— Господи, Джессика, только твоих проповедей мне еще не хватало. А я была уверена, что Дэйв тебе нравится.

— Да, Дэйв мне нравится. Я просто не думаю, что на тебя очень уж благотворно влияет то, что ты встречаешься с ним один-два раза в месяц, и все эти встречи происходят при несметном количестве других людей. Вы так давно встречаетесь, что ваши отношения уже должны были привести к чему-то большему на данный момент.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что ты — роскошная девушка, дорогая, и мне не кажется справедливым, что у тебя есть приятель только два дня в месяц. Если он занят своей карьерой — отлично. Но тогда ему следует быть готовым к тому, что в твоей жизни может появиться кто-то другой.

— Но ведь я люблю его. Разве это ничего не значит? Разве это не результат наших отношений?

— Я тебя умоляю, Люси. Вы с ним недостаточно часто видитесь, чтобы ты могла его полюбить. Мне кажется, что ты любишь свои воспоминания об отношениях, которые между вами были, пока он не свалил. Это какие-то фальшивые отношения, которые основаны на памяти о прошлом! — Джессика была довольна своими высказываниями, особенно последним, хотя заметила, что это больно задело Люси.

— Жаль, что ты никогда не встречалась с Флином, — пытаясь как-то приободрить подругу, продолжила Джессика после паузы.

— Ага, Джес, теперь еще и это, — уничижительно сказала Люси.

— Нет, честное слово. У вас с ним много общего.

— Джессика, между мной и Флином ничего не может быть, никогда. Уж в чем в чем, а в этом я могу заверить тебя на сто процентов.

— А почему бы и нет? Он ведь симпатичный, да и тебе нравится.

— Но, Джес, он совершенно мне не нравится, — возразила ей Люси, а потом сказала: — Почему бы тебе не начать встречаться с Флином?

— Мне?!

— Тебе-тебе. Ты же сама только что сказала: «Он довольно высокий, симпатичный. И тебе нравится».

— Но Флин — мой друг, я не могу с ним встречаться. Как бы то ни было, мы с ним встречались, когда нам было по семнадцать, и если у нас тогда с ним ничего не получилось, почему должно получиться сейчас? — Джессика посмотрела на Люси. — К тому же он не может меня содержать.

— Джессика, ты иногда такое скажешь, что уши вянут, — притворяясь до крайности возмущенной, воскликнула Люси.

— Ну, он мне нравится как друг, но если мне постоянно придется платить за свой ужин, то ничего, кроме раздражения, это мне не принесет. А вообще-то, речь сейчас не обо мне. Мы же говорим о тебе, и с этого момента я беру на себя обязательство найти подходящую замену Дэйву.

Игроки переодевались в небольшом деревянном павильоне в Лэшеме. Томми с Джимом тщательно просматривали содержимое сумок, пытаясь удостовериться, что не забыли ничего из снаряжения. Робби спрашивал, нет ли у кого лишнего носка. Здесь были также Джонни, Эдди и Гарри, с которыми Флин прежде никогда не встречался, но все они, казалось, знали друг друга. Лучи солнечного света сочились сквозь окна, высвечивая миллионы крошечных взвешенных в воздухе пылинок. В павильоне пахло сеном, пылью и плесенью, на стенах еще с шестидесятых годов сохранились плохие фотографии деревенских команд. Флину нравилось разглядывать выстроившихся рядами людей, особенно рассматривать участников команд с 1972 по 1980 год, их перекошенные лица, пышные усы и вычурные прически. И как кто-то мог думать, что это отлично выглядит?

На тренировке первые мячи в это день довольно легко взяла команда Гая, умело расставляя игроков и позволяя «Кавалерам» отбивать мяч первыми. На траве рядом с павильоном постелили коврики, и Томми с другими парнями перебрасывались мячом для регби. Некоторые участники команды Гая практиковались ловить мяч, пока медленно двигались к центру площадки. Джош напутствовал Томми и пытался помочь ему с обмундированием, а Флин вышел из павильона, чтобы поболтать с Джимом и Кейти Симонс, которые уже успели расстелить перед собой целую кучу газет. Они отлично устроились. По чистому ясному небосводу плыло одинокое белое облачко. Легкий теплый бриз поднимал уголки газеты, на которой сидела Кейти. В дальнем конце площадки, царствуя в истинно английском пейзаже, что разворачивался вокруг, располагался главный дом поместья.

— Всем добрый день, — заливался соловьем Стрингер-старший, оправляя свою форму судьи и чуть опуская поля поношенной панамы. — Снова выдался чудесный денек.

