– Милый, как ты думаешь, он не сбежит?

– Нет. Но сегодня в нем проснулась наследная магия. Он это понял и принял. Удивительно, но ни в одном из наших потомков она не проявилась, кроме наших воплощений.

– Но мы так и не смогли ни разу использовать свой шанс, снова влюбляясь друг в друга и снова забывая о проклятии. Как ты думаешь, может, Боги смилостивились и решили через него нам помочь?

– Но он ничего не умеет и тратит слишком много сил на всякую ерунду!

– Придется провести обряд инициации. Я не думал, что спящее во многих поколениях наших потомков волшебство проснется в столь разбавленной крови. Но мне, по своей глупости застрявшему в этом затерянном мирке, его жизнь и сила просто необходима!

– А я, милый?

– Прости. – Он нежно поцеловал ее в подставленные губки. – Нам без него не освободиться. И он – последний. Наш последний шанс.

Молодой человек поднял голову и посмотрел в ночное небо.

– Там, между двух маленьких звездочек, спрятан наш светлый мир. Высокие крутые пики и зеленые, отлогие склоны. Фиолетовое небо и два солнца: голубое и желтое. Зеленые быстрые реки. Помнишь, как красиво цветут лилии на горных уступах? Когда мы с братьями были маленькими, то лазили за ними для мамы.

– Упасть не боялись? – улыбнулась девушка.

– Ну, крылья –то у нас с рождения!

И он обнял призрачной рукой ее прозрачное плечо.

В гостиной, подсвеченной торшером, за столом друг напротив друга, сидели двое людей. На столе, в ведерке со льдом, стояла бутылка шампанского и разнообразные фрукты. И у мужчины, и у женщины в руках были бокалы с покалывающим нос напитком.

– Ваше здоровье, Эстер! – Мужчина приподнял бокал, глядя женщине в глаза.

Она мягко усмехнулась:

– И ваше, Бернат!

Они отпили вино.

– Ваш брат не будет Вас искать?

Бернат проницательно посмотрел на женщину и ответил, наблюдая за ее реакцией:

– Нет, думаю, он обрадовался, что мы ушли вместе, и сразу побежал к своей многолетней страсти.

Эстер вопросительно приподняла бровь. Мужчина прикрыл глаза, растягивая паузу и смакуя напиток.

– Великолепное шампанское! – Наконец, изрек он. – Приятный, терпкий аромат. А Вам песни кто-то пишет?

– Хотите предложить свои услуги в роли сочинителя баллад? – Усмехнулась женщина. – Я пишу их сама. Так, как нравится мне. Иногда заказываю тексты у одного столичного стихотворца.

– И кому же были посвящены две последние песни?

– Как? Вы разве не догадались? – Эстер тоже умела держать паузы и не отвечать на каверзные вопросы.

Бернат покряхтел, догадавшись, что его обыграли.

– Вероятно, дочери нашего уважаемого мэра?

– Именно.

– Но тогда почему «ты нужен мне» и «вернись, любовь»? Согласитесь, странное обращение женщины к женщине.

– Есть такой художественный прием, как обращение от чужого имени.

– И от чьего имени Вы обращались?

Женщина поморщилась:

– Вы как-то чересчур дотошно выспрашиваете, словно в моих словах услышали личную заинтересованность.

– У Вас было такое лицо, словно Вы потеряли близкого друга.

– Это всего лишь театр, игра. Если я буду петь без вдохновения, меня не станут слушать. А у Линды наверняка был роман, и не один. Поэтому песни о разбитом сердце – беспроигрышный вариант.

– А может, ей неведомо безнадежное чувство потери? – Спросил Бернат, знавший мэрскую семью весьма хорошо.

И они постепенно перемыли косточки многим знакомым, не касаясь лишь единственного человека, об отношении к которому противоположной стороны хотелось знать им обоим.

Когда глаза начали слипаться, а госпожа Эстер пожаловалась на усталость, Бернат поднялся и, извинившись за позднее вторжение, поцеловал женщине кончики пальцев:

– Спасибо за приятный вечер. Пойду-ка я, поищу младшего. Что-то сердце не на месте.

– А что с ним могло случиться? – Тут же встрепенулась еще недавно засыпавшая на глазах женщина. – Он плохо себя чувствует?

– Боюсь, что слишком хорошо.

