Жилин не знал всех сложных политических причин и расклада сил в битве за Украину, но сдаваться и уходить в тень не собирался.

С детства считал, что за справедливость надо драться, даже если обстановка временно складывается не в твою пользу. А помощь... помощь обязательно подойдёт в критический момент! Надо только верить и держать свой рубеж обороны, несмотря на самые тяжёлые условия!

И Евгений, сжав зубы, держался. Пытался найти всё новые ходы и решения в сложном противостоянии с поднимающим голову и ощерившим зубы, возрождающимся оборотнем украинского политического экстремизма, криминального 'гуляй-поля' и бандеровщины, поддерживаемыми западными спецслужбами.

'Оборотень' везде появлялся в разных масках - либо 'благопристойных политиков', либо в чёрно-зелёных балаклавах, используя легенды прикрытия и отработанные технологии обмана, подмены понятий.

Жилина это не сбивало с толку. Везде, где появлялись представители 'оборотня' - воняло серой, а у бывшего оперативника был особый нюх на бандитов всех мастей.

Но вместе с тем, Евгений понимал, что в этой тяжёлой гонке за умы, за страну - он пока, в тактическом плане, проигрывает. У него нет необходимых ресурсов, чтобы добиться серьёзного перелома в этой изнурительной войне с превосходящим по силе противником.

И это давило на сознание.

'Оборотень' медленно вытеснял горстку бойцов за светлое будущее Украины, заставляя их постепенно сдавать территорию, свободы, веру в справедливость.

Противостояние с этой 'гадиной' с Запада, приобретало всё более и более тяжёлый и опасный характер.

Населению нужно было выживать - кормить детей, оплачивать коммунальные расходы и умудряться держаться на плаву при падении зарплат, сокращении рабочих мест, уменьшении социальных льгот и закрытии многих предприятий.

Тринадцатый год оказался переломным в жизни на Украине. Ситуация, всё ускоряясь и усложняясь, в бешеном темпе покатилась к явной катастрофе страны.

Евгений встревожился. Если до этого времени он занимался чисто общественными делами и бизнес-проектами, которые были прямо направлены на пользу родной Харьковской области, а уже по возможности, и всей Украине, старался не лезть в политику, то теперь почувствовал, что остаться в стороне не сможет.

Начиналась первая фаза близкой и уже смертоносной войны.

Нужно было выходить из формата 'простой общественной организации', изучать противника и биться с врагами насмерть, как это делали в своё время отцы и деды.

Иначе захватчики отберут страну, уничтожат всех 'нелояльных' и наведут свои порядки, которые несовместимы с моралью, с принципами справедливости и интересами большинства коренных жителей Украины.

Для одних главный смысл и принцип жизни - это достижение богатства любыми путями и средствами, для других - стремление к правде, к традициям, к социальной справедливости.

И это всегда неразрешимый конфликт в истории, в жизни почти любого общества.

И, чаще всего, самое выгодное для личного обогащения - это торговать Родиной...

Евгений всё это хорошо понимал и тяжело переживал за происходящее.

Финансовых средств от коммерческих предприятий Жилина и продажи лицензий на право трансляций матчей по боевым искусствам на иностранных ТВ, поступало на счета 'Оплота' в банках достаточно много, чтобы часть из них перенаправить на политическую деятельность и защиту страны от надвигающейся катастрофы. На рекламу 'Оплота' и его целей по ТВ, на сплачивание под общим знаменем тех, кто поддерживает идеи организации.

Жилин при этом продолжал заниматься благотворительностью: выплачивал денежные пособия семьям погибших милиционеров, помогал ветеранам ВОВ, организовывал встречи с общественностью, открывал новые спортивные центры в городках и сёлах Харьковской области.

Кроме того, Евгений подобрал активистов-патриотов, подготовленных спортсменов, добровольных помощников и стал встречаться на улицах Харькова с группировками, приехавшими из западных областей Украины.

Не хватало времени для сна, отдыха и проведения всех запланированных встреч.

