Пихнув винтовку под сидение грузовика, я завожу двигатель и уезжаю, сворачивая на первое же шоссе, какое могу. Еще по–прежнему рано, и адреналин курсирует по моим венам. Единственное, что всегда исправляет это. Секс. А его не было уже очень давно.

Собрав свои волосы в хвост, я позволяю черным прядкам свободно упасть на мои плечи. Я бы с удовольствием вернулась в клуб и послушала бы о том, что говорили на земле, но През сказал не лезть. Похоже, остается только секс.

***

Откинувшись на спинку стула, я закидываю свои ноги, обутые в ботинки, на стол. Еще только ранний вечер, и в баре всего парочка человек. Тот же бар, в который я обычно хожу, когда ищу быстрого и легкого секса. И не только потому, что этот бар рядом с моим небольшим домиком на две спальни, здесь к тому же дешевый отель по соседству.

Этот бар – мое личное место, чтобы развеяться, вдали от своих братьев. Иногда я хожу с ними в бар вниз по улице около клуба, но никогда, когда ищу член для себя. Это место – мое. Место, где никто не знает, кто я. Я могу сидеть, откинувшись на спинку стула, наслаждаться парочкой бутылок пива и если повезет, стать свидетелем нескольких драк в баре.

И это намного лучше, чем возвращаться к себе одной со всем тем адреналином, который гудит в моем теле. Уверена, что через несколько часов мои братья отправятся в наш обычный бар, Denim & Diaminds, но иногда я чувствую себя не в своей тарелке, когда пытаюсь кого–то снять там.

Они все зовут меня Каспером, не–очень–дружелюбным приведением. Они называли меня так еще до того, как я вступила в клуб. Им нравится рассказывать, как я выскакиваю из ниоткуда, и полагаю, кличка просто прилипла ко мне. У Преза и большинства братьев не возникло проблем с моим вступлением в клуб несколько лет назад. Мы знакомы еще с наших дней на службе, и я знаю, что я предана им до крайности. Я спасала их жизни бессчетное количество раз. Тогда, когда они даже не подозревали о моем присутствии, пока ночной воздух не оживал от звуков моих пуль. Но для некоторых братьев стало проблематичным мое полноценное членство в клубе. Единственная женщина, которая вступила в «Призрачных Всадников». Ничего нового для меня. С этим я сталкивалась всю свою жизнь, поэтому сейчас я просто отмахиваюсь от этого. Мне нет никакого дела, что вы не хотите видеть меня здесь. Я буду здесь и никуда не уйду, пока През не отдаст мне приказ, или я не окажусь на глубине шести метров под землей. Клуб – единственная настоящая семья, которая у меня есть.

Я несколько лет провела, доказывая себе, и в первую очередь своему отцу, а потом и своей стране, что надорву задницу, но стану снайпером, а потом и когда впервые присоединилась к «Призрачным Всадникам». Теперь же мне просто плевать на это с высокой башни. Я знаю, что лучшая в своем деле. И это знает През. Именно поэтому когда резко все пошло наперекосяк, после моей отставки со службы, и у меня по–прежнему была свежая кровь на ладонях, он сказал мне собираться и вести свою задницу в Канзас–Сити, что у него есть место для меня. И я была там уже на следующий день.

Официантка со стуком ставит бутылку пива на деревянный стол рядом с моим сапогом, даже не принимая у меня заказа. Она разворачивается и направляется обратно к стойке, не произнеся ни слова. Потянувшись за своим пивом, я замечаю, как в двери входит мужчина. Его взгляд моментально цепляется за меня, как будто он знал, что я буду сидеть именно здесь.

Парень выглядит полнейшим засранцем, но я никогда не видела его здесь раньше, это уж точно. Ублюдок великолепен. Он – тот, кого любая женщина еще не скоро сможет забыть. Его черные, как смоль, волосы коротко подстрижены, но достаточной длины, чтобы ухватиться за них, если потребуется. Черты его лица резко–очерчены и немного грубоваты. Он выглядит так, будто пытается создать образ парня в деловом костюме, но глубоко в душе он парень в футболке и грязных джинсах. На его носу горбинка, будто он был сломан раз или два, но это добавляет сексуальности его внешности, а не отталкивает. Его рот сложен в мрачном, но чувственном, оскале с ровными белыми зубами и клыками, чуть длиннее передних. Это заставляет меня подумать, что он любит кусаться, и соски покалывает от этой мысли. Он красив, если вам нравится подобное.

Но больше всего в нем выделяются глаза. Они такого же оттенка серого металла, как прицел моей Mini Hecate .338 Lapua Mag – одной из моих самых любимых винтовок. Я не часто ей балуюсь, потому что контузия от этого оружия такая сильная, что всего после нескольких выстрелов начинают болеть мои уши. Интересно, этот мужчина тоже вызовет боль в моих ушах, после проведенной ночи с ним, когда он будет выкрикивать мое имя.

Его взгляд скользит по мне, как будто он видит насквозь через мои плотные джинсы и черную майку. Его оценка дерзкая и смелая, он смотрит так, будто я принадлежу ему. Сама эта мысль заставляет мою киску сжаться. Определенно прошло слишком много времени, когда я заводилась только от одного взгляда.

Оторвав свой взгляд от него, я делаю большой глоток пива. Меня не удивляет, что мгновение спустя он останавливается рядом с моим столиком.

– Могу я купить тебе выпить? – спрашивает он.

Снова наклоняю свою бутылку и делаю еще один большой глоток, показывая, что моя – все еще на половину полная. Мне не выпивка от него нужна и компания за этим столиком тоже.

– Тогда чего покрепче, – предлагает он. – Вся ночь впереди.

– Тебе не обязательно покупать всю выпивку, чтобы затащить меня в постель, – произношу я, скидывая свой ботинок со стола, и подталкиваю им стул рядом с собой, как приглашение присесть.

– И ты думаешь, я за этим пришел? – спрашивает он, опускаясь на стул. Его взгляд опускается на мою грудь и медленно поднимается к лицу. Он наглый засранец и даже не пытается этого скрыть. Надеюсь, для меня у него есть на это причина.

Наклонившись вперед, я предоставляю ему лучший обзор на свой вырез. Одновременно с тем, что с ними хреново во время стрельбы, в них так же есть преимущество.

– Хочешь сказать, что пришел в эту крысиную нору не для поиска легкодоступной киски?

– Именно поэтому ты здесь? – его голос снижается, как будто только эта мысль его беспокоит или еще что. Разве мы здесь не для одного и того же? Или он просто не любит нахальных женщин. Если дело в этом, ему нужно подняться со стула и освободить место для кого–то другого.

Подхватываю пиво, выпиваю залпом и начинаю подниматься.

– Забудь, – отвечаю, намереваясь уйти к бару. Если он ищет цыпочку, которая будет разыгрывать из себя невинность, то ему стоит уйти в какое–нибудь другое место. Возможно, Дин, один из постоянных барменов, работает сегодня. Он хоть вполовину нормальный в постели, не задает вопросов и покидает гостиничный номер, как только мы заканчиваем.

Новичок перехватывает мое запястье, останавливая мой уход. Пытаюсь вырвать руку из его захвата, но он держит меня крепко. Он расслабляет хватку, когда я перестаю пытаться вырваться, его большой палец выписывает круги в медленной, чувственной манере. Сейчас я могу освободить свое запястье, но знаю, это будет бесполезным. Сила никогда не была моей лучшей стороной. Я быстрая, бесшумная и всегда на два шага впереди своего оппонента. Это единственный способ действовать, когда на твоей стороне нет грубой силы.

– Я не играю в твои игры, – отвечаю я, взволнованная тем, что мне нравятся его ленивая ласка. Я могу представить, как он делает это с моим клитором. Он наверняка, чувствует, как ускоряется мой пульс, когда я думаю об этом.

– Никаких игр, – произносит он, поднимаясь на ноги, и уводит меня в конец бара. Его сильная хватка ведет меня к дальнему коридору. Он проверяет ручку каждой двери, которые мы проходим, пытаясь найти незапертую. Когда последняя дверь открывается, он заталкивает меня внутрь. Он вдавливает мою спину в закрытую дверь, его крепкое, мускулистое тело вжимается в меня. Я начинаю сопротивляться, но меня обрывают, когда его губы накрывают мои.