Семен. Что не менее красноречиво свидетельствует о там, насколько здешняя творческая интеллигенция озабоченна перспективами развития края.

Полина. Ладно, квиты… Сильно тебя?

Семен. Ну, как видишь, почти собрали. Ничего, теперь смогу спокойно заняться докторской.

Полина (после паузы). Как глупо! Столько времени жили в одном городе – и…

Семен. А кто сказал, что в жизни все должно быть умно? Помнишь прошлую встречу?

Полина. Да уж! Особенно финальную часть. Чем тогда дело-то кончилось?

Семен. Вестимо чем. КПЗ.

Полина. Черт! Все-таки я должна была тогда остаться.

Семен. Как спутница декабриста? Брось, наутро выпустили. Даже с извинениями, узнав (с грузинским акцентом) какого человека держат в заточении. А уж во глубину сибирских руд – это я через два дня – по собственной инициативе… Ты давно здесь?

Полина. В больнице?

Семен. Нет, в этом городе.

Полина. Да вот с тех пор.

Семен. А вот это действительно глупо!

Полина. Считаешь, напрасно?

Семен. Да нет, я не о том! Я у тебя тогда даже не спросил, куда летишь. Сам-то через два дня – тоже сюда. Чуть-чуть разминулись, а то могли бы полететь одним самолетом. Все время нам так и не давали поговорить, а тут, представляешь, – целых пять часов лёту!

Полина. Да уж, наговорились бы. Глядишь. Успели бы друг другу и надоесть.

Семен. Мне почему-то кажется – вряд ли.

Полина. Мне почему-то тоже.

Пауза.

Семен. Вот так вот иногда какой-нибудь пустяк – а случись он – и, глядишь, вся жизнь пошла бы иначе.

Полина. Ты о чем?

Семен. Да так… Просто подумал – на каких пустяках жизнь держится! Всегда, балбес, нарушал технику безопасности, каской пренебрегал, не хотел мять шевелюру, а вот неделю назад совершенно случайно надел. И вот видишь – сейчас все-таки с тобой разговариваем, а то бы… Черт! Погода! Весна! А тут аптекой весь провонял, и ты из-за меня нюхаешь! Пройтись бы!.. (Пытается приподняться, но не получается.)

Полина (останавливает его). Ну-ну, герой! Врачи-то что говорят?

Семен. Уж они говорят!.. Слушать все, что они говорят… «Полный покой», – говорят. Всё инвалидным креслом пужают… Ну да мы не из пужливых!.. (Снова порывается подняться.)

Полина (опять его останавливает). А ну прекрати геройствовать!

Семен. Ладно, ладно, не буду.

Полина. Если снова будешь – уйду.

Семен. А вот это дудки! Мы жутко давно не виделись… А сколько времени мы знакомы? (Присвистывает.) Фю, это ж получается – без малого двадцать лет!

Полина. Ты забыл – на самом деле, гораздо дольше.

Семен. Да, я забыл. Мы ж – в один день в одном роддоме. Всю жизнь, получается. А у нас за это даже выпить толком не случилось! Ничего, теперь наверстаем. Тут, правда, нянечки – что церберы, но ты уж как нибудь, на личном обаянии, надеюсь, пронесешь под халатом.

Полина. Ну вот, повезло. Столько времени ждала встречи с молочным братцем, а он оказался алкоголик.

Семен. А сестрица оказалась зануда!

Полина. Страшная!

Семен. Не везет так не везет!.. (После паузы.) А что, вправду встречи ждала?

Полина. Не знаю… Может быть… Хотя до этого… Всего две случайные встречи… И все время по-дурацки заканчивались…

Семен. Три.

Полина. Что?

Семен. В роддоме – забыла?

Полина. Да, конечно! Три! Теперь – даже целых четыре. А между ними – вся жизнь целиком.

Семен. Не вся.

Полина вопросительно смотрит на него.

Я в том смысле, что она еще не закончилась.

Полина. Эта правда… (После паузы.) Видишь как бывает: знаю всю жизнь – и не знаю ничего.

Семен. Ну, неправда, по сравнению со мной ты еще – о-го-го сколько знаешь!

Полина. Например?

Семен. По крайней мере, фамилию знаешь, а это в нашей жизни уже не мало.

Полина. Да, правда: как бы я еще узнала, что ты здесь? А после того, как у вас там бабахнуло, со всех сторон – Барский, Барский!

Семен. Да, вот так вот у нас: живешь, живешь – и никому до тебя нет дела, а по башке хорошенько долбанет – и уже знаменитость!.. А ты у нас тут и так актриса, знаменитость

Полина. Увы, местного значения. Таких на большом экране не показывают, а на афише ты бы по фамилии все равно меня не опознал: у нас, у женщин фамилия – штука не надежная: временного употребления, при каждой нашей встрече все разная. Там, на голубятне, была Одинцова, во время дождя – Семушкевич, а сейчас вот Некрасова.

Семене. Да, у вас это как у шпиёнов: никто не вычислит… Снова замужем?

Полина. Фють! когда было! А вот фамилия красивая, оставила на память. Сам-то в этом смысле как?

Семен. В этом смысле так же: два раза фють. А фамилии своей был всегда верен: Барский! Поначалу казалось – не ахти, но за жизнь как-то притерпелся, и вроде даже ничего. (После паузы.) Давно расстались?

Полина. Давно. Как-то все в один год уложилось. Он здесь, в театре, был режиссером. Потом его в Москву взяли, а я, видишь, тут осталась.

Семен. Чего ж с ним не поехала? Столица все ж!

Полина. Предпочитаю быть хоть и местного значения, но все же знаменитостью… Да и не в этом даже дело…

Семен. Не любила?.. Ой, прости, что суюсь!

Полина. Нет, ничего… Любила… И он, кажется, по-своему любил… Знаешь, бывают минуты, когда очень важно иметь рядом человека, у которого можно спросить: как быть? А в ответ либо слышишь о том, как ему жить, либо видишь, как он в ответ лишь пожимает плечами.

Семен (после паузы). Вопрос часто вправду очень непростой, с маху-то, бывает, не ответишь

Полина. Непростой. Но хочется иметь рядом того, кто на него как-то хоть отвечает.

Семен. Вот так вот, с маху?

Полина. Вот так вот, с маху!

Семен. Про другого человека?

Полина. Да хотя бы даже для начала – про самого себя!.. Ты бы вот смог?

Семен. Ну, не знаю… Может, и не смог бы…

Полина. А по-моему – смог бы?

Семен. А, много ли ты знаешь обо мне? Всего в третий раз видимся.

Полина. В четвертый.

Семен. Да, с роддома – в четвертый… Это уже серьезно. И что ж ты такого знаешь?

Полина. Знаю. Как ты, мальчишка еще, тогда, в день тех похорон, – на милиционера, с кулаками. И знаю, что сейчас, если бы все долго взвешивал, – не лежал бы здесь.

Семен. Ну, может быть… Только не уверен, что это такая уж полезная для жизни черта.

Полина. Полезно, не полезно… Если только в этих категориях судить, то, может, и жить не обязательно… Ой, мы с тобой, вправду, забрели куда-то!.. Получилось глупо.

Семен. Это потому, что редко встречаемся. Но дело поправимое – еще разок-другой сюда, ко мне, надеюсь, заглянешь – и…

Полина (вздохнув). А вот это как раз, к сожалению, и не получится…

Семен вопросительно смотрит на нее.

Само смешное – что сегодня снова улетаю. У нас с тобой заколдованный круг!

Семен. Куда?

Полина. На гастроли. Вся труппа вчера уже улетела. А я только вчера узнала, что ты здесь. С трудом сумела отложить на день. Но завтра уж надо – во что бы то ни стало, а то театр подведу. Даже не завтра, уже, в сущности, сегодня: самолет в ноль – двадцать пять.

Семен. Ох ты! А сейчас у нас… (Смотрит на часы.) Да, однако… Так тебе уже скоро… Тогда – давай…