— Ничего, — ответил я, промолчав о кинжале. — Как нашел костюм, я рассказывал, а сундук мне передал перед смертью Королан.

— Удивительно. Раз у тебя есть такой сундук, то этим необходимо воспользоваться. Необходимо заложить в него припасы, тебе они в любом случае пригодятся. Я дам распоряжение закупить для тебя долго хранящихся продуктов.

Уже перед тем как я покинул его дом он сказал.

— Тебе надо пробыть в диких землях чуть меньше года, не забудь, что отбор в школу проходит в последние десять дней месяца горицвета. Ты к этому времени должен вернуться. Как вернешься сразу ко мне.

На Лоре как и на Земле было двенадцать месяцев, но дней в году было больше, поэтому месяцы были по тридцать четыре и тридцать пять дней. Месяцы в году были названы в честь растений используемых в алхимии.

Вот таким образом я и попал в крепость, а потом двинулся в дикие земли, по маршруту проходящему мимо заставы, где когда-то делал первые осмысленные шаги в этом мире. Застава уже была восстановлена и сейчас в ней был новый гарнизон. Уже ничего не напоминало о событиях годовой давности. В крепости меня не узнали. Это сначала вызвало у меня недоумение, а потом, проанализировав все, я пришел к выводу что знаю почему меня не узнали. За время своих странствий я изменился. У меня изменился не только цвет глаз и волос. Я изменился сам. Костюм, который когда я его одевал, первый раз, был на меня великоват и длинноват, теперь сидел, как будто был пошит на меня. Я стал выше ростом и намного шире в плечах. И находился я в крепости как ученик мечника Трина, в поношенном кожаном костюме, а сейчас я назвался исследователем диких земель, и был в одном из нарядов пошитых уже в Рудазе. Со мной была пара великолепных коней, я все-таки забрал их с конюшни. Так, что я ничем не напоминал того ученика мечника Дима, который был здесь после нападения на заставу. Имя я себе тоже поменял взяв часть своего отчества стал называться Славом.

Произведенные изменения Париусом, моего слуха и зрения я оценил очень быстро. Сначала эти изменения мне доставили неудобства, но буквально в течение трех дней я к ним приспособился. Острота зрения была поражающая, я мог видеть очень далеко, и почти в полной темноте, но неудобство было не в этом. А в том, что если раньше я видел только активные формы, в момент их наполнения энергией, то сейчас видел буквально все. Первое время от этого рябило в глазах. Я даже не подозревал, что почти все в этом мире изготавливается с использованием магических форм. Блеклые остатки форм были видны почти на всех вещах, а наложенные на вещи и предметы формы, теперь светились очень ярко. Несколько первых дней это доставляло огромные неудобства, я уже хотел возвращаться к Париусу чтобы он все вернул назад. Но в один момент все изменилось. Наверное мой мозг понял мои неудобства и в визуальном восприятии мира произошли изменения. Формы я так и видел, но только наложенные и те блекло, а остаточные только когда начинал присматриваться. После этого возвращаться передумал, а через несколько дней, еще по дороге к крепости, уже привык к такому зрительному восприятию.

Со слухом было меньше проблем. Он стал намного чувствительней тоже, но громкие звуки стали глушиться почти сразу, через несколько часов после того как Париус закончил свои процедуры со мной. Весь путь до крепости, а это более десяти дней я испытывал свои новые возможности слуха и зрения. Как я уже упоминал, я научился видеть все формы, мне стоило просто сосредоточиться на предмете или человеке. Со слухом тоже было все хорошо. В своем обычном состоянии я фиксировал все выбивающиеся из обыденности звуки, но если на чем-то концентрировался, то мог услышать, как муравей, находящийся от меня в трех метрах перекусывает травинку, или как шепчутся путники за сто метров от меня.

Уезжая от Париуса, я гадал, что мне говорить окружающим, куда я еду, какие мои цели, кем представляться. Но все решил случай. Кроме курьера и меня, в крепость ехало еще два десятка воинов, новая смена. И вот в один из дней, тренируя свой слух, я обратил свое внимание на разговор, который вели воины, он был обо мне. Пара воинов, следовавшая за нами с курьером сзади, метрах в тридцати, рассуждали.