Жилин разрывался между ними, пытаясь выделить и не пропустить самые важные.

Всё спрессовалось в непрерывный плотный поток тревожных событий, в круговерть бесчинствующих злобных политических ураганов с запада и опасных близких разрывов информационных мин.

Евгений пытался говорить с приезжими партийными функционерами, размахивающими разноцветными знамёнами, общаться с лидерами прозападных партий и движений, понять, что им нужно, зачем они приехали и чего добиваются. Вёл беседы в дружелюбном тоне, старался 'разговорить' собеседников, разобраться в их интересах, логике, найти хоть какое-то понимание и добиться диалога.

К огромному своему сожалению, довольно скоро понял, что большинство из прибывших 'гонцов' из Киева, Галичины, с западных границ, ничего не понимают в происходящем, участвуют в политических спектаклях за деньги или полностью зомбированы лживой пропагандой.

Ни вести аргументированный спор, ни адекватно оценивать действия своих партийных 'руководителей' и политическую ситуацию на Украине эти люди не могли.

А их формальные 'вожди' сначала несли словесную 'пургу', потом стали вообще избегать любых разговоров. В драку не лезли только из-за того, что за спиной Евгения видели крепких парней, да и слава об 'Оплоте', как спортивном клубе, где готовят чемпионов по боям без правил, давно уже разнеслась по всей многострадальной 'неньке'.

Разобравшись с составом 'гостей', убедившись, что беседовать с ними и пытаться разъяснить им реальное положение вещей, о чём-то договориться, бесполезно, Жилин сам начал готовить уличные акции для того, чтобы выставить заслон чужой экспансии. Сбить волну агрессии 'чужих' в соответствии с советом из почитаемой им китайской 'Книги Перемен' - 'Вода гасит огонь'.

Начал с того, что стал организовывать митинги в городе со знамёнами 'Оплота', встречи с горожанами и обсуждение тем на злобу дня, устраивать фотовыставки, где показывались преступления бандеровцев, раскрывались интересы их хозяев-гитлеровцев по Украине, разъяснялись аппетиты западных 'кукловодов', которые прячутся за спинами украинских политиков.

Фотовыставки и акции по озвучиванию преступлений националистов, бандеровцев, Жилин с соратниками проводили, как в Харькове, так и выезжали на автобусах командой в Киев.

Боевики от радикальных профашистских партий и их кураторы на местах, обычно, сразу же окружали площадки, на которых Евгений проводил мероприятия, с ненавистью смотрели на крепкие фигуры 'оплотовцев', но уклонялись от стычек и словесной пикировки.

Жилин не раз пытался выйти с ними на контакт, старался в шутливой форме задеть их мужское самолюбие, вызывал на поединки на ринге спортклубов 'Оплота'.

Но 'нацики', наглые и крутые с простыми гражданами, связываться с профессиональными бойцами-спортсменами не решались и в разговоры, по существу своих намерений в переустройстве Украины, не вступали.

Жилин упорно продолжал попытки начать обсуждения действий сторон, конфликт между которыми всё нарастал.

Часть прибыли Евгений стал пускать на создание рекламных видеороликов для ТВ, показывающих жизнь, действия и цели общественной организации 'Оплот', свободные и бесплатные занятия молодёжи в спортивных клубах организации, освещающие благотворительную и просветительскую деятельность своих структур на пользу народа Украины.

Сам часто выступал, как на украинском, так и на российском телевидении, давал подробные интервью киевским и западным журналистам, объяснял позицию истинных патриотов страны в сравнении с прозападными лоббистами Рады, радикальными партиями, отвечал на каверзные вопросы.

В какой-то момент Евгений почувствовал, что делает всё, что может, но серьёзно повлиять на события на Украине, бессилен.

Волна злобы, разрушения, охаивания всего того, что было достигнуто и завоёвано в советский период, подпитанная деньгами с Запада, поддержанная предателями и недобитыми в своё время потомками бандеровцев, набирая силу и высоту цунами, понеслась по стране.