- Смейся, смейся, малыш, ибо ты не можешь представить себе всех последствий моего изобретения. - Он нежно погладил аппарат. - Эта штуковина способна увеличить скорость передвижения насекомых в десять раз, радиус действия прибора - 800 километров. Правда, еще не все детали отработаны и проверены на практике. Но все же представь себе такую картину: города наводнили насекомые. Состав этих "гостей" легко комбинировать - среди них можно встретить муравьев, мух, комаров. Остается скорректировать их количество, ну, скажем, увеличить численность каждого вида в десять раз. Недурно, верно? - Профессор устало закрыл глаза. - Твой приятель, ха-ха, не первый, кто пытался отобрать у меня мое изобретение. Он захохотал раскатисто, громогласно. - Таких парней я научился различать за сто шагов, да и мои индейцы сообщили мне об этом уже давно. Звуки бубна вы ведь слышали, верно? А на твоем приятеле я хотел провести один интересный эксперимент.
На столе у противоположной стены что-то тускло блеснуло - пистолет, да, вне всякого сомнения, пистолет Спенсера...
- Эксперимент с муравьями? - ахнул Алан. - Признаюсь, эффект был необыкновенный - муравьи прошествовали мимо буквально в нескольких шагах и не обратили на нас никакого внимания...
- Это только начало, - повеселел профессор, - только начало, мой мальчик. Этот глупец. Спенсер, упрямый осел, никак не хотел успокоиться. Ты-то ни о чем и не подозревал, я не сомневаюсь - сын моего старого друга не решился бы на такую подлость. Но они, - он вновь понизил голос до шепота, в котором клокотала ненависть, - они хотели обокрасть меня, веришь? Они хотели господствовать над миром, а я хочу человеческий мир уничтожить, вот в чем различие! Но Генрих Тейфель [игра слов: Teufel (нем.) - черт] страшнее черта! - Он захохотал над собственной шуткой, но тут же спохватился. - Мне надо идти, я устрою Спенсеру похороны - по заслугам, конечно.
Тейфель подошел к окну, открыл форточку. Комнату наполнил запах кисловатого перегноя. Из окна была видна поляна, посреди которой лежало что-то продолговатое и белое.
- Коллега Спенсер, - шепнул профессор.
Да, без сомнения, это было тело Спенсера. Вот его ботинки, которые Алан узнал вчера в темноте.
- Жара делает свое дело, - проговорил профессор. - Но через минуту все будет кончено, не упусти момента.
Алан услышал за спиной тихие шаги - это профессор направился к прибору. Ботаник незаметно продвинулся к столу, где лежал пистолет.
- Видишь, Алан? - Алан услышал скрытую насмешку в голосе профессора и замер.
- Нет, я ничего не заметил.
Внезапно до его слуха долетел знакомый звук - шелест сухой листвы. Алан сжался, он еще ничего не мог различить - солнце слепило глаза, лучи падали на белый балдахин, скрывавший мертвое тело. Но по траве заходили волны.
Глазам Алана предстала удивительная картина. Казалось, он стал свидетелем гигантской косьбы: огромная коса не менее двухсот метров в длину подрубала на корню траву и всю зелень. Косить начали с опушки леса, оттуда доносился шелест. С каждой минутой растительность исчезала. Пышные метровые стебли падали, как подкошенные, оголяя землю. Впрочем, нет, земля не оголялась...
Вместо зелени на земле показалось красноватое, блестящее, переливающееся на солнце бисерное покрывало; оно перемещалось, устремляясь к мертвому телу. Все быстрее и быстрее двигалась багровая ткань к середине лужайки. Вот-вот она накроет хижину - до нее оставалось не более двух метров. Алан отскочил от окна.
- Не бойся, - успокоил его профессор, схватив за локоть, - я держу их в узде. Они послушны, как овечки, идут, куда я им прикажу, не сворачивая с пути.
И в самом деле, минуя хижину, муравьи, выстроившись, как на параде, в колонны, прошествовали перед открытым окном на расстоянии каких-нибудь полутора метров.
- Смотри, смотри! - профессор даже подпрыгивал от радости, как первоклассник. - Они добрались до него, мои крошки, добрались...
Алан невидящим взглядом смотрел на лужайку, теперь уже покрытую красным одеялом. Он обернулся. Оба индейца-телохранителя сидели на корточках на полу, подперев голову руками. Сейчас или никогда...
Вскочив, он схватил пистолет и выстрелил в толстое тело. Профессор обмяк, уперся в оконную раму, голова его запрокинулась назад. В глазах, уставившихся на Алана, мелькнуло удивление. Алан отвернулся.
Теперь нельзя было терять ни минуты - оба индейца, вскочив, набросились на него. Он палил из пистолета как безумный. Помещение наполнилось дымом, он ничего не видел, натыкался на что-то мягкое, слышал чьи-то крики... Прибор, главное не забыть о приборе!
Алан продолжал нажимать на курок, не понимая еще, что обойма кончилась. Он торопливо шагнул к аппарату, откуда лилась музыка, однообразная и спокойная.
Подняв пистолет, Алан принялся изо всей силы бить по прибору. Его ослепил блеск, поэтому он не сразу воспринял вдруг наступившую тишину. А где-то рядом раздавались вопли и топот убегающих людей.
Клочья дыма свисали с потолка как балдахин, блестящая кроваво-красная драпировка ворвалась через оконное отверстие в помещение, пурпурным водопадом обрушилась на пол, откуда доносился шелест крошечных тел...
Этот шелест еще долго-долго преследовал Алана, настигал его даже тогда, когда с несколькими оставшимися ему верными индейцами он плыл все дальше от долины, покрытой живым красным ковром. Потом все укрыла тьма.
