Дым исчезал, но возвращался каждый раз гуще. Постепенно убавляя ход, "Смелый" вышел прямо на баржу. Перед ней смутно чернели сторожевики. Ситников взял мегафон:
- На головном!
- Есть! - отозвался головной сторожевик.
- Куда ушли?
Сторожевик ответил не сразу и новым голосом:
- Говорит "Разин". Кто спрашивает? Васька вздрогнул:
- Безенцов!
- Без тебя знаю, - тихо сказал Ситников. Громко в мегафон: - Истребитель "Смелый", флаг коморси,- И снова тихо: - Пускай попрыгает.
Безенцов в самом деле заговорил по-другому:
- Есть, есть! Мы намотали на винт буксир. Сдрейфовали и потеряли место. Теперь все в порядке.
- Следовать за мной, - передал Ситников, и "Смелый" дал ход.
Впереди поблескивал огонь дивизиона. Дело было сделано, но Васька радости не ощущал. В его ушах звучал голос Безенцова, и наконец он не выдержал:
- Видел ведь огонь. Почему сам не пошел? Но Ситников не ответил.
- Почему, гад, винт замотал? Нарочно, может? Ситников тряхнул головой.
- Ступай спать. Суслов, Савшу - наверх, Столбова, Суомалайнена - в моторы! Сменим вахту.
В кубрике было темно и душно. За бортом журчала вода, мягко потряхивали работавшие малым ходом моторы. Васька лег, и все смятение, вся тревога вдруг оборвались. Не было даже снов - одна сплошная, теплая, мягкая чернота, но сразу же кто-то сдернул одеяло и закричал:
- Всех наверх! Постановка заграждения!
Слепило электричество, и голова кругом шла от мелькавших людей. Васька не мог поверить, что пора вставать, но Совчук сбросил его с койки.
Наверху была совершенная темнота, только восток начинал сереть. Дождь прекратился, и на небе крупными каплями висели низкие звезды.
- Чертов "Дон", - проговорил осипшим голосом коморси. - Когда они потерялись?
- Час будет, - ответил Ситников. - "Прочный" ходил искать, однако не нашел: будто провалились.
- Приготовиться к постановке, - из темноты впереди скомандовал начальник дивизиона.
- Что он делает? - возмутился коморси. - Товарищ Дудаков!
- Есть.
- Рано начинаете!
- Считаю свое место правильным.
- Без определения не ставить. Дождитесь света.
- Определился по маяку Хрони. Постановка на свету бесцельна - увидят... Прикажете сдать командование и следовать инкогнито?
Намек подействовал. Коморси опустил мегафон.
- Прыткий, черт... Откуда мне знать что Хрони горел? . Кстати его зажгли... А впрочем, зачем?
- Может, у них кто-нибудь в море, - предположил высокий флаг-секретарь.
- Новое дело, - пробормотал коморси. - Чепуха! - но все же задумался.
Впереди на "Зорком" дали два коротких свистка - сигнал: построиться в строй пеленга. "Смелый" сразу увалился вправо, следующий за ним "Счастливый" вышел еще правее, весь кильватер раздвинулся, чтобы при постановке концевые истребители не налетели на мины, поставленные с головных. Теперь по долгому свистку и трем коротким должны были начать ставить по мине на каждые двадцать секунд в порядке строя.
Долгий и три коротких. Всплеск впереди.
- Первая! - скомандовал Ситников, и двое моряков выбросили за борт первую мину. Всплеск у борта "Счастливого", потом дальше на "Прочном", потом еще дальше на "Жутком". Потом снова впереди, под кормой "Зоркого".
- Вторая!
"Рыбка" - нехорошая мина. Несмотря на свой сахар, может рвануть прямо у борта и даже в руках, но об этом никто не думал. Работали равномерно и совсем по-будничному. Васька был разочарован. Он ожидал большего возбуждения.
Короткий, долгий, короткий - постановка закончена. Один долгий - строй кильватера. Истребители сразу выровнялись по головному.
- Чисто, - сказал коморси и повеселел. - Вот и насыпали. "Дон", наверное, тоже здесь где-то ставит. Отлично.
Теперь дивизион повернул и шел обратно на Мариуполь. Постепенно светлело. Уже был виден последний в строю "Жуткий". Тянул холодный рассветный ветер, серая вода бежала навстречу, и серое небо постепенно становилось голубым.
Коморси сидел у машинного люка и угощал папиросами. Он был благодушен и разговорчив.
- Цель сегодняшнего похода, - сказал он, - конечно, заграждение. Однако само по себе оно еще не цель. Оно будет служить заслоном для нашего наступления. Сейчас в Мариуполе идет посадка на суда частей морской дивизии. Знаете такую?
- Знаем, - ответил Столбов,-это которые лишние военморы.
- Именно. Не нашедшие применения на флотилии. Так вот, эта дивизия будет под охраной наших боевых судов высажена в тылу противника, в Геническе.
- Лихо! - обрадовался Совчук. - Барону под зад коленкой!
- Совершенно верно. Одновременно наши сухопутные силы нанесут удар с фронта... План проработан во всех деталях и точно согласован. Вам следует о нем знать, потому что вы в этой операции участвуете, а боец, не понимающий того, что происходит, не боец...
- Справа по носу баржа!
На желтой заре появились черные пятна. Они казались висящими в воздухе над горизонтом, дрожали и оплывали, теряя свои очертания, но потом снова становились сторожевиками и баржой.
- Куда уехали? - пробормотал Ситников, поднимая бинокль.
Коморси встал и осмотрелся. По корме замигал огонь. Это был маяк Хрони. Значит, баржа поставила заграждение миль на шесть восточнее, чем надо.,, А может, и вовсе не поставила?
- Эх, планщики! - усмехнулся Скаржинский. - Согласованные.
Совчук тряхнул головой:
- Засохни, сахарница!
Ситников опустил бинокль и протер стекла. Он не мог поверить тому, что видел. Расстояние между силуэтами увеличивалось. Сторожевики уходили от баржи. Почему?
- Сторожевики удирают! - крикнул Васька.
- Как? - удивился коморси. - От кого?
Громко шипела под носом вода, и винты бились, как огромное сердце. Люди молчали. Нет ничего хуже неизвестной опасности и ничего страшнее ожидания. Совчук подошел к сорокамиллиметровой, открыл замок и с коротким лязгом снова его закрыл. Пушка была заряжена, но Совчук не мог стоять без дела. Вторым не выдержал флаг-секретарь. Он бросил папиросу и начал насвистывать "Чижика". Это было нелепо, однако никто не улыбнулся. Вероятно, никто даже не заметил.
Теперь баржа была не дальше пяти кабельтовых и видна совершенно отчетливо - темная и высокая, и все-таки опасность оставалась неизвестной. От кого бежали сторожевики? Что они увидали?
