Это высоко. Гарри подходит к краю и убеждается в этом самостоятельно. До земли действительно далеко. На полу валяются осколки, а он просто смотрит вперёд и понимает, что так и надо. Он пойдёт вперёд, не назад. Просто далеко он дойти не сможет.

Почему-то внутри одновременно слишком много всего и ничего. Пусто, но слишком много чувств. Мыслей. Слов, которые нужно сказать.

- Мне очень жаль, - опустившись на корточки, прошептал Гарри, упираясь одной ладонью в некое подобие оконной рамы сбоку от себя. Внезапно в ладони вспыхивает острая боль. И это хорошо. Это то, как должно быть. Он должен чувствовать боль. Столько, сколько чувствовала она. Больше, чем то, что чувствовала она.

Потому что это его вина.

Гарри закрыл глаза, закусывая губу. Шаг вперёд. Один единственный. Он сделает, конечно. Только сначала нужно попрощаться. Мысленно, но всё же.

Ему было жаль. Не себя, о нет. Себя он хотел пристрелить. Хотелось принести себе так много боли, сколько только было возможно. Столько, сколько он принёс её остальным.

И он скоро это почувствует. Осколок, всё ещё врезающийся в ладонь, распарывающий её - это ничто. Предупреждение. Подготовка. Скоро боли будет гораздо больше. Крови будет больше. Всего будет больше. Только вот людей станет на одного меньше.

“Знаешь, сёстры важны”

О да, он знал. Он всегда знал, но почему-то не понял. Не подумал о своей собственной, зато позаботился о безопасности пяти других. Почему? Потому что кретин. Потому что не обратил внимания. Потому что слишком тупой. Нужно было подумать об этом до того, как влезать во что-то подобное.

- Прости меня. Прошу тебя, прости, - прошептал Гарри. По запястью вниз стекала кровь, но на это было плевать. По щекам стекали слёзы, но на это было плевать. На всё было плевать. Он просто видел её перед собой. И это было всё, что имело значение. - Прости.

Он видел перед собой глаза. Зелёные, точно такие же, как у него. Они были полны понимания. А в голове звучала знакомая слишком хорошо фраза. “Я знаю, братишка. Я понимаю”.

Она всегда понимала. Она всегда всё знала. Всегда осознавала. А в итоге он её подвёл. Он её убил. Можно смело считать, что это он столкнул её с той крыши, а не какие-то левые ублюдки.

Возможно, он их там встретил. В толпе. Вполне вероятно, что он с ними пересёкся. Очень может быть, что они ему улыбались. А он не понял.

- Простите, - выдохнул Гарри, жмурясь ещё сильнее.

Глаза стали карими. Полные осуждения и усмешки. Спокойные. Зейн поймёт. Он тоже всегда понимал. Он тоже сможет всё объяснить. Он-то, наверное, это и сделает. Просто скажет всё остальным. Не Гарри, он. Выберет первый путь, продолжит сражаться. А Гарри свернул не туда. Он выбрал второй. Он закончит всё легче. Для него всегда было всё легче.

Гарри выпрямился, не открывая глаз, скользя ладонью по остальным осколкам. Крови стало больше, слёз - меньше. Решимость приумножалась с каждой секундой. Ещё минуту. Не больше, это точно. Просто извиниться передо всеми. Просто попрощаться, пока ещё есть такая возможность.

Карие глаза стали снова зелёными, только чуть более тёплыми. Мама тоже поймёт. Она вытерпит. Она выдержит. Она всегда была сильнее всех на свете. Её дети такими никогда не были. Таким никогда не был Гарри. Джемма, может, смогла бы. Он - нет. Единственный мужчина в семье, но всегда самый слабый.

Какая ирония, два дня назад он шёл и думал, какой же это слабак не выдержал тяжести жизни. Теперь он сам стоит на седьмом этаже. Теперь он сам станет слабаком. Несколько секунд - он там. Внизу. Рядом с ней. Теперь уже навсегда.

Гарри сделал крохотный шаг вперёд и понял, что носки его кроссовок уже в воздухе. Всё, последнее движение. И всё легко и просто. И всё закончится. Вот и, блять, всё.

Гарри зажмурился и понял, что глаза поменяли цвет в последний раз. Голубые. Такие красивые и глубокие. В них столько света и счастья. Он их так сильно любил.

И через несколько секунд эта любовь станет вечной.

- Прости меня, родной. Прости, я не смог, - шепнул Гарри и открыл глаза.

Отняв ладонь от оконной рамы, Гарри посмотрел перед собой. Ночной город, огни, шум. А для него всё во тьме. А для него вокруг тишина.