— Да, просто превосходный, — согласился Флин.

— Ха. Ладно. Удачи, — дружелюбно напутствовал Стрингер и потопал на площадку, чтобы занять свою позицию позади столбиков.

Томми к тому времени уже надел наколенники и налокотники и ждал, чтобы открыть очередной иннинг^[36] с другом Саймона, которого звали Чарли. Флин был с ним почти не знаком.

— Ну, а Джессика собирается приехать? — спросил Томми Флина.

— Думаю, да. Она собиралась заскочить по пути за Люси. Уверен, она скоро заявится, чтобы посмотреть твое выступление.

— Значит, наш Томми запал на Джессику? — поддел Джош. — А она милашка, Томми!

— Парни, отвалите, — сказал Томми, взмахивая в воздухе битой так, словно отбивал множество летящих друг за другом воображаемых мячей.

— Думаю, вам пора на площадку, — сказал Саймон, и оба заняли свои позиции под еле слышные звуки аплодисментов.

Томми все еще был где-то в центре площадки и продолжал игру, когда, наконец, приехали Джессика и Люси и присоединились к группе людей, собравшейся перед павильоном:

— Привет, дорогой, — сказала Джессика Флину. — Ты уже насшибал кучу бревнышек, или как там они называются?

— Привет. Нет, дорогая, мы — бэтсмены, отбивающие, да и вообще игра началась всего около получаса назад. Я еще не играл, просто лежу здесь и наслаждаюсь видами.

— Да, денек чудный. А я вот хочу открыть бутылку вина и хорошенько напиться, и пусть солнышко на меня так же приветливо светит. А где Томми?

Все от удивления приподняли брови и ухмыльнулись.

— Я сказала что-то смешное? — рассеянно поинтересовалась Джессика, пытаясь что-то найти в сумке.

— Джес, не думаю, что для кого-то осталось незамеченным, как Томми проявил свои намерения, — прямо заявила ей Люси.

— Да, пока мы тут треплемся, он храбро вступает в игру, пытаясь нас всех впечатлить, — добавил Джош.

— Ладно, но я все равно думаю, что с его стороны это какое-то занудство. Я бы предпочла, чтобы он стоял здесь и болтал со мной. Меня как-то мало волнует его полевой героизм.

В этот момент из игры вышел Чарли, поэтому Джошу пора было на поле. Он подскочил и понесся вдоль разметки, нелепо раскинув руки в стороны.

В первый раз Джошу удалось отбить мяч на шестерку, но во второй раз он просто пропустил его, так что шансов сыграть великий иннинг, как он перед этим похвалялся, осталось немного. После каждого нелепого выпада Джош поворачивался в поисках поддержки к зрителям, которые стояли у павильона. Те выражали ему шумное одобрение, но друг другу тихо замечали «совсем свихнулся» или «это безнадежно». Наконец, после особенно неудачного удара, Джошу пришлось уступить свое место на поле. Он неторопливым шагом побрел назад к павильону, утирая раскрасневшееся лицо.

— Я решил, что Томми выглядит таким уверенным и полным решимости, что пора ему дать шанс помахать битой, — заявил Джош, бросая свою биту.

— Твоя щедрость просто поразительна, — с издевкой сказал Саймон.

Иннинги продолжались в уже в более спокойном темпе. Бэтсмены вступали и выходили из игры. Какое-то время в игре был Саймон, он работал со всей ответственностью, как приличествовало капитану команды, прежде чем пасть под натиском мяча. Потом Томми достиг пятидесяти ярдов. Все поощряли его одобрительными восклицаниями и призывали продолжать — все, кроме Джессики, которая безразлично бросила: «Перебежка в пятьдесят ярдов не кажется мне чем-то из ряда вон». Так как Джош выбыл из игры, на поле появился Флин. Он занял свою позицию, внимательно осматривая поле противника и готовясь отбить первый мяч. Флин мог с уверенностью сказать, что этот боулер^[37] был австралийским спортсменом, который незаконно участвовал в игре и которого Гай специально привез сюда: он был более здоровым и более атлетически сложенным, нежели кто-либо из присутствующих, и он был единственным игроком на поле, на котором красовалась футболка с логотипом спонсора. Через мгновение он запустил первый мяч с огромной скоростью, что застало Флина врасплох. «Ну, давай же, сосредоточься», — бормотал он себе под нос. Он хотел набрать много очков, время на его стороне — чудесный день и отличное для сражения поле.