– Тогда чего Вы боитесь?

– Есть кое-что… Но это – дела семейные. Ложитесь спать, милая госпожа Эстер. Спокойной ночи!

Женщина решительно набросила на плечи шаль.

– Пойдемте! Мне не нравятся Ваши интонации. И чтобы не вертеться в постели, представляя себе всякие ужасы, я пойду с Вами. Хочу убедиться, что с вами обоими полный порядок, и Вы тоже спокойно ляжете отдыхать!

Она решительно открыла дверь, выпуская его из комнаты. И также решительно взяла под руку, пока они шли коридором.

«Интересно, за кого она переживает, за Иржика или за меня?» – подумал Бернат. Потом представил образ брата рядом с собой. «За него, паршивца!»

– Куда мы идем? – спросила Эстер.

– На четвертый этаж. Хочу посмотреть сначала его номер.

Поднявшись на лифте и пройдя немного вперед по мягкой ковровой дорожке, они остановились перед дверью.

– Стучите! – Кивнула Эстер, кутаясь в шаль.

Бернат постучал. Дверь открыл охранник с голым торсом, босиком, но в пижамных штанах.

– Ой! – Сказал он и, протянув куда-то руку, вытащил халат, тут же накинув его сверху.

– Где Иржи? – Сдвинув брови, грозно спросил Бернат.

– На диване… – пролепетал Йожеф. – Смотрит телевизор.

Бернат отодвинул охранника и зашел в гостиную.

На полу, перед диваном, стоял низкий стол, на котором лежали сыр, хлеб, нож. Дымились две чашки. Громко работал телевизор, показывая развлекательную программу. Иржи, тоже в одних пижамных штанах, лежал на животе и, поедая сыр, громко смеялся над глупыми шутками. Обернувшись на шум, он увидел брата и Эстер. Сзади стоял разводящий руками охранник.

– А вы чего не в постели? – Удивленно спросил он, закладывая остаток сыра за щеку.

Вопрос прозвучал двусмысленно. Эстер покраснела, не отводя жаркого взгляда от прекрасного лица и тела Иржи.

– Вы несколько припозднились. – Все также не вставая, нахально продолжил тот. – Время визитов давно закончено. Или ты, Бернат, считаешь, что я должен быть под твоим неусыпным надзором круглые сутки? А зачем ты привел госпожу Эстер? Или тебе кажется, что я лишен нежной женской ласки? Не переживай! У меня есть чудесный друг!

Лицо певицы вспыхнуло от этих грубых намеков. Ей хотелось убежать за дверь и расплакаться одновременно. И еще высказать художнику то, что сладким, но, увы, бесполезным грузом лежало на ее сердце.

– Идемте, госпожа Эстер! Я просто очень устал и паникую по каждому поводу! – Потер лицо Бернат, выпроваживая упирающуюся женщину из номера. Из-за неплотно закрытой двери раздался дружный смех.

– Мы переживаем, а он веселится! – Горько сказал старший брат.

– Не надо ругать его за это. Мы ведь не можем даже представить, что за следующим поворотом готовит для нас судьба. Спокойной ночи!

Она развернулась и ушла в глубину коридора. А Бернат стоял и растерянно смотрел ей вслед.

Завтрак для постояльцев начался, как всегда, в восемь часов утра. Невыспавшийся Бернат с трудом прятал досаду от неудавшегося вечера. И брат чудил больше, чем обычно, и понравившаяся женщина не пыталась затащить его в постель с первого дня знакомства, как делали другие, едва узнав в нем богатого и известного человека. Он привык отказывать, а не просить. Но эта женщина, может быть, своей непохожестью на других, без блеска алчности в глубоких темных глазах, почему-то прочно обосновалась в глубине его одинокого сердца. Младший, как всегда, оказался прав. Вот интересно, откуда он, такой безответственный и безалаберный человек, так тонко чувствует людскую натуру?

Ожидая плов, Бернат глядел на часы, комкая пальцами салфетку. Черный кофе неприятной горечью оседал на языке. Сегодня должны подъехать представители одной восточной фирмы-поставщика. С их азиатским размахом и склонностью к жульничеству ухо надо всегда держать востро, но мысли, ворочающиеся в голове слишком вяло и медлительно, все норовили уползти в сторону понравившейся ему женщины и там остаться.