Так пусть же эта тишина останется с ним навсегда.

Спокойно прикрыв глаза, Гарри выпрямился и сделал шаг, ожидая окончательную тьму. Он почувствовал, как начинает падать вперёд, но не почувствовал ничего, что кричало бы о том, что это неправильно. Наоборот, всё верно. Из мира уйдёт одна из проблем. Одна из причин их возникновения.

Гарри улыбнулся и совершенно расслабился. Он начал падать по-настоящему. Перед глазами вновь пронёсся спектр цветов, но быстро исчез. Через мгновение всё просто потонуло во тьме, а Гарри лишь улыбался, потому что так было нужно. Потому что иначе он бы не смог.

А потом его горло вдруг что-то сдавило, отнимая возможность сделать вдох. Вокруг действительно вдруг воцарила тьма.

***

Гарри не понял, что произошло. Он просто почувствовал, как что-то сдавливает горло, а через мгновение уже ощутил боль. Но разве он должен был упасть так быстро? Разве боль должна была быть такой слабой?

Нет, он определённо упал. Он лежит на спине, значит, он упал, верно? Но почему он жив? Горло больше не сдавливало. Что это было?

- Ты, блядь такая, охуел совсем? - рёв прямо над ухом заставил Гарри распахнуть глаза.

- Зейн? Что ты… - Гарри не успел договорить, так как в следующий миг парень перед ним чуть согнулся и изо всех сил ударил Стайлса по лицу. Получилось действительно очень больно.

- Ты ни слова сейчас говорить не будешь, ясно? - почти прорычал Зейн, поднимая правую руку вновь, но в следующий миг сгибаясь и вновь её опуская. Он очень тяжело дышал. Его плечи то опускались, то поднимались, дыхание заполняло всё пространство. Судя по всему, он очень быстро бежал. А ещё очень долго.

- Я просто подумал… - вновь начал Гарри.

- Тебе противопоказано, - хмуро отозвался Зейн.

- Что ты здесь делаешь? - вопреки словам лучшего друга, спросил Гарри. Это было первое, что пришло в его голову. Как Зейн его нашёл? Почему он ещё жив? Разве так должно быть? Он должен был лежать на земле вот уже примерно минуту. Так в чём же дело?

- За тобой шёл, - выдохнул Зейн.

Он выпрямился, постоял немного, а потом наплевал на всё и опустился на пол рядом с Гарри. Стайлс видел, как парень морщится, и пожалел обо всём как-то слишком неожиданно. Он только что чуть не сделал… что? Вот же блять.

- Я не буду спрашивать, что это было. Сам всё прекрасно видел, - заговорил Зейн через пару минут, слегка отдышавшись. - Просто спрошу, нахрена. Ты думал, это лучший выход? Это твоё решение проблемы?

- Удивительно, ты повторяешь мои мысли прямо точь-в-точь, - без улыбки фыркнул Гарри. Зейн не посмотрел на него.

- Я не знаю, что тебе говорить, - совершенно честно произнёс Малик. Гарри его понимал. Он только что чуть совершенно не… он дебил.

- Почему ты пошёл за мной? - спросил Гарри. Он тоже тяжело дышал. Его сердце билось слишком быстро. Вдруг появилась боль в ладони. Точно, он же её распорол. А почему болит губа? А, её же разбил Зейн.

- Я за тобой слежу уже два дня, - признался Зейн, проводя ладонью по лицу. Взглянув на него, можно было совершенно точно сказать, что ему больно сейчас даже дышать. Если он бежал за Стайлсом от самого участка, то это было совершенно объяснимо.

- И как догадался, что нужно подниматься за мной? - тихо спросил Стайлс.

- Ты слишком долго не спускался, - отозвался Зейн.

- А если бы я просто хотел закинуться? - фыркнул Гарри.

- Всё равно я бы поднялся. К сожалению, ты собирался не закидываться.

Эти слова повисли между ними на несколько минут. Каждый думал об одном и том же, но с разных позиций. Спасший и спасённый. Почти как в фильмах. Лучший друг, который всегда рядом, вдруг пришёл на помощь в самый нужный момент. Какой бред.

Через какое-то время Зейн заставил Гарри подняться и повёл его на улицу. Он не говорил ни слова, Стайлс - тоже. Им не о чем было говорить. Всё было ясно и без слов. Гарри просто понял, что только что Зейн спас его от самой ужасной ошибки в его жизни. И он опять осознал слишком поздно. Кажется, ему бы пригодилось немного мозгов на восемнадцатилетие.