21 октября (2 ноября) 1883 г. экспедиция выступила из Кяхты и покинула пределы родины. На переход от Кяхты до Урги (несколько более 300 км) путешественники затратили девять суток. После закупки дополнительно верблюдов и лошадей, а также 30 баранов и распределения обязанностей между всеми участниками экспедиции путешественники 8 ноября тронулись в путь.

Накануне Пржевальский зачитал приказ, в котором простыми словами, доходчивыми для рядовых солдат, рассказал о значении предпринимаемого дела. В приказе говорилось:

"Товарищи! Дело, которое мы теперь начинаем, - великое дело. Мы идем исследовать неведомый Тибет, сделать его достоянием науки... Вся Россия, мало того, весь образованный мир с доверием и надеждой смотрят на нас. Не пощадим же ни сил, ни здоровья, ни самой жизни, если то потребуется, чтобы выполнить нашу громкую задачу до конца и сослужить тем службу как для науки, так и для славы дорогого Отечества"*.

_______________

* П р ж е в а л ь с к и й Н. М. От Кяхты на истоки Желтой реки. М., 1948, с. 27 - 28.

В выступившем караване было 57 верблюдов (40 под вьюками, 14 "под верхом" у казаков, 3 запасных) и 7 верховых лошадей. Впереди отряда ехал Пржевальский с проводником-монголом и препаратором Телешовым. Головной эшелон вел Иринчинов. В середине каравана ехал двадцатилетний Козлов, начинающий свои путешествия по Центральной Азии. В арьергарде находился Роборовский. Позади каравана один из верховых казаков гнал стадо баранов живой запас продовольствия.

По выходе из Урги путешественники вскоре вступили в пустыню Гоби, протянувшуюся через всю Центральную Азию. Чтобы быстрее достичь Тибета, решили до Цайдама идти путем, уже пройденным до этого дважды, а местами и трижды во время прежних путешествий: через пустыни Монгольскую Гоби и Алашань, горы Ганьсу, мимо озер Кукунор и Дзун-Засак.

Сначала стояли сильные морозы. Но по мере продвижения на юг солнце днем все ощутимее пригревало. Снег, лежавший в окрестностях Урги, исчез. В первый день Нового 1884 года путешественники пили чай на открытом воздухе и любовались видом на Алашаньский хребет.

Однако далеко не всегда стояла тихая погода. Нередко налетали бури. "Эти бури, - писал Пржевальский, - обыкновенно западные или северо-западные, являются могучими деятелями в геологических образованиях и в изменениях рельефа поверхности пустыни, словом, производят здесь ту же активную работу, какую творит текучая вода наших стран.

Нужно видеть воочию всю силу разгулявшегося в пустыне ветра, чтобы оценить вполне его разрушающее действие. Не только пыль и песок наполняют в это время атмосферу, но в воздухе иногда поднимается мелкая галька, а более крупные камешки катятся по поверхности почвы...

Те же бури являются главной причиной образования столь характерной для всей Внутренней Азии лёссовой почвы"*.

_______________

* П р ж е в а л ь с к и й Н. М. От Кяхты на истоки Желтой реки, с. 38.

Как и в прежних своих путешествиях, Пржевальский регулярно ведет метеорологические наблюдения, дает характеристику зимнего климата Гоби, определяет абсолютные высоты местности, исследует животный и растительный мир.

К концу января экспедиция достигла южной границы пустыни Алашань. Над ней вздымалась горная цепь Наньшань.

Первым объектом исследования четвертой экспедиции стала гористая местность Ганьсу, входящая в систему Наньшаня. Стоянку устроили на берегу реки Тэтунг (Датунхэ), левого притока Хуанхэ, близ кумирни Чертынтон. Это живописное место было хорошо знакомо и любимо Пржевальским. Он говорил, что лучшей стоянки они не имели нигде во всей Центральной Азии. "Здесь прекрасные обширные леса, с быстро текущими по ним в глубоких ущельях ручьями, роскошные альпийские луга, устланные летом пестрым ковром цветов, рядом с дикими, недоступными скалами и голыми каменистыми осыпями самого верхнего горного пояса; внизу же быстрый, извилистый Тэтунг, который шумно бурлит среди отвесных каменных громад, - все это сочетается в таких дивных, ласкающих взор формах, какие не легко поддаются описанию. И еще сильнее чувствуется обаятельная прелесть этой чудной природы для путешественника, только что покинувшего утомительно-однообразные, безжизненные равнины Гоби..."* Великолепная картина, нарисованная рукой зрелого мастера: представляешь и весь пейзаж, и ландшафтную поясность гор, и контрастность природы к северу и югу от передовых хребтов Наньшаня.

