— Правильным мальчиком стал? А знаешь, тебе идет. Этакий грязный ублюдок под личиной зайки, — расхохоталась она. — Как твоя страшилка поживает? Еще не подавилась ложью? Хорошо ты ее откармливаешь…

Мужчина остановился и, повернувшись, сжил пальцы на подбородке Валери. Злость жгла кожу изнутри, воспаляя вены. Они уже светились раскаленной лавой на запястье.

— Заткнись. И не пытайся возвыситься за счет унижения Элины. Тебе даже не валяться никогда рядом с ней, слишком ты…

— Шлюха? Сучка? Ну что ты придумаешь?

Ее смех не прекращался. Казалось, что он находится в тюрьме, и только этот жуткий смех рикошетил от решетчатых стен. Сойти с ума можно.

— Убери руки, мачо. Я хочу вина, — развязно сказала она и прошла на кухню.

— Я не позволял тебе туда идти.

— Твое разрешение мне ни к чему. Ты будешь хвостиком вилять, как побитая собака, чтобы я помогла тебе. Тапочки мне в зубах принесешь, если я только скажу. Так что не строй из себя лидера. Теперь ты пешка, которую разыгрывают более сильные.

Валери обнаружила в шкафу бутылку игристого вина. Хороший у него вкус, какой и раньше был. Она разлила вино по бокалам и вернулась к Дмитрию, протягивая ему бокал.

— Спасибо, не буду.

— Будешь.

Чертова дрянь. Действительно, придется играть по ее правилам. Что ж, иногда сыграть по чужим правилам можно, если уверен, что загонишь противника в вольер со львами.

Валери приблизилась к нему вплотную и пригубила вино, следя за тем, чтобы и он тоже пил. Наклонилась еще ближе и случайно наклонила бокал. Белая футболка Дмитрия окрасилась алым расползающимся раковым пятном.

— Прости, дорогой, — улыбнулась она.

— Ничего, — оскалился он. — Я переоденусь.

Когда мужчина ушел в комнату, Валери быстро извлекла флакончик с белым порошком из-за пазухи и отсыпала чуток в его бокал, заново его наполняя вином.

— Фиг с тобой, несчастный козел, — выплюнула она и высыпала половину содержимого. — Откинешь кони, никто не заплачет.

— Мы поговорим или нет? — Мужчина вернулся в новой черной футболке.

— Давай сразу к делу. Вот договор о том, что ты не имеешь претензий к… сам знаешь кому.

Она всучила ему бумаги, и ностальгия по забытым временам бизнеса и серьезных сделок охватила его естество.

— Что за хрень? Впервые слышу о таком договоре.

— Выпей еще вина. Станет понятней.

Отказаться все равно не выйдет. Дмитрий демонстративно осушил бокал за один раз и принялся читать договор. Что за мутная тема… В какую западню эта сучка хочет его завести?

Голова налилась тяжестью, и мир вокруг запыхтел, часто дыша ему в ухо. Господи, что за шум в ушах…

— Подписывай ты уже быстрее. Как девочка ломаешься, — торопила его Валери, зная, что такое количество порошка свалит его через пару минут.

— Сейчас, подожди, — прокряхтел мужчина, собирая силы, но они тут же рассыпались, как песок сквозь пальцы.

— Некогда ждать. Я подойду, если ты не готов к серьезным делам. Зачем звонил-то? Я договор подготовила, со всеми связалась, а ты…

— Ладно!

Он поставил закорючки в нужных местах трясущейся рукой, и его тело упало мешком на пол. Смех женщины заполнил собой тесное пространство квартиры.

— Вот же идиот. Так тяжко было без денег жить, что аж подписал такую липу? — говорила она, таща его в комнату. — Теперь ты сильно пожалеешь обо всем, любимый мой.

Пора вызывать подмогу. Однако вместе с этой мыслью раздался шорох у двери. Кто-то пришел. Она успела дать дозвон человеку, ждавшему ее внизу, когда дверь открылась.

— Дим, привет! — тихо поздоровалась Элина грустным голосом, в котором тонули все яркие краски, набросив на шею спасательные круги. — Ты дома?

Валери быстро стянула с него шорты и футболку, поколебавшись с секунду, и белье тоже. Пусть девочка понервничает. Скинула с себя обтягивающее платье и легла рядом с мужчиной, делая вид, что целует его.

