— Это, наверное, займет немало времени?

— Конечно. Но вот если бы преступник нашелся быстро…

Офицер посмотрел Джаваду в глаза.

— …то все ускорилось бы необыкновенно. Так что всмотритесь еще разок в этого мальчишку. Он задержан с вашей сумкой в руках. Может быть, вы все-таки его видели там, на остановке?

Джавад заколебался. Ему очень хотелось ускорить дело.

— Нет, — сказал он после долгой паузы. — Это был не он.

— Что ж, тогда до свидания, — произнес поскучневший офицер. — Я вас вызову.

Он закрыл дверь, вернулся к столу.

— Вы меня отпускаете? — спросил Рошан.

— Нет, мой дорогой. Для тебя все еще только начинается.

— Но я не виноват! Я не воровал!

— Ты сам, возможно, и не воровал. Украл твой сообщник, который и передал тебе сумку. Значит, отвечать тебе все равно придется. Ведь ты в шайке, да? Кто у вас главарь?

— Я не виноват, — сказал Рошан и заплакал.

— Плакать не надо, — буркнул офицер. — Слезы делу не помогут. Тебе, дружок, от тюрьмы не отвертеться.

53. «НУЖЕН АДВОКАТ!»

Старый Абдул почернел от горя, узнав о случившейся с Рошаном беде. Первым делом он отправился в полицейский участок, но с Рошаном ему встретиться не дали, сказали, что не положено, и только после долгих слезных просьб его провели в кабинет полицейского, который занимался этим делом.

Полицейский офицер хмуро смотрел на сидящего перед ним старика. Он уже привык к подобным сценам, и вряд ли слезы и увещевания могли бы тронуть его сердце. Абдул умолял отпустить мальчика, говорил, что произошла, видимо, какая-то ошибка, случайное совпадение, а офицер тем временем перебирал равнодушно на столе бумаги, давая старику возможность выговориться. Потом, словно прошел кем-то четко отмеренный промежуток времени, офицер оборвал речь Абдула резким движением руки, произнес тоном, который показывал, что дело уже решено и пересмотру не подлежит:

— Мы задержали этого мальчишку с ворованной сумкой в руках. Хозяин сумку опознал, так что сомнений у нас на этот счет нет. Правда, мальчишка говорит, что он не воровал, что сумку ему передал какой-то Черпак — человек, имени которого он не знает, знает только кличку. Что ж, мы Черпака этого будем искать, но с вашего Рошана это ответственности не снимает. Он — член преступной шайки…

— Нет! — воскликнул Абдул.

Но офицер продолжал невозмутимо:

— …и его будут судить. Дело слишком ясное, чтобы с ним возиться долго. Так что суд близок.

— Суд? — переспросил Абдул потерянно.

Непоправимость происходящего вырисовывалась для него все явственнее.

— Суд состоится примерно через неделю, — сказал офицер. — Думаю, к тому времени мы успеем все закончить.

— Он же не виноват! — прошептал старик.

Офицер поморщился и поднялся из-за стола.

— Извините, но у меня нет времени…

Он открыл дверь, давая понять, что Абдул должен уйти.

Уже на улице старик понял, что обязательно должен побывать в суде. Прямо сейчас, не откладывая. Если все будет зависеть от судьи — так почему бы не поговорить с ним, не объяснить, что произошла ошибка и лишь бездушие полицейских не позволяет восстановить истинную картину происшедшего.

В здании суда было пустынно и тихо. От старых стен исходила прохлада. Абдул прошел по коридору и лишь в самом конце, за приоткрытой дверью кабинета он увидел человека. Поздоровался степенно, спросил, имеет ли он дело с судьей или с кем-то другим. Его собеседник улыбнулся едва заметно, сказал, что он не судья, а секретарь суда, это вещи разные, но для Абдула было все равно: его собеседник работал в суде, и, следовательно, от него можно было ждать помощи.

Абдул рассказал все, что знал, без подробностей, правда, но подробности и не нужны были, по его разумению, ведь главное — это то, что его мальчик не виноват ни в чем и надо лишь эту истину донести до членов суда, и тогда все устроится наилучшим образом. Секретарь слушал его молча, не перебивая, и такая благожелательность была в его взгляде, что в какой-то момент Абдул подумал, что был он прав, здесь ему помогут, и уже решил не продолжать более свою речь — и так ведь все ясно, а когда замолчал, секретарь спросил его, все так же благожелательно глядя в глаза старику:

— А чем я могу вам помочь, дедушка?

И только теперь Абдул понял, что ошибся. Сердце его сжалось, а секретарь продолжал:

— Полиция передаст нам это дело, будет суд.

— Все-таки суд будет? — спросил Абдул потерянно.

— Конечно, будет.

— И… что?..

— Если ваш мальчик виновен…

— Он не виновен!

— Вот суд и определит — виновен он или нет.

Здесь было то же бездушие, и никто не мог помочь Абдулу. Вид у старика был так несчастен, что секретарь вздохнул, не выдержав, и сказал:

— Вы не отчаивайтесь заранее, прошу вас. Все еще может по-разному повернуться, и так, и эдак. Найдите хорошего адвоката, чтобы в суде было кому вашего мальчика защищать. Быть может, он сумеет доказать его невиновность.

— Вы так думаете? — спросил Абдул с надеждой.

— Да. Хороший адвокат — это уже половина дела.

Абдул ушел из суда окрыленный. Ему не удалось отстоять Рошана, но сейчас у него хотя бы появилась надежда.

АДВОКАТ ДЖАГДИШ

Очень скоро Абдул выяснил, что найти хорошего адвоката — не самое сложное дело. Гораздо сложнее найти деньги, чтобы заплатить гонорар. Это было неожиданное и, похоже, непреодолимое препятствие. Старик пытался выяснить, нельзя ли где-нибудь найти адвоката подешевле, но ему объяснили, что дешевый адвокат — это выброшенные впустую деньги. Уж если его услуги оцениваются невысоко, то и помощи от него ждать не стоит. И когда все это Абдулу объяснили в Союзе адвокатов, куда он пришел за помощью, он почувствовал, как все рушится вокруг: мир рассыпался в прах с каждым новым словом его собеседника, и уже не оставалось надежды — даже призрачной.

Старик, безжизненное лицо которого было пасмурным, жестом остановил говорившего, поблагодарил за то, что ему уделили время. Кто-то заглянул в кабинет, собеседник Абдула сказал, обращаясь к вошедшему:

— Я сейчас освобожусь, подождите минуточку.

— Я пойду, — пробормотал Абдул. — Всего хорошего.

Вошедший в кабинет человек посторонился, давая дорогу старику. Абдул вышел на улицу. Он чувствовал слабость и не был уверен, что не упадет, если оторвется от стены, о которую опирался. С трудом добрался до скамьи и обессиленно опустился на нее. Ему не хотелось возвращаться в пустой дом. Дом, в котором нет Рошана.

Кто-то присел на скамейку рядом со стариком. Абдул повернул голову. Это был тот самый человек, которого он видел пять минут назад входящим в кабинет.

— Вам плохо? — спросил мужчина.

Абдул слабо махнул рукой.

— Мне рассказали о вашей беде, — сказал человек. — Я мог бы помочь вам.

— Вы — адвокат?

— Да.

— У меня нет денег на адвоката.

— Я знаю. Я помогу вам бесплатно.

Абдул качнул головой. Он уже знал, что бесплатным может быть только плохой адвокат.

— Почему вы отказываетесь? — удивился его собеседник. — Мне только что рассказали о вашем деле. Я вам сочувствую, поверьте. Сочувствую и хочу помочь. Они вряд ли смогут доказать вину вашего мальчика.

Старик обернулся и с недоверием посмотрел на говорившего.

— Вы так думаете? — с надеждой спросил он.

— Трудно сказать определенно, ведь я не знаком с делом подробно, но некоторые моменты вызывают у меня вопросы.

— Он не виноват! — с жаром произнес Абдул. — Я им всем об этом говорю, но они мне не верят! Как вас зовут, уважаемый?

— Мое имя Джагдиш.

— Ах, господин Джагдиш! Вы первый, кто отнесся к происшедшему с пониманием. Сейчас так нечасто можно встретить отзывчивого человека. Так вы поможете моему мальчику?

— Я постараюсь это сделать.

У старика опять появилась надежда.

Джагдишу понадобилось два дня, чтобы ознакомиться с делом. Он убедился, что это дело непростое. Улики были неоспоримы, хуже всего оказалось то, что Рошан был задержан непосредственно с этой сумкой в руках. Правда, потерпевший заявил, что сумку украл не он, а другой человек — выше и взрослее, но следствие стало разрабатывать версию о преступной шайке, и в этом случае показания потерпевшего Рошану помочь ничем не могли, потому что уже не имело значения: именно ли этот мальчик украл на остановке сумку, или какой-то другой. Украсть мог один, потом передать другому — все очень просто, по этому пути и шло следствие.