_______________

* П р ж е в а л ь с к и й Н. М. От Кяхты на истоки Желтой реки, с. 56.

В Ганьсу путешественники охотились на косуль, лисиц и других зверей, скупали приносимые населением звериные шкуры, наблюдали за ранним весенним перелетом птиц. Высоко в горах охотились за уларами, или горными индейками.

Покинув Ганьсу, экспедиция вышла на степную кукунорскую равнину. Проследовав вдоль северного и северо-западного берегов озера Кукунор, путешественники перевалили через Кукунорский хребет и вышли 1 мая в восточную часть Цайдама.

Экспедиция остановилась в хырме князька Дзун-Засака. Первый этап путешествия был завершен. Экспедиция пересекла две трети Центральной Азии и доставила на исходные позиции необходимые для выполнения главной цели средства и запасы. На это ушло более шести месяцев.

Как и четыре года назад, надо было пополнить запасы продовольствия и купить новых верблюдов, так как старые обессилели от долгой дороги и зимней бескормицы.

Тащить с собой в Тибет все снаряжение было невозможно, и экспедиция устроила у Барун-Засака склад. В караул назначили Иринчинова с шестью казаками. Остальные 14 участников экспедиции в сопровождении проводника-монгола и сининского переводчика-китайца, знавшего тибетский язык, отправились к истокам Желтой реки, рассчитывая вернуться через три-четыре месяца.

9 мая экспедиция выступила в новый путь и, перевалив через хребет Бурхан-Будда, вышла на волнистое плато Северного Тибета. Перед путешественниками лежала местность, где никогда еще не ступала нога европейца. Да и сами китайцы ее почти не знали.

17 мая экспедиция достигла истоков Хуанхэ и разбила свой бивуак на правом ее берегу.

"Таким образом, - вспоминает Пржевальский, - давнишние наши стремления увенчались наконец успехом: мы видели теперь воочию таинственную колыбель великой китайской реки и пили воду из ее истоков. Радости нашей не имелось конца"*.

_______________

* П р ж е в а л ь с к и й Н. М. От Кяхты на истоки Желтой реки, с. 84.

Пржевальский первый из всех исследователей Азии точно определил долготу и широту истоков Хуанхэ и нанес их на карту. Решена была важная географическая задача. Пржевальский подробно исследовал горы Баян-Хара-Ула - водораздел двух великих китайских рек - Хуанхэ и Янцзы. За водоразделом резко изменился характер местности: вместо однообразных плато возникли изрезанные долинами горы, на дне ущелий показались зеленеющие лужайки, появились цветы, иные насекомые и птицы. Стало значительно теплее, хотя по сравнению с Тибетским плато высота местности была ниже всего на 300 - 350 м.

10 июня путешественники вышли в долину верхнего течения Янцзы. Собрав довольно большие ботанические и зоологические коллекции, путники покинули долину Янцзы и повернули обратно к верховьям Хуанхэ. Пржевальский решил исследовать два больших сообщающихся озера, расположенных в верхнем течении этой реки.

Путь по горам был очень тяжелым. Сильно затрудняли движение каравана непрерывные дожди, вздувшиеся реки. На одной из переправ, спасая уплывавших баранов, чуть не утонул Роборовский.

3 июля караван поднялся прежним путем на водораздел Хуанхэ и Янцзы и вступил вновь на Тибетское плато. Было лето, а здесь, на большой высоте, путешественники попали в стужу и сырость. Дожди нередко сменялись снегопадом, по ночам морозило. Болота, топи, разлившиеся речки встречались на каждом шагу. Люди спали на мокрых войлоках, одежда на них не просыхала, оружие постоянно ржавело. От пронизывающего до костей холода страдали не только сами путешественники, но и верблюды.