— Дима…

Глаза Элины распахнулись, точно врата в иной мир, когда она увидела эту картину. Не маслом, не красками, а чем-то гадким и вонючим. И как у этого художника хватило мерзости, чтобы такое нарисовать.

— Тише, — Валери приложила к губам палец, — не буди его. Димуля так вымотался.

— Все пошло по плану? — мужской бас раздался из-за спины Элины.

Она даже не успела подумать, что за действо тут разыгралось, как удар по шее спустил занавес в ее сознании.

— Не совсем, теперь придется тащить двоих, — фыркнула Валери, водружая платье обратно. — И одень этого придурка. Не хочу его касаться.

Пока ее напарник занимался Димой, она собрала документы в папку и поднесла ее к носу. Запах победы. Аромат отомщенного эго. Почему же никто не сказал ему, что играть с женщиной бесполезны? Каковы бы ни были ставки, она всегда выиграет.

— Бедный, бедный мальчик. Допрыгался, мой солнечный зайчик, — все еще хохоча, она допила вино из своего бокала и двинулась к выходу.

Глава двадцать первая

...безрассудный огонёк беспочвенной надежды...

Уилбур Смит «Чародей»

Время может стать лучшей пыткой. И не надо быть изобретательным фашистом, чтобы придумать что-то более эффективное, чем томительное ожидание с повязкой на глазах и закованными руками. Она отсчитывала про себя по секунде, и уже набралось ведерко из секунд. Хотелось, как в детстве, опрокинуть ведерко в песочницу и опустошить его. Обнулить время. Увы, человеку это не по силам.

Глухая паника ползала саранчой под кожей, кусая нервные клетки, и при особо сильных укусах девушка вздрагивала. Невидимый кукловод уже намотал ее нервы на свой указующий палец и заставлял подчиняться его приказам.

— Ну что тут? Как улов? — спросил новый персонаж их мрачного спектакля.

— Урод, — прошипел Дима, и Элина вжалась в себя настолько, чтобы самой себя не ощущать.

Выходит, Дима знает этих людей…

— А это что за баба? — недовольно осведомился голос, скорее всего, тыкая в нее пальцем. — Ты идиотка? Я просил только этого говнюка притащить!

— Да не злись ты так. Это его новая пассия. Он втюрился по самые ушки, — рассмеялась Валери. — А ушки на макушке. Скоро зайчишке открутят макушку.

Элина мотнула головой, словно отворачиваясь от ударов. Дима и Валери.

— Ты когда-нибудь перестаешь смеяться, дешевая кукла китайского подпольного производства? — вслепую обратился к ней Дмитрий.

Эта реплика вызвала новую волну смеха, похожую на приступ астмы. Она чуть ли не задыхалась, кашляя сиплостью.

— Влюбился… Что ж, тогда ты молодец. Нет смысла бить врага. Ему может не быть больно. А вот удары по близким всегда оставляют болезненные раны, — проговорил загадочный мужской голос. — Идем. Пусть заключенные насладятся последними крохами свободы перед тем, как узнают все.

Они снова остались одни. Кратковременное появление похитителя и Валери разрядом молнии ударили по Элине. Ее уже даже не трясло — выворачивало наизнанку.

— Не вышло из тебя Деи для Гуинплена, — голос Элины растрескивался, как некачественный фарфор, после каждого произнесенного слова.

— Что за Гуплен? — не понял мужчина, которого меньше всего сейчас заботили какие-то выдумки в бреду.

— Гуинплен, — по слогам повторила она и всхлипнула, ощущая верхней губой соленую слезинку. — Так ничего и не прочитал.

Ее афалиновые глаза ярче, чем когда-либо, светились серебром в тусклом свете гаражной лампы.

— Кто же может быть виноват в том, что произошло? В том, что я добровольно встала на колени на коврике у твоих ног и позволила надеть на свою шею ошейник.

— Не городи чушь, — злобно бросил Дмитрий; его уже трясло от ярости за ее слабость. — Какого черта ты разнылась?! Твои рыдания не спасут нас, только убьют.

— Нас убил ты. Даже не дал нам родиться. А я тебе верила.

— Замолчи.

— А то что? Поглумишься над уродиной? Тыкнешь в меня пальцем? Валяй! Хуже уже быть не может!