— Как ты думаешь, кто этот аристократик, куда он едет?

— Наверняка в дикие земли, туда много таких едет подзаработать. Они надеются найти, что-то ценное и одним моментом разбогатеть.

— Так судя по нему, он не бедный, зачем ему так рисковать?

— Да, кони у него хороши, одежда тоже, но не для аристократов, те используют при пошиве более дорогие ткани, и мечи у него простые, ты ж видишь, даже рукояти не украшены. Быстрей всего он из обедневшего рода или вообще незаконнорожденный. Отец его поддерживает немного, но признавать не думает. Вот он и пытается таким образом подняться выше.

— Ты откуда про ткани знаешь?

— У сестры муж портной, от него о вкусах аристократов и знаю.

— И что он так и объявит, что он охотник за древностями?

— Нет, конечно, он сообщит, что-то типа, что он исследователь диких земель. Раньше, говорят, многие правители направляли целые отряды в дикие земли, ведь там когда-то было много городов. Пытались освоить новые земли, найти покинутые сокровища или артефакты. А теперь вот только такие и ездят туда, с обедневших родов, кому ничего не светит. Их даже поощряют, из них мало кто возвращается обратно, зато меньше грызни за наследство, между отпрысками благородных родов.

Услышав такое, я сразу определился со своей легендой. В крепости, когда мне задали вопрос кто я и куда следую. Я и ответил, что мое имя Слав, а еду исследовать дикие земли. На меня посмотрели с ухмылкой и сочувствием, но больше вопросов не задавали.

Чуть больше чем через три недели после того как я покинул Париуса я въехал в поселок в котором началось мое знакомство с Короланом. Поселок назывался Гнот, он находился на границе с дикими землями, и его особенностью было наличие постоянно действующего рабского рынка. В Гноте я снова столкнулся с большим количеством языков, из которых я владел только общим. Но в отличие от прошлого раза я теперь мог общаться, потому, что общим пользовалось большинство посетителей поселка. Побродив по поселку, посетив рынок рабов и торговые ряды я ничего интересного для себя не нашел, поэтому двинулся в трактир, заказал поесть, а сам стал решать куда двинуться дальше. Карты, которые мне достались от Королана, содержали сведения только о «цивилизованных» странах. Подробно были нанесены кантоны, империя, северные королевства и более-менее свободные баронства. Что было за северными королевствами и империей на картах обозначено не было. На западе были обозначены леса Эльфанов, эльфов. А южнее свободных баронств на карте была нанесена просто надпись «дикие земли». Ни поселений, ни дорог обозначено не было.

Я сидел не спеша ел и вспоминал, что когда меня везли сюда в клетке, то мы двигались по хорошо наезженной дороге, проезжали какие-то поселения. Значит и в диких землях есть дороги, и есть поселения. Стоял вопрос о том, где взять хоть какую-то карту этих земель. Мои размышления были прерваны севшим без моего спроса за мой столик человеком. Это был мужчина лет сорока, худощавого сложения с бегающими глазами. Он, как только сел за стол, сразу произнес.

— Молодой господин наверняка движется на исследование диких земель, — и не дожидаясь моего ответа предложил. — Не желает ли молодой господин приобрести карту диких земель, очень древнюю, на ней подробно обозначены места нахождения городов, поселений и дорог, которые были до магической войны на этих землях.

Своевременность предложения меня обрадовала.

— Покажи, — ответил я.

Тот сразу засуетился, полез в сумку, висевшую у него не плече, и достал карту, которую и разложил передо мной на столе. Карта была выполнена на простой бумаге, но очень хорошо, красочно. В углу стоял штамп, на котором были нанесены искаженные знаки. Я стал рассматривать ее. Эта карта захватывала часть земель, на которых находились свободные баронства и самую южную часть кантонов. И нанесенное на ней, не соответствовало тому, что я помнил по карте Королана. Видя, что я углубился в изучение карты, мой собеседник убедительным голосом проговорил, указывая на штамп в углу карты.