«Я же обещал…» — снова напомнил внутренний голос.

«Но мне ведь ясно дали понять, что это невозможно! — захотелось закричать в ответ. — Никогда и ни при каких условиях, вплоть до следующей жизни! А мне плевать на следующую жизнь…»

Хайнэ вдруг почувствовал ужасное опустошение.

Победа в перепалке с сестрой снова осталась за ним, но большой радости это не принесло.

— Интересно, почему она до сих пор здесь? — пробормотал он вслух, глядя на экипаж Верховной Жрицы.

— Потому что она разговаривает с мамой.

— Мама же уехала!

— Уже вернулась, недоумок, — презрительно бросила сестра. — Ты что, ослеп?

Тут только Хайнэ заметил второй экипаж.

Он не нашёл, что ответить на это справедливое, в общем-то замечание, и, раздосадованный, повернулся, чтобы возвратиться в дом.

И вдруг заметил среди ветвей соседнего дерева что-то ярко-золотистое, сверкнувшее в лучах солнца.

Огненно-рыжие волосы незнакомого мальчишки, который лежал, свернувшись на ветке, как дикий кот — вот что это было.

— Эй! — Хайнэ так изумился, что даже схватил сестру за локоть. — Ты это видишь? Кто это такой?

Иннин повернулась и заскользила взглядом по деревьям.

— Что? — непонимающе спросила она.

— Ослепла, да?! — торжествующе возвратил колкость Хайнэ.

Сестра ничего не ответила, но пригляделась, и рука её чуть дрогнула — Хайнэ понял, что она тоже увидела незнакомца.

Пару минут они оба молчали, только разглядывали его двумя парами одинаково прищуренных тёмных глаз.

— Я думаю, это вор, — предположила, наконец, Иннин. — Залез на дерево, чтобы стащить грушу…

— Какие груши в конце года? — фыркнул Хайнэ, и, подумав, прибавил: — Наверное, это новый слуга.

— Я всегда говорила, что ты недоумок. Слуга, который забрался на дерево? Попробуй себе такое представить! — издевательски предложила Иннин, отыгрываясь за предыдущие поражения.

Однако оба продолжали смотреть на мальчишку, и перепалка, лишённая привычного обмена прожигающими взглядами, казалась какой-то ненастоящей, не всерьёз.

— Он нас видит вообще? Слышит?

— А я знаю?

Рыжеволосый мальчишка, тем временем, зашевелился, перевернулся и, молниеносно перепрыгнув с ветки дерева на забор, был таков.

Брат и сестра подпрыгнули на месте.

— За ним!!! — не сговариваясь, одновременно закричали они.

Дворец, Храм, Верховная Жрица и обоюдная война вдруг перестали существовать, осталось только одно — Приключение. Что-то похожее происходило иногда и раньше — совместный побег из дома, исследование заброшенных построек на территории поместья в поисках призраков и духов, ночное купание в Малахитовом озере, но сейчас было гораздо, гораздо интереснее! Ведь за забором их ждала столица, огромный город, который оба видели только мельком, из экипажа.

Вскарабкаться на высокий забор и затем спрыгнуть с него — приземлившись в грязь, но мягко — помогла многолетняя практика лазанья по деревьям, и Хайнэ остался доволен собой, но всё равно он понимал, что у рыжеволосого мальчишки получилось намного лучше. Как будто тот всю свою жизнь только и делал, что учился прыгать через высокие препятствия. Да и бегал он куда быстрее. Иннин и Хайнэ гнались за ним изо всех сил, но расстояние между ними постоянно увеличивалось, и не потерять цель из виду помогал только необычно яркий цвет шевелюры, развевавшейся на ветру и создававшей иллюзию, что голова мальчишки объята пламенем.

— Может быть, это лазутчик?! — на бегу, задыхаясь, крикнул Хайнэ. — Что, если его подослали к нам кого-нибудь убить?! Или похитить богатую наследницу, чтобы потом получить выкуп?

В глубине души он не слишком-то в это верил, но очень хотел поверить — чтобы захватывающие и смертельно опасные приключения, о которых он читал на страницах книг, вдруг оказались реальностью. Нечто похожее Хайнэ испытал вчера, когда Даран спросила его про принцессу Таик, и он впервые представил самого себя героем любовной истории.

Иннин, против обыкновения, не стала спорить — вероятно, ей понравилась идея оказаться в центре заговора.

