мягко сказала «азиатка». – Никто ведь нас не торопит.
Нет необходимости. – Профессор будто бы всхлипнул, но Кики сделала вид, что не заметила. – Я и так на всю жизнь запомнил эту комнату, этот дом. Я никогда их не забуду. – Челленджер любовно провёл пальцами по краю крышки своего рабочего стола, сдул пылинки с микроскопа.
Потом взял за руку жену и зашагал в сторону гостиной.
Пальмовые листья по краям крыши чуть трепетали от лёгкого ветерка. А вокруг солнечный свет идеально прямыми лучами пронизывал листву деревьев в вышине. Дом-на-дереве был таким же, как всегда – надежным и приветливым.
Друзья стояли во дворе и, запрокинув головы, смотрели на хижину на ветвях. Особенно пристально и внимательно глядели Рокстон, Маргарит и Челленджер. Вероника и Мелоун предпочитали смотреть на товарищей, которым предстояло отправиться в путь. Кики тоже мысленно прощалась с этим домом, но для неё он не значил столь же много, сколь для мужа и его друзей. А Кэтрин Элизабет, Элаиза и Чарльз смотрели только на своих детей.
Вы не можете переместиться из нашего двора? – жалобно спросила Вероника.
Нет, - глухо ответил Челленджер. – Энергетические потоки плато наиболее сильны в Авалоне, так что лучше произвести телепортацию оттуда.
На несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая только звуками джунглей: шелестом листвы, отдалённым пением птиц.
Мы уходим, - медленно произнесла Маргарит. Она плавно повернулась к Рокстону. – Мы действительно уходим, да?
Лорд тоже перевёл взор на брюнетку, кивнул. Потом обнял её за талию. Вместе они развернулись и зашагали в джунгли. За этой парой последовали и остальные. Но, прежде чем исчезнуть за стеной лесной зелени, Челленджер, Рокстон и Маргарит оглянулись не раз и не два. И не три.
И никто из путников, продвигающихся вглубь зарослей, не замечал, что находится под наблюдением. Впрочем, оно и не удивительно. Наблюдатель, точнее, наблюдательница стояла далековато от них – на одном из тех холмов-одиночек, что высятся прямо посреди леса и открывают обзор на пару километров вокруг. Женщина с длинными и гладкими чёрными волосами, тёмно-карими глазами, смуглая, одетая в недлинное коричневатое платье из грубого материала наподобие мешковины. На вид незнакомке было лет двадцать – двадцать пять. Она явно была из индейцев. Имелась в ней и ещё одна примечательная деталь: девушка была беременна, причём довольно "глубоко" – срок не меньше семи месяцев.
Женщина ласково погладила себя по животу, а потом вновь бросила полный бессильной ненависти взгляд на вереницу путников, нагруженных сумками и рюкзаками.
Они убили твоего отца, малыш, - на своём родном языке проговорила девушка, опять поглаживая живот. – Он никогда не увидит тебя, а ты никогда не увидишь его. Но ты родишься, вырастешь и отомстишь им за смерть отца. За смерть Джейкоба. – Брюнетка немного помолчала. – Что бы о нём ни говорили, но ко мне он был добр. И он был рад, когда узнал, что у него будет наследник. И ты станешь достойным наследником. Достойным продолжателем линии Мордренов…. Надеюсь, ты будешь мальчиком. Джейкоб очень хотел сына.
Каким-то чудом они сообразили добраться до ближайшего кафе и сесть за столик, вместо того, чтоб торчать у дороги прямо посреди людского потока. Оба заказали по чашке кофе, но только за тем, чтоб официантки не смотрели косо. Ни один из них не притронулся к своему заказу, и чёрный напиток в обеих чашках постепенно остывал.
Кафе было маленькое и уютное, практически на открытом воздухе – под навесом, на перекрёстке улицы и бульвара, напротив пальмовой аллеи. Несколько круглых столиков, обставленных белыми пластиковыми стульями. Вазочки с цветочками, салфетки, сложенные веерами, и прочее в таком же духе. Из кухни шёл запах жареных сосисок и свежеиспечённых кексов.
Разговор не клеился. Было несколько фраз и даже полных предложений, но все они в итоге затухали, превращаясь в молчание.
Рауль сделал очередную попытку побороть тишину.
Значит, ты не помнишь ничего, что было в твоём… прошлом прошлом? Или прошлом будущем?.. – Брюнет внимательнее взглянул на блондинку, а потом уставился в свою чашку.
Не совсем, - неуверенно промолвила Финн. – Я помню всё, что было со мной на плато в двадцатом веке, и помню всё, что тогда помнила о Новой Амазонии после атомной войны. Это как воспоминание о воспоминании, понимаешь?
К удивлению девушки, Рауль слабо кивнул.
По-моему, да.
Финн чуть расширила глаза и, вроде бы, кашлянула. Потом продолжила:
