Николай Маленький. Да ну…

Николай Большой. Коль, на Веронику!

Николай Маленький. Да ну… Сами купим – не нищие.

Каштанов. Ну что мне, прощения просить?

Николай Маленький. Не надо.

Николай Большой. Все нормально.

Каштанов. Вот и хорошо.

Два Николая сидят, угрюмо потупившись. Каштанов встает, прохаживается по комнате. Вновь садится, но, как обычно, «не туда».

Николай Маленький (кротко). Не сюда.

Каштанов. Да-да… (Машинально встает. Вдруг.) А почему это, собственно, «не сюда»?!

Николай Маленький. Сквозит.

Каштанов. В почки?

Николай Большой. Ну… да…

Каштанов. Господи, опять!..

Николай Большой неслышно отодвигает ногой прóклятый стул.

Не желаю больше слышать ни про какие почки!

Николай Маленький. Ну хорошо, хорошо…

Каштанов. И в своем доме буду делать что захочу!

Николай Большой. Ясное дело.

Каштанов. И своего сына буду воспитывать как сам посчитаю нужным!

Николай Маленький. Ваше законное право.

Каштанов. И сидеть в своем доме я буду там, где захочу!

Николай Большой. Конечно.

Садится туда, где стоял тот самый стул – и обрушивается на пол. Два Николая кидаются к нему.

Николай Маленький. Господи!

Николай Большой. Нельзя ж так!

Помогают ему подняться.

Николай Маленький. Ушиблись?

Николай Большой. Больно?

Каштанов (морщится). Ничего… ничего…

Николай Маленький. Где болит?

Николай Большой. Почки не ушибли?.. Все, все, молчу!..

Николай Маленький. Давайте вот сюда, на диван.

Доводят его до дивана, усаживают. Сами присаживаются рядом с двух сторон.

Николай Большой. Ну как?

Каштанов. Все нормально.

Николай Большой. Как же это вы? Нельзя же вот так вот не смотреть.

Николай Маленький. Это у вас все от нервов.

Николай Большой. Да, из-за пустяков разнервничались – и вот…

Каштанов. Ничего себе пустяки!.. Почки кому-то отдать!.. Я не автомобиль, который можно – на запчасти!

Николай Маленький. Конечно.

Николай Большой. Кто ж говорит!

Николай Маленький. Ну все, все, все, не надо больше нервничать. Еще больно?

Каштанов. Пройдет.

Николай Маленький. Конечно, конечно пройдет.

Каштанов. Да уже все в порядке.

Николай Большой. Я ж говорю – настоящий мужик!

Николай Маленький. Он-то? Еще и какой мужик! О-го-го!

Николай Большой. И друг настоящий! Ведь друг?

Каштанов. Друг. Но почки не отдам.

Николай Большой. Ну…

Каштанов. И сидеть буду, где хочу!

Николай Маленький. Да сидите, сидите, ради бога, было б о чем говорить.

Каштанов сидит, прикрыв лицо руками. Два Николая обмениваются какими-то знаками, понятными только им.

Хлопает входная дверь. Голос: «Эй, хозяин!..» В комнату врывается сосед, в руках у него сумка.

Сосед. Хозяин, что дверь не заперта?

Каштанов. А, вы? Я же сказал – оплачу.

Сосед. Да брось, земляк! Деньги – что? Пыль!.. Как-то мы разошлись не по-людски. Ты, земляк, прости, если что. Я вот тут пивка принес. (Вываливает из сумки банки.)

Николай Маленький. Не надо, убери.

Сосед. Да ладно, мужики. По-соседски! А то как-то не по-православному. (Открывает банки, из одной начинает пить сам.)

Каштанов. Спасибо. (Берет банку.)

Николай Большой отбирает банку у него.

Николай Маленький. Слышь, ты, православный. Отвали.

Сосед. Не понял…

Каштанов. Я тоже не понял. Отдайте… (Тянет банку у Николая.)

Николай Большой. Ну-ну-ну… (Отодвигает руку.)

Николай Маленький (делает соседу двумя пальцами «козу». Шепотом). Отвали, козел…

Сосед. Теперь понял… Все, все, мужики, все… (Ретируется из комнаты.)

Каштанов. Отдайте! (Снова хватается за банку.)

Николай Маленький. Что вы! Такую дрянь! Я сок сделаю.

Каштанов. К черту ваш сок! Пить я буду то, что захочу!

Николай Маленький. Ну хорошо, хорошо…

Николай Большой выливает содержимое банки в цветочную вазу.

Каштанов. Ах, так?! Ну ничего!.. (Хватает со стола другую банку, открывает.) Вот Так! (Вскакивает с дивана, отходит в сторону.)

Два Николая тоже встают, оказываются рядом.

Буду делать что хочу и пить что хочу!

Николай Маленький. Разумеется.

Два Николая обмениваются знаками, и Николай Большой сзади легонько сдавливает Каштанову шею. Не успев отхлебнуть из банки, Каштанов обвисает у них на руках.

Николай Маленький. Что такое?!

Николай Большой. Вам плохо?!

Людмила (вбегает). Витя, ты что?!.. Витя!.. Надо «скорую»!..

Николай Большой. Не надо «скорую», просто устал, сморило. Куда его?

Людмила. Давайте туда, в спальню…

Два Николая влекут Каштанова из гостиной. Людмила, выходя, выключает свет. В темноте слышатся их голоса: «Витя, Витя!.. Господи!..» – «Это все нервы.» – «Ничего, ничего, оклемается…»

Конец первого действия.

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

В темноте слышится голос:

– Зажим… Еще зажим…

Откуда-то полушепотом доносятся какие-то бесовские голоса, все быстрее, быстрее произносящие одно слово: «Почка, почка, почка, почка, почка…»

Гремят медицинские инструменты.

– Еще зажим… Еще… Нож…

В ритме чечетки: «Почка, почка, почка, почка…» Быстрее, еще быстрее, еще…

Чей-то голос напевает: «С чего начинается Родина? С картинки в твоем букваре…»

Все перекрывает истошный вопль Каштанова: «Не-е-ет…»

Сцена освещается.

Та же гостиная, что и в первом действии. На диване сложены постельные принадлежности. Николай Большой убирает раскладушку, Николай Маленький, сидит за журнальным столиком и бреется электробритвой. Оба Николая без пиджаков. Через плечо у Николая Большого висит пустая кобура. Оба напевают: «…С хороших и верных товарищей…»

«…Живущих в соседнем дворе…» – подпевает Захар. Он сидит за тем же журнальным столиком и протирает детали разобранного пистолета. Одет по-домашнему, прическа теперь вполне благообразная. Когда б не фингал под глазом – просто бы мальчик-пай.

«А может, она начинается С той песни, что пела нам мать, С того, что в любых испытаниях У нас никому не отнять…» – мурлычут все трое.

Николай Большой (Захару). Хороший у тебя батя.

Николай Маленький. Золотой мужик! Нервный только малость.

Захар. Это он из-за Балабанова. Поругались они. Теперь мама его пилит: извиняйся, извиняйся.