— В таком случае мы должны его поймать! — крикнула она, не оборачиваясь. — Если он опасный преступник, то Светлейшая Госпожа выполнит желание того, кто схватит его и приведёт к ней!

Мысль эта очень воодушевила Хайнэ.

На мгновение он, правда, задумался о том, каким образом они с сестрой поделят добычу, если та всё-таки попадётся им в руки, но потом решил, что как-нибудь разберутся.

Например, разорвут мальчишку на две части.

Живого, обязательно живого, как в сценах описания страшных пыток!

Хайнэ самодовольно усмехнулся: надо же, какой он, оказывается, кровожадный! Тем хуже для них. Им оказались не нужны его лучшие чувства, ну так что ж, пусть получают кровожадного Хайнэ, безжалостного убийцу и палача!

В этот момент он, споткнувшись, чуть было не растянулся на земле и понял, что нужно отвлечься от мыслей, иначе если он кем-то и станет, то только Хайнэ-который-со-всей-дури-расшиб-нос-о-мостовую.

Иннин, успевшая, тем временем, вырваться вперёд, на бегу стащила с себя тяжёлую парадную накидку и отшвырнула её прямо в грязь.

Хайнэ, недолго думая, последовал примеру сестры. В голове промелькнуло, что за такую проделку наставница их точно выпорет, даже сильнее, чем за то, что они вообще убежали, но не мог же он отставать от сестры!

Да и к тому же бежать в одних только штанах и недлинной шёлковой рубахе было куда проще.

— Он сейчас исчезнет! — вдруг завопила Иннин. — Быстрее!

Однако тревога оказалась ложной: мальчишка запрыгнул на очередной забор лишь для того, чтобы подтянув к себе ветку дерева, сорвать с неё несколько плодов агуалы — единственного фрукта, созревавшего ранней весной, очень редкого и дорогого.

Теперь настал черёд Иннин торжествовать.

— Я же говорила, что он просто вор!!!

Хайнэ заскрежетал зубами от досады, что сестра оказалась права.

И оба оказались настолько поглощены охватившими их эмоциями, что произошедшее секунду спустя оказалось для них полной неожиданностью — мальчишка, оглянувшись и, очевидно, заметив погоню, спрыгнул с забора и, вместо того, чтобы снова побежать вперёд, остался стоять на месте.

Иннин и Хайнэ, не сбавлявшие скорости, чуть было в него не врезались, успев затормозить только в последний момент.

Оба согнулись пополам, уперев руки в колени и пытаясь отдышаться.

Рыжеволосый выглядел так, как будто всё это время шёл по улице спокойным, прогулочным шагом.

Хайнэ разглядывал его сквозь занавесившие лицо пряди и не знал, что и думать: волосы, обрезанные до плеч, и простая одежда мальчишки говорили о том, что тот из простонародья. Однако черты лица и манера держаться заставляли думать обратное: он стоял, выпрямив спину, и глядел на брата и сестру таким взглядом, каким никогда бы не посмел посмотреть бедняк — спокойным, прямым, лишённым малейшего намёка на подобострастие или же, наоборот, завистливую ненависть.

«А, может, он не понимает, что мы благородные?» — промелькнуло в голове у Хайнэ.

В данный момент они с Иннин выглядели, пожалуй, не слишком представительно — взмокшие, запыхавшиеся, в пыльной и прилипшей к телу исподней одежде. И даже длинные холёные волосы, считавшиеся основным предметом гордости мужчин и женщин знатного происхождения, вряд ли могли сейчас внушать восхищение, спутанные и выбившиеся из причёски.

Вероятно, рыжеволосый и в самом деле невысоко их ставил, поскольку минуту спустя уселся перед ними на землю и принялся преспокойно есть украденную агуалу, больше не удостаивая брата с сестрой и взглядом.

Хайнэ и рад бы был принять это за дерзкую насмешку, если бы не понимал в глубине души: мальчишка просто-напросто потерял к ним какой-либо интерес, и это было куда обиднее.

— Посторони-и-и-ись! — внезапно донеслись до всех троих крики слуги, правящего экипажем. — Дайте дорогу!

Рыжеволосый поднялся на ноги и с невозмутимым видом пошёл по улице.

Иннин и Хайнэ переглянулись и не придумали ничего лучше, кроме как потащиться вслед за ним.