Лишь несколько месяцев прошло с того рокового дня, когда она по неосторожности вышла на проезжую часть и попала под машину. Приемная семья сестры даже отказалась присутствовать на похоронах, все расходы по организации были возложены на плечи родителей Джемаймы. Это стало сильным ударом по их благосостоянию.

– Если бы мы проводили больше времени вместе, ее жизнь могла бы сложиться иначе, – горевала Джемайма.

– Она ограбила твоих родителей, украла твой паспорт, увела твоего парня и в довершение оставила тебе ребенка. Что еще она должна была сделать, чтобы ты признала ее виноватой? Убить вас всех в собственном доме?

– Джули не была склонна к насилию. Давай не будем об этом.

– Давай. Лучше расскажи, что ты решила делать с ребенком? У тебя и так много забот. Работаешь весь день, родителям помогаешь.

– Но я счастлива заботиться о Никки, я люблю его, кроме того, он мой единственный единокровный родственник. Я ни в коем случае не собираюсь отдавать его. Справимся как-нибудь.

– А как насчет его отца? Ты же должна признать, что у него прав на ребенка гораздо больше.

Джемайма напряглась и побледнела: самый больной вопрос.

– Смена начинается через час, я должна идти. Увидимся завтра.

Расставшись с Элли, измотанная, Джемайма отправилась к себе. Никки спал всего несколько часов в сутки, и она подстраивалась под его режим. Ее очень беспокоили мысли о том, что его отец может забрать ребенка себе. Пока она знала о нем только то, что он очень состоятельный человек. Непонятно, почему он выбрал такой способ отцовства? Может, он гей или его подружка не может иметь детей по медицинским показаниям? Джули эти подробности были не интересны, зато Джемайме не все равно.

Она не могла просто игнорировать тот факт, что у Никки есть отец, который заплатил за него и ждал его появления. Она не знала его имени, Джули наотрез отказывалась рассказывать ей любые подробности. Джемайма, даже если и хотела, не могла разыскать отца Никки. Сейчас она заботилась только о благополучии ребенка. Кроме того, необходимо убедиться, что жизнь Никки не разрушена ужасными решениями биологической матери.

Интересно, как сестра согласилась на суррогатное материнство. Подписывая договор, она рассматривала это только как работу, за которую платят. В то время она была на мели, негде было жить. Она признала, что беременность сделала с ее телом, и все равно не изменила своего решения не отдавать ребенка, сочтя слишком маленькой сумму за беременность и роды, и потребовала еще денег.

Еще Джемайма не знала, каковы шансы, что отец Никки будет заботливым и любящим, сомневалась в этом, так как человек, решившийся на это, даже не пожелал лично встретиться с матерью будущего ребенка. В Интернете она читала о том, что суррогатное материнство предполагает заключение договора между сторонами. В любом случае Никки наполовину плоть и кровь ее сестры, часть ее маленькой семьи. Джемайма чувствовала ответственность за малыша, стараясь любить и всячески оберегать его.

Она вошла в небольшой ветхий коттедж, где теперь жила с родителями и Никки. Там было две спальни и маленький сад. Она была очень рада, что для нее и Никки здесь нашлось место. Ее отец – священник, сейчас на пенсии. К сожалению, все их накопления ушли прямиком в карман Джули, когда та заявила, что хочет открыть свой магазин.

Вероятно, сначала сестра действительно хотела открыть магазин, но она была слишком импульсивной, а схемы зарабатывания денег менялись чуть ли не каждый день. Возможно, у нее были благие намерения, и говорила она вполне убедительно, но лгала сестре и родителям.

Это привело к тому, что Джули потратила все накопления родителей, разрушив таким образом их мечты о собственном доме. Ситуация сложилась плачевная. Да, у них сейчас есть крыша над головой, но лишь потому, что Джемайма вернулась в город, взяла на себя расходы по аренде и оплате коммунальных услуг, которые превышали маленькую пенсию престарелых родителей. Видя огромные счета, они начинали переживать, начались проблемы со здоровьем.

Джемайма переодела и уложила Никки для дневного сна. Заметив, что и сама зевает, решила вздремнуть. Раньше она старалась переделать все домашние дела, пока малыш спит, но потом обратила внимание, что может спать, только когда спит он, решив так и поступать. Она сняла тунику и краем глаза поймала свое отражение в зеркале. Да, не такая стройная, как Джули. Небольшой животик и округлые бедра делали фигуру более женственной.

– Твоя фигура совсем не подходит для легинсов. Всегда носи длинную тунику, чтобы скрыть задок, – частенько замечала Джули.

Сестра была худой, как тростинка, кроме того, страдала булимией[1]. У нее были серьезные проблемы с самооценкой. С этими воспоминаниями Джемайма упала на кровать и тут же уснула.

Внезапно раздался звонок в дверь. Она удивилась, но пошла открывать, хотя не ждала гостей, а знакомые родителей знали, что те сейчас в Девоне у одного постоянного прихожанина церкви отца. Это было самое доступное, куда родители могли поехать на свою пенсию.

Джемайма заглянула в кроватку проверить, не разбудил ли внезапный звонок племянника. Он мирно посапывал и даже, казалось, не слышал происходящего.

В глазок она увидела двух мужчин и приоткрыла дверь.

Мужчина постарше, с седеющими висками, тут же уверенно начал:

– Мы можем войти и поговорить с вами, мисс Барбер? Вот моя визитка. – И с этими словами протянул карточку в приоткрытую дверь.

«Чарльз Беннетт. Адвокаты Беннетт и Беннетт».

Обеспокоенная еще одной проблемой, доставшейся в наследство от умершей сестры, Джемайма открыла дверь. Джули оставила после себя огромное количество долгов, и что с этим делать? Она боялась рассказать полиции о том, что Джули украла ее паспорт, брала кредиты на ее имя, путешествовала по чужому паспорту и на Сицилии родила ребенка под именем Барбер. Джемайма боялась, что, если расскажет правду, ее права на Никки будут ничтожными, его отнимут у нее и поместят в приют.

– Лучиано Витале. – Мужчина представил своего спутника.

Тот выступил вперед. Джемайма, в свою очередь, отступила на шаг назад, напрягшись, готовая в любую секунду схватить Никки и убежать, спасая его от незнакомцев.

Она перевела глаза на высокого молодого человека и застыла, так как он был несравним ни с одним другим мужчиной. Движения быстрые, точные и решительные, как у бойца, пробирающегося сквозь джунгли. Он был великолепен, чистая фантазия во плоти. Он показался Джемайме самым красивым мужчиной на свете, и ей было трудно побороть внезапный шок от его появления. Груди тут же налились и стали твердыми, дыхание перехватило. На мгновение она почувствовала себя школьницей, потому поспешила перевести взгляд на мужчину постарше, который не вызывал столь сильных эмоций. Она пригласила их в гостиную.

Лучиано тоже не мог оторвать взгляд от Джемаймы, настолько сильно она отличалась от образа, который он ожидал увидеть. Впервые он увидел ее на фото, блондинку с голубыми глазами, немного пухленькую. Сначала он даже закатил глаза, удивляясь, что обычная во всех отношениях девушка может родить ему ребенка. Потом видел ее на записи с камер наблюдения в отеле, где ее поведение и род занятий были более чем очевидны. Светлые волосы коротко пострижены и взъерошены, блузка с очень низким вырезом, мини-юбка, едва прикрывающая женские прелести, босоножки на платформе и очень высоком каблуке, подчеркивавшие длинные ноги и большие, явно силиконовые груди. Она вела себя как настоящая проститутка, собственно, ею и являясь, смеялась и бесстыдно обнимала двух мужчин, которых в ту ночь вела в свой номер. Нынешний имидж претерпел кардинальные изменения.

Видимо, изменения во внешности напрямую связаны с хитроумным, коварным планом. Вместо короткой стрижки – волосы ниже талии цвета спелой пшеницы в лучах солнца, на лице ни намека на макияж. Взгляд Лучиано невольно задержался на сочных недовольно надутых губках, бледных щеках и на светло-голубых глазах девушки. Необычный цвет, он еще на фото обратил внимание, но решил, что это просто игра света. На ней были простые черные легинсы и обтягивающая пышную